Она почувствовала его теплое дыхание возле своих волос и попыталась высвободиться, но без всякого успеха.
И Лили выразила слабый протест:
— Не думаю, что это хорошая идея.
Алессандро, отодвинув ее густые волосы, прикоснулся губами к чувственной ямке возле изгиба ее шеи, и Лили затрепетала от этого прикосновения.
— Это нечестно, — дрогнувшим голосом проговорила она и судорожно перевела дыхание, когда он пощекотал эту ямку кончиком языка.
Уступить, отдаться его ласкам, этому невообразимому искушению… И Лили тихо застонала, когда губы его стали двигаться вниз, к нежной округлости ее груди. Алессандро ласково обнажил ее и, обхватив ртом напрягшийся сосок, стал посасывать и смаковать его, будто это был изысканный деликатес.
Очень бережно он взялся двумя руками за край ее пижамы и потянул вверх, чтобы снять через голову.
Она увидела его черные завораживающие глаза — и не смогла отвести от них взгляда, в то время как он, обхватив руками ее груди, гладил большими пальцами ее соски — до тех пор, пока они не стали твердыми и острыми.
Слабый вскрик вырвался из ее горла, когда его руки обхватили ее талию, нащупали застежку на эластичном поясе пижамных брюк, расстегнули ее, а затем неспешно стянули их по бедрам вниз и бросили к ее ногам.
Инстинктивно Лили прикрыла рукой низ живота, но рука Алессандро накрыла ее руку.
— Ты так стыдишься, Лилиана?
Она издала странный звук — задыхающийся, прерывистый, — когда он, наклонив голову, обхватил ее губы ртом и стал целовать так, что разум ее помутился… Она забыла обо всем, кроме Алессандро. В мире не было больше ничего, кроме его прикосновений. И тонкий запах мыла, который он использовал в душе, смешивался с пряным мускусным запахом мужчины.
Она услышала тихий страстный вскрик — и поняла, что это вскрикнула она в знак протеста, когда он остановился на секунду, чтобы обезопасить ее.
— Пожалуйста… — Хрипловатый стон сорвался с ее губ и затих.
И в тот момент, когда Лили почувствовала, что не может больше терпеть, он взглянул в ее широко раскрытые, наполненные страстью глаза… и будто весь мир замер на несколько бесконечных секунд…
И тогда он навис над ней всем телом и вошел в нее.
Он видел, как глаза ее расширились, когда она приняла его в себя, приподняла бедра в молчаливом призыве. Алессандро стал двигаться, сначала медленно, затем все быстрее, подчиняя ее себе, поднимая ее бедра так высоко, что она сливалась с ним, становилась его частью. Он довел ее до исступления, а затем держал ее, когда она распадалась на части, содрогаясь от наслаждения.
Потом они вместе лежали в ванне, и тогда она увидела белые полоски шрамов на его теле, татуировку на левом бицепсе и какой-то символ на бедре.
Лили осторожно погладила шрам, затем — другой, гадая, откуда они взялись. Три шрама были явно от ножевого ранения. Но один, с рваными краями, был непонятного происхождения.
— Тебе они кажутся отвратительными?
Увидев, как глаза его потемнели. Лили медленно покачала головой:
— Нет. — Комок возник у нее в горле, и она с трудом сглотнула его. — Эти шрамы — твоя неотъемлемая часть.
Ни секунды не задумавшись, совершенно непроизвольно она пригнулась и провела губами по каждому шраму.
— Может быть, когда-нибудь ты мне расскажешь о них.
Ей надо было склониться еще больше, чтобы прикоснуться к татуировке на его бедре, и Лили услышала, как Алессандро глубоко вздохнул, когда она привстала и нагнулась к нему.
И в следующее мгновение она обхватила ногами его талию, прижала его голову к себе, ища его губы, и подарила ему такой соблазнительный поцелуй, который мог привести лишь к единственному исходу.
Через некоторое время они вылезли из ванны, вытерли друг друга, а затем Алессандро, подхватив Лили на руки, понес ее в постель.
Через несколько дней, за ужином, Алессандро сообщил ей о том, что Джеймс покинул Италию.
— Ты в этом уверен? — с сомнением спросила Лили.
— Я дал ему понять, что здесь, в Италии, его ждет тюрьма — за то, что он преследовал тебя, совершил нападение, — невозмутимо сообщил Алессандро. — Не говоря уже о том, что ты собираешься подать на него в суд за причинение вреда здоровью и за посягательство на твою свободу.
— Ты сказал ему об этом? — с изумлением воскликнула Лили, заметив, как на скулах Алессандро заиграли желваки.
— Ты думаешь, что я оставил бы его в покое?
— Да… нет, — в замешательстве произнесла Лили, не зная, что ей сказать. — И это все?
«Не все», — подумал про себя Алессандро, но он не хотел ей все рассказывать.
— Было еще что-то? — тихо спросила Лили, пытаясь прочитать что-то на его лице, но, увы, безуспешно.
— Если ему дорога его шкура, он забудет о своих претензиях к тебе.
— Ты угрожал ему?
— Это зависит от того, что понимать под словом «угрожал». — Этот человек больше не попытается связаться с Лили никогда.
В комнате возникло молчание.
— Поняла, — сказала наконец Лили.
— Что ты поняла?
«Слишком много… и слишком мало».
— Я хочу поблагодарить тебя, — тихо произнесла она. — Твоя помощь и поддержка были неоценимым.
Алессандро не сводил с нее глаз:
— Поддержка, Лили?
Было бесполезно притворяться и делать вид, что между ними ничего не произошло — в постели и вне постели.
Алессандро не шевелился, и все же Лили заметил в нем некоторую перемену. Он насторожился, как хищник, готовящийся к схватке, и этот молчаливый, сдерживаемый гнев был страшен.
— Ты был очень добр ко мне, — осторожно добавила она. — Я тебе очень многим обязана.
Он был рядом с нею с того момента, как она приехала в Милан. Он водил ее на светские мероприятия. Он устроил ее работать в свой ресторан. Предоставил квартиру в своем доме.
О, черт возьми! Он дал ей то, что, казалось, не существовало на свете. Счастье бескорыстной любви. Лишь при одном воспоминании о том, что у них было, кровь вскипала в ее венах и все ее тело начинало трепетать, ликовать и петь, потому что хотело… его, только его.
«Дружеские чувства переросли в нечто большее», — подумала Лили.
Неужели это было возможным? Или это обыкновенный флирт, которым Алессандро заполнил паузу в своей жизни?
Откуда ей знать?
Лили не понимала, почему ее мучает этот вопрос. Возможно, это было инстинктивное стремление убедиться в том, что Алессандро — это не Джеймс, который так умело скрывал свое истинное лицо, что она не заподозрила ничего дурного за все время их отношений. Доверие нужно было завоевать, и как она могла поверить Алессандро, если так мало знала его?
— Мне кажется, нам надо расстаться, — прошептала Лили.
Глаза Алессандро потемнели.
