Все ясно. Поскольку родители Мишель поддерживают тесное знакомство с Бейтсон-Берроузами, то они тоже оказались в центре внимания Никоса.
— Но мы не встречались в Париже.
— Нет, встречались.
— И где же? — спросила Мишель. — Что-то я не припомню.
— На одной вечеринке.
Такое вполне могло быть. Находясь в Париже, она действительно была на нескольких вечеринках. Однако Никоса Алессандроса там точно не видела.
— Нас не знакомили, — уверенно сказала Мишель.
— Нет, не знакомили. Там было очень много народу, а потом я был не один.
От этих слов ее словно что-то укололо. Она что, ревнует? Но это же не имеет никакого смысла!
— Дай-ка мне свой номер телефона, чтобы я мог связаться с тобой при необходимости, — попросил Никос.
Мишель хмыкнула, подняв брови, словно удивилась.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты его не знаешь?
Он твердо взглянул ей в глаза.
— Я предпочитаю, чтобы ты сама его дала, по собственной воле.
Она мгновение смотрела на него, потом взяла сумочку, вытащила визитную карточку и протянула ему.
— Ты еще хочешь чего-нибудь? — спросил Никос. Мишель помотала головой. — Может, десерт, кофе?
Сколько они здесь уже сидят? Полчаса? Дольше?
— Нет, спасибо, — сказала она. — Мне по дороге надо еще кое-куда зайти. — Не было никакой надобности куда-то заходить, но пусть Никос так думает. — Ты не рассердишься, если я пойду?
Никос поднял руку, подзывая официанта, и встал.
— Я пойду с тобой.
Мишель открыла было рот, чтобы сказать «Ни к чему», но, увидев выражение его лица, промолчала.
Никос расплатился, и они вышли на улицу. С тем, что ей «кое-куда надо зайти», Мишель не стала особо мудрить, а просто заглянула в первую попавшуюся булочную, где купила несколько булочек и пару датских пирожных. «Эмилио съест», — решила она. Потом для пущего правдоподобия забежала в небольшое почтовое отделение и постояла в очереди за марками.
Догадался ли Никос, что все это надувательство? Возможно. Ну и пусть.
— Всё?
Этот короткий вопрос, произнесенный добродушным тоном, лишь подстегнул Мишель. Она завернула в аптеку, где купила антисептик. Никос ждал ее на тротуаре.
Следующим оказался магазин «Фрукты-овощи». Там она выбрала виноградную гроздь, яблоко, банан и два помидора, сказав извиняющимся тоном:
— У меня не будет времени зайти в магазин после работы.
Идти до галереи было всего ничего, но для нее эти считанные минуты как будто растянулись, и все это долгое время она остро чувствовала присутствие шагающего рядом с ней мужчины, такого большого и сильного.
Раза два она хотела было что-то сказать, но удержалась, боясь сморозить какую-нибудь глупость.
У входа в галерею она, остановившись, поблагодарила за ланч, но Никос, к ее удивлению, проследовал за ней.
— Ты, наверное, забыла — я же пришел по делу, — пояснил он. — Я хотел выписать чек и договориться, когда прислать за картиной, но нас отвлекли.
Все это не потребовало мною времени, и вскоре Мишель проводила Никоса до дверей.
— Что у нас тут такое? — с любопытством спросил Эмилио, показывая на пакеты, как только они остались вдвоем.
— Так, кое-что. — Мишель протянула ему пакет из булочной: — Это тебе.
Эмилио прыснул, и Мишель поняла, что все ее ухищрения разгаданы.
— Значит, решила поиграть немножко у него на нервах?
— Чуть-чуть, — сказала она, и Эмилио с улыбкой покачал головой:
— Вижу, сегодня вечером скучно не будет. Мишель улыбнулась в ответ и пошла к офису.
Дело шло к шести часам, когда она поставила автомобиль на обычном месте, поднялась на лифте и вошла в свою квартиру.
На автоответчике телефона светился огонек. Мишель нажала кнопку, и послышался голос Джереми, умоляющий позвонить ему. Она подождала, пока он кончит говорить, и стерла запись.
Судя по всему, Джереми считал, что у него есть какие-то права на нее, и не собирался от них отказывайся. Это вызывало у Мишель беспокойство. Она постояла в раздумье у телефона. Неужели она дала ему повод думать, что между ними может быть что-то большее, чем просто дружеские отношения?
Мишель бросила взгляд на часы. Через полчаса подъедет Никос, они договорились, что она будет ждать ею внизу. Надо быстренько принять душ и одеться.
Она появилась в холле в ту самую минуту, когда «БМВ» Никоса затормозил на площадке перед подъездом, и не успел он вылезти из машины, как она была уже рядом с ним.
Он мельком отметил про себя ее решительно вздернутый подбородок, холодное выражение лица и еле удержался от улыбки при взгляде на гладко зачесанные и собранные в высокую прическу волосы. Макияж был нанесен очень умело, выделяя глаза и мягкий изгиб губ.
На Мишель было классическое маленькое черное платье с глубоким вырезом и коротенькими рукавчиками. Подол платья доходил лишь до середины бедер, что вместе с черными лодочками на шпильках подчеркивало длину ее ног.
Все вместе создавало изысканный образ молодой, знающей себе цену женщины.
Мишель скользнула на пассажирское сиденье и одарила Никоса вместо приветствия легкой улыбкой.
Он выглядел спокойным и расслабившимся, и она с надеждой подумала, что ее не слишком будут мучить угрызения совести из-за того, что она обманывает отца и мать.
Автомобиль миновал подъездную дорогу и, повернув два раза, выехал на автостраду.
— Отсчет времени пошел. Десять минут.
— Нет, — возразил Никос. — Отсчет начнется, когда мы захватим Саску из гостиницы.
Он остановил машину у входа в гостиницу «Мариотт».
— Я быстро.
Мишель проследила взглядом, как он прошел сквозь стеклянные автоматические двери, пересек просторный холл и остановился у кресла, с которого поднялась высокая элегантная женщина.
Нет, красивой ее не назовешь, но что-то в ней есть, решила Мишель, когда Никос подвел Саску к машине.
Мишель ожидала встретить убитую горем несчастную вдову, а вместо этого в машину села веселая, жизнерадостная молодая женщина, которая без умолку болтала все десять минут, пока они ехали к Соврин-Айлендз — семи искусственным островам, на которые можно попасть с материка по большому мосту.
В доме Шанталь и Этьена Жерар, трехэтажном строении современной архитектуры, два этажа были целиком отведены для приемов и развлечений.
По обе стороны подъездной дороги стояли машины, и Мишель внутренне поежилась, входя в дом под руку с Никосом. Только сейчас до нее дошло со всей ясностью, какую роль ей предстоит играть и сколько придется изворачиваться и обманывать.
Словно почувствовав ее состояние, Никос взял Мишель за руку, переплетя ее пальцы со своими, и
