Ланч она съела, не выходя из офиса и не замечая, что именно ест, и звонок Никоса, прозвеневший в полчетвертого, застал ее врасплох.
— Твою машину подогнали к галерее. Ты не забыла, что в четыре у нас встреча с адвокатом? Я подъеду через пятнадцать минут.
Да нет же, она, конечно, не забыла, только не думала, что время встречи подойдет так быстро.
— Спасибо.
Она испытала чувство удовлетворения, ставя свою подпись на оформленном по всем правилам заявлении. Ну вот, теперь дело в руках закона. Мишель вздохнула с облегчением.
Было почти пять часов, когда Никос остановил «БМВ» у галереи. Она пересела в свой «порше» и, следуя за ним, доехала до дома.
На автоответчике горел огонек, она нажала на кнопку.
— Мишель, это Элоиз. Ты не позвонила, так что напоминаю — сегодня праздник в детском саду Филиппа. Не забыла? В шесть тридцать.
— Кто этот Филипп? — спросил Никос.
— Мой крестник. Ему три года, и сегодня рождественский праздник в его детском саду. — Мишель заправила за ухо выбившуюся прядь волос. Вид у нее был растерянный. — Не понимаю, как я могла забыть. — Она бросила взгляд на часы. — Времени в обрез. Принять душ, переодеться, и пора ехать.
— Я поеду с тобой.
Мишель усмехнулась.
— На детский праздник?
— На детский праздник, — повторил он шутливым тоном.
Было весело. Родители столпились перед большой эстрадой на поляне, а малыши, в ярких костюмах, под руководством своих воспитателей, декламировали стихи, танцевали и пели вразнобой под магнитофонную запись. Порой кто-то из малышей сбивался и под общий смех, смущенный, просил подсказки у мамы.
Мишель стояла среди толпы, а находившийся рядом Никос старательно оберегал ее от толчков.
Наконец нашлись Элоиз с мужем, подбежал Филипп, всячески выражавший свою радость оттого, что Мишель пришла, и с любопытством поглядывавший на стоявшего рядом с ней дядю. Мишель шепнула ему что-то на ухо по-французски, и малыш рассмеялся.
— А я хороший мальчик, — перевел он на английский, глядя на маму. — Так говорит тетя Мишель.
Наконец, примерно в девять часов, праздник закончился, и Мишель, обняв на прощанье малыша, пошла с Никосом к машине.
Она села, откинулась на подголовник сиденья и закрыла глаза. Такой хлопотный был день, а перед ним — почти бессонная ночь.
Войдя в квартиру, Никос посмотрел на побледневшее лицо Мишель, синяки под глазами и легонько подтолкнул ее к спальне.
— Иди спать,
Ей не надо было повторять дважды. Через минуту она с облегчением растянулась на постели, укрывшись одеялом.
Сон пришел почти мгновенно, и она проснулась лишь утром. Рядом никого не было, но на подушке остался след от головы и чуть-чуть пахло терпким мужским одеколоном — значит, Никос спал в одной с ней постели.
Мишель торопливо помылась под душем, надела деловой костюм и вскочила в кухню. Никос стоял там, полностью одетый, и разговаривал с кем-то по мобильному телефону на непонятном языке.
Одного взгляда на стол хватило, чтобы понять, что он уже поел, и Мишель быстренько принялась за кашу с фруктами, которая ждала ее на тарелочке. Никос закончил разговор и убрал телефон.
— Доброе утро. — Он подошел к Мишель, легко коснулся губами ее губ и одним глотком допил свой кофе. — Ну как, готова? Я подвезу тебя до галереи.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
«Да, ну и денек выдался», — подумала Мишель, входя в квартиру. Было около пяти часов. Все неприятности в один день.
Никос позвонил и сказал, что освободится поздно, и, хотя Мишель решила, что это даже хорошо — часок-другой побыть дома в одиночестве, на самом деле она почувствовала себя неуютно.
Было тоскливо без его теплых рук, настойчивых губ, и при одной только мысли о его ласках по спине пробегал холодок.
Автоответчик подмигивал огоньком, она нажала кнопку, но услышала лишь короткие гудки, и это повторилось три раза подряд. Странно, почему же тогда не позвонили ей на мобильник?
Джереми? Неужели это он снова принялся за свои старые фокусы — звонит и бросает трубку?
Как приятно было стоять под душем, чувствуя, что напряжение уходит. Минут через десять она надела шорты, которые сделала когда-то сама, обрезав штанины джинсов, и натянула тесную трикотажную кофточку в резинку. Собираться на благотворительный бал было еще рано, а она не любила ходить по дому в халате больше часа.
Зажужжал домофон, Мишель нажала на кнопку.
Несколько секунд ничего не было слышно.
— Ну как, Мишель, развлекаешься со своим жильцом-любовничком?
При звуках этого голоса у Мишель екнуло сердце, она отпустила кнопку. Жужжание тут же раздалось снова. Мишель мгновение постояла, обхватив себя руками, потом непослушными пальцами взяла трубку.
— Джереми, оставь свои глупости, — сказала она, стараясь говорить как можно строже.
— Ну, знаешь, ум не самая сильная моя сторона.
— Чего ты хочешь добиться, цепляясь ко мне?
— До тебя что, все еще не дошло? Да мне просто доставляет удовольствие ходить по лезвию бритвы, еще чуть-чуть — и меня зацапают, но ведь пока не зацапали!
Мишель повесила трубку и с трудом заставила себя снять ее, когда минут через двадцать домофон зажужжал снова.
— Мишель? Здесь внизу для вас принесли цветы.
Она с облегчением улыбнулась.
— Сейчас спущусь.
Схватив ключ, она побежала к лифту.
На столике лежал великолепный букет розовых гвоздик в прозрачном целлофане. Среди цветов виднелся конверт. Мишель открыла его.
В конверте лежала белая карточка с выдавленным рисунком, и на ней чернело одно лишь слово:
Можно было и не спрашивать, кто прислал цветы.
— Пожалуйста, выбросьте их куда-нибудь.
— Простите?
— Выбросьте их, — напряженным голосом повторила Мишель.
— Но они такие красивые, — возразил с удивлением консьерж.
— Только прислали их с некрасивой целью.
Краем глаза Мишель заметила какое-то движение за стеклянной входной дверью, она быстро повернулась и увидела Джереми. Тот с насмешливой миной отвесил поклон и исчез.
Так, он делает это специально, чтобы вывести ее из равновесия. Дескать, пусть не забывает, что он намерен продолжать опасную игру по своим собственным правилам.
— Жалко выбрасывать такие прекрасные цветы.
