– Нет, в конце концов, это не только твое дело. Речь идет о жизни лю...
– Заткнись сейчас же, хватит об этом! – завопил он.
Мак сказал резко:
– Лучше выслушай его, Говард.
– Не вмешивайся не в свое дело, старый дурак, – прорычал тот. – И ты, Саммерскилл. Вы оба еще пожалеете, что связались с этим типом. Я сам об этом позабочусь.
– Говард, ты Мак Дугалла не трогай, – сказал я, – не то я тебе сломаю шею.
Клэри Саммерскилл искусно сплюнул и как бы невзначай попал на Говардов сапог.
– Вы меня нисколько не напугали, Маттерсон.
Говард шагнул ко мне и занес свой кулак. Я быстро сказал:
– Стой, Говард. К тебе идет подкрепление. – Я кивнул головой в сторону.
По склону осторожно спускались двое: один – одетый в униформу шофер; он вел другого, старика, поддерживая его под локоть.
Сам Булл Маттерсон вылез наконец из своего замка.
У Клэри отвисла челюсть, когда он посмотрел на эту пару и на стоявший на дороге большой 'бэнтли'.
– Ну и ну, черт возьми! Я уже целую вечность не видел старика, – сказал он вполголоса.
– Он, наверное, приехал защитить своего отпрыска, – сказал Мак язвительно.
Говард пошел навстречу отцу, чтобы помочь ему, – воплощение сыновней почтительности. Но тот сердито отвел протянутую ему руку. Он выглядел вполне прилично и явно не нуждался в посторонней помощи. Мак сказал со смешком:
– А старикан-то в лучшей форме, нежели я.
Я сказал:
– Такое впечатление, что приближается момент истины.
Мак лукаво взглянул на меня:
– Так, кажется, говорят про корриду, когда матадор заносит кинжал, чтобы убить быка. Чтобы свалить этого, тебе нужен очень острый клинок.
Наконец старик подошел к нам и пристально оглядел всю сцену. Шоферу он коротко бросил:
– Иди к машине. – Затем он задержал взгляд на буровой установке и перевел его на Джимми Вейстренда.
– Ты кто такой?
– Я работаю на строительстве станции.
Маттерсон поднял брови.
– Неужели? Вот и отправляйся туда.
Вейстренд нерешительно посмотрел на Говарда, тот слегка кивнул.
Обратившись к Клэри, Маттерсон отрезал:
– Ты нам тоже не нужен. И ты, Мак Дугалл.
Я спокойно сказал:
– Клэри, подождите нас у джипа. А Мак Дугалл пусть останется.
– Что ж, это его дело, – сказал Маттерсон. – Ну, что, Мак Дугалл?
– Я хочу посмотреть на честную борьбу. Двое на двое. – Он засмеялся. – Боб займется Говардом, а мы с вами, я думаю, образуем вполне подходящую пару для турнира ветеранов прошлых веков. – Он пощупал ладонью кожух движка, не слишком ли он горячий, и непринужденно прислонился к нему.
Маттерсон покачал головой.
– Хорошо, я не возражаю против свидетеля. Пусть послушает, что я скажу. – Он вонзил в меня взгляд своих холодных голубых глаз, отнюдь не выцветших от старости. – Я предупреждал тебя, Грант. Ты предпочел не обратить на это внимания.
Говард вмешался:
– Ты что, действительно считаешь, что он – Грант и что он был в той катастрофе?
– Помолчи, – сказал Маттерсон ледяным тоном и не поворачивая головы. – Я занимаюсь этим делом. Ты и твоя сестра наделали уже достаточно глупостей. – Он все не отводил от меня взгляда. – У тебя есть что сказать, Грант?
– У меня есть что сказать, но не о том, что могло произойти с Джоном Трэнаваном и его семьей. Я хочу сказать о более насущных...
– Ничто другое меня и не интересует, – перебил меня Маттерсон. – Говори, если есть о чем. А если нет, убирайся отсюда к черту, или я постараюсь тебе в этом поспособствовать.
– Конечно, – сказал я не торопясь. – Я бы хотел вам кое-что сообщить, но боюсь, это вам не понравится.
– Мне многое не нравилось в жизни, – произнес Маттерсон надменно – Еще кое-что ничего не изменит. – Он немного наклонился вперед. – Только смотри, будь осторожен со всякими обвинениями. Они могут обернуться против тебя.
Я заметил, что Говард как-то нервно дернулся.
– О, Боже, – сказал он, глядя на Мака, – не надо торопить события.
– Я тебе приказал молчать, – сказал старик. – И повторять больше не намерен. Ну, Грант, что там у тебя, говори, но помни о моем предупреждении. Я – Маттерсон, владелец этой земли и всех, кто на ней живет. А те, кем я не владею, все равно зависят от меня, и они прекрасно об этом знают. – Его губы тронула мрачная улыбка. – Обычно я так не разговариваю с людьми, это – плохая политика. Люди ведь не любят слушать правду о себе. Но это правда, и ты это прекрасно понимаешь. – Он распрямил плечи и продолжал: – Так вот. Не думаешь ли ты, что твое слово что-нибудь значит против моего? Особенно если я обнародую правду о твоем прошлом. Кто поверит слову наркомана и торговца наркотиками? Ладно, говори, и черт с тобой, Грант!
Я смотрел на него задумчиво. Он явно был уверен в том, что я что-то такое откопал, и открыто призывал меня высказаться, уповая на то, что репутация Гранта сведет все это на нет. Это был бы искусный маневр, если бы я впрямь что-то знал, а я ведь не знал, и если бы я был Грант. Я сказал:
– Послушайте, вы все время зовете меня Грантом, почему?
Выражение его лица слегка изменилось. Он резко сказал:
– Что ты имеешь в виду?
– Вам лучше знать, – сказал я. – Вы же опознавали тела. – Я мрачно ухмыльнулся. – А что, если я – Фрэнк Трэнаван?
Он не пошевелился, но лицо его приобрело грязно-серый оттенок. Затем он покачнулся, попытался что-то сказать, но лишь сдавленный хрип сорвался с его губ. Прежде чем кто-нибудь успел поддержать его, он рухнул на землю, словно одно из деревьев, сваленных на его угодьях.
Говард бросился к нему и наклонился над ним. Через его плечо я
