невесты? И зачем вообще мне нужно было устраивать на него засаду? — Тут я задал каверзный вопрос. — Что, по его словам, он сделал с телом Филипса?
Кейз нахмурился.
— Я не думаю, чтобы такой вопрос поднимался.
— Вряд ли он смог бы ответить на него вразумительно, — сказал я. — Когда я в последний раз видел Слейда, он, удирая от меня, гнал машину, как маньяк, — и тела при нем не было. Я избавился от него позже.
— Все это очень хорошо, — заметил Кейз. — Но это произошло после Акурейри, а в Акурейри ты должен был передать груз Филипсу. Ты не передал его ни ему, ни Слейду, почему?
— Операция воняет, — сказал я и изложил все в деталях.
Я говорил в течение двадцати минут, и к тому времени, когда я закончил, глаза Кейза были готовы вылезти из орбит. Он сглотнул, и его адамово яблоко конвульсивно дернулось.
— Ты на самом деле считаешь, что Слейд русский агент? И ты думаешь, что Таггарт это проглотит? Я в жизни не слышал более абсурдной истории.
Я произнес терпеливо:
— Я последовал инструкциям Слейда в Кьеблавике, и меня чуть не пристукнул Линдхольм; в Асбьюрги Слейд послал за мной Филипса — откуда он узнал, что русские получили фальшивку? Потом еще кальвадос, потом…
Кейз поднял руки.
— Нет нужды повторять все снова. Линдхольм мог наткнуться на тебя случайно — взять под наблюдение все дороги вокруг Кьеблавика довольно просто. Слейд утверждает, что он не приходил за тобой в Асбьюрги. А что касается кальвадоса… — Он развел руки в стороны. — Об этом известно только с твоих слов.
— Кто ты, черт возьми, такой, Джек? Следователь, судья и суд присяжных в одном лице? Или меня уже осудили, и ты исполнитель приговора?
— Держи себя в руках, — произнес он устало. — Я просто пытаюсь разобраться, насколько серьезны твои обвинения, вот и все. Что ты делал после того, как покинул Асбьюрги?
— Мы поехали на юг в пустынную местность, — сказал я. — А потом в игру вступил Кенникен.
— Тот, который пьет кальвадос? Тот, с кем ты имел стычку в Швеции?
— Тот самый. Мой старый приятель. Вацлав. Тебе не кажется, что это несколько странно, Джек? Откуда Кенникен смог узнать, в каком направлении вести преследование? Но Слейд об этом, разумеется, знал; ему было известно, по какому пути мы поехали после того, как покинули Асбьюрги.
Кейз задумчиво посмотрел на меня.
— Знаешь, порой ты бываешь чертовски убедителен. Я боюсь, что поверю в эту глупую историю, если не буду соблюдать осторожность. Но Кенникену не удалось тебя схватить.
— Он шел за мной по пятам, — сказал я. — Ему даже не помогли эти проклятые янки.
Кейз привстал.
— Но они-то тут причем?
Я достал из кармана пропуск Флита и швырнул его через комнату на колени Кейза.
— Этот парень прострелил дырку в моей покрышке с очень большого расстояния. Когда я снова продолжил свой путь, Кенникен следовал за мной с отставанием в десять минут.
Я рассказал Кейзу, как это произошло.
Его губы изогнулись в хмурой усмешке.
— Теперь ты в самом деле перебираешь через край. Полагаю, ты собираешься обвинить Слейда в том, что он еще и агент ЦРУ, — произнес он саркастично. — Зачем американцам помогать Кенникену схватить тебя?
— Я и сам хотел бы знать, — сказал я искренне.
Кейз внимательно осмотрел пропуск.
— Флит — я знаю это имя, его упоминали при мне, когда я был в Турции год назад. Он работает в ЦРУ на должности профессионального убийцы, и он очень опасен.
— Только не в течение ближайшего месяца, — сказал я. — Я проломил ему череп.
— Ну а что произошло дальше?
Я пожал плечами.
— Я сломя голову удирал от Кенникена, а его мальчики пытались схватить меня за выхлопную трубу — у нас произошла небольшая стычка возле реки, а затем я его потерял. Полагаю, он где-то здесь неподалеку.
— А сверток по-прежнему у тебя?
— Не со мной, Джек, — произнес я очень мягко. — Не со мной, но достаточно близко.
— Он мне не нужен, — сказал Кейз и пересек комнату, чтобы взять мой пустой стакан. — Планы изменились. Ты доставишь сверток в Рейкьявик.
— Всего-то, — сказал я. — А что если я откажусь?
— Не будь дураком. Таггарт хочет, чтобы все было сделано именно так, и тебе лучше не раздражать его снова. Ты не только расстроил его операцию, но и убил Филипса, а за это он может вычеркнуть тебя из списка живых. У меня есть послание от него — доставь сверток в Рейкьявик, и тебе все простят.
— Должно быть, он и на самом деле очень важен, — сказал я, рассматривая свои ногти. — Сам посуди — я убил двух человек, почти отстрелил ногу еще одному и, может быть, расколол пару черепов, — и Таггарт говорит, что он заметет все это под ковер?
— Русские и американцы сами позаботятся о себе — они сами похоронят своих мертвецов, если таковые у них появятся, — сказал Кейз жестоко. — Но Таггарт — и только Таггарт — способен сделать тебя чистым с нашей стороны. Убив Филипса, ты превратил себя в легальную мишень. Делай то, что тебе сказано, или он спустит на тебя собак.
Я вспомнил, что использовал похожую фразу при разговоре с Таггартом. Я спросил:
— Где сейчас Слейд?
Кейз отвернулся от меня, и я услышал, как звякнул стакан, ударившись о горлышко бутылки.
— Я не знаю. Когда я уезжал из Лондона, Таггарт пытался с ним связаться.
— Так, значит, он по-прежнему может находиться в Исландии, — произнес я медленно. — Не могу сказать, что мне это нравится.
Кейз повернулся ко мне.
— Что тебе нравится, не имеет значения. Боже мой, что с тобой происходит, Алан? Послушай, здесь только сто километров до Рейкьявика, ты можешь добраться туда за два часа. Отдай этот проклятый сверток и будешь свободен.
— Мне пришла в голову более удачная мысль, — сказал я.
— Сверток передашь ты.
Он покачал головой.
— Это невозможно. Таггарт хочет, чтобы я вернулся в Испанию.
Я рассмеялся.
— Джек, кратчайший путь, который ведет в Кьеблавикский международный аэропорт, лежит через Рейкьявик. Ты можешь передать сверток по дороге. Почему так важно, чтобы сверток и я находились вместе?
Он пожал плечами.
— Мои инструкции говорят, что его должен передать ты. Не спрашивай почему, поскольку я не знаю.
— Что находится в свертке?
— Этого я тоже не знаю, и судя по тем очертаниям, которые начинает принимать операция, мне лучше и не знать.
Я сказал:
— Джек, когда-то я называл тебя другом. Но сейчас ты пытаешься обмануть меня, рассказывая всякую чушь насчет того, что тебе необходимо вернуться в Испанию, и я не верю ни единому твоему слову. Я поверил тебе только когда ты сказал, что не представляешь себе, что здесь происходит. Не думаю, чтобы
