интересует только морфий.
— А на что он похож?
— Чистый белый порошок — как столовая соль или сахарная пудра. И здесь его должна быть тьма- тьмущая.
Они стали тщательно обыскивать помещение, и через некоторое время послышался возглас Фоллета:
— А вот это что такое?
Он держал в руках большую бутыль в оплетке. Уоррен осторожно проверил ее содержимое.
— Это он. Морфий.
— Готовый?
— Это — чистый морфий. Во всяком случае, настолько чистый, насколько это возможно при работе в такой дыре.
Фоллет присвистнул.
— Значит, вы за этим и гонялись. И с таким энтузиазмом, Уоррен, — не так ли? Здесь должно быть фунтов двадцать. Это значит — полмиллиона колов.
— Не забивайте себе голову всякой чепухой, Джонни, — сказал Тоузьер.
Уоррен резко повернулся:
— Двадцать фунтов! Да здесь его должно быть в сотню раз больше!
Фоллет уставился на него.
— Вы что, серьезно! Нет, вы шутите, док.
— Уж какие шутки, — прошипел Уоррен и показал рукой на коробки с опиумом, стоявшие у стола. — Здесь опиума хватит на то, чтобы сделать тонну морфия. Спиринг использовал половину своих запасов химикалий, значит, свою работу он сделал наполовину. Он здесь уже довольно давно, так что с помощью всей этой техники тонну он уже должен был бы сделать. А где она? — От возбуждения он чуть ли не кричал.
— Тише, — осадил его Тоузьер. Он кивнул на кровать, где лежал неровно дышащий Спиринг. — Спросим у него.
— Угу, — согласился Фоллет. — Только он может зашуметь, пока мы его будем расспрашивать.
— Тогда прихватим его с собой, — сказал Тоузьер. — Потом отпустим. — Он обратился к Уоррену. — Что будем делать с этим местом?
— Я хочу, чтобы оно было уничтожено, — холодно заметил Уоррен. — Абсолютно.
— Полмиллиона колов, — сказал Фоллет и пнул ногой бутыль с морфием. — Дорогое удовольствие.
— А есть другие предложения? — спросил Тоузьер вкрадчивым тоном.
— Нет, черт возьми, — спохватился Фоллет. — Это — не по моей части. Я предпочитаю быть на стороне закона. Хотя, надо сказать, во время этого путешествия приходится его толковать несколько расширенно.
— Ладно. Тогда опускайте Спиринга в колодец. Ник, а вы помогите мне со взрывчаткой.
Фоллет разорвал простыню на куски и обмотал ими Спиринга; концом последнего куска он заткнул Спирингу рот.
— Это — на случай, если он посреди дороги очнется, — объяснил он. — Бен, помогите мне.
Они обвязали веревкой расслабленное тело Спиринга, вытащили его на площадку и стали спускать в колодец. Когда натяжение веревки ослабло, они поняли, что Спиринг уже внизу. Фоллет подошел к Тоузьеру:
— Мы с Беном спускаемся.
— Хорошо. Ждите нас с Ником внизу. — Он поглядел на часы. — Я заведу часовой механизм так, чтобы взрыв произошел через три часа. Этого времени достаточно, чтобы всем нам выбраться на поверхность.
Фоллет ушел, и Тоузьер начал размещать заряды. Затем он приладил к ним часовой механизм и осторожно нажал на рычажок.
— Все. Он заведен, — сказал он. — Будильничек, который разбудит Ахмеда. Пошли, Ник, надо отсюда убираться подобру-поздорову. Вблизи от заряда мне всегда как-то не по себе.
Уоррен схватился за веревку и, перебирая руками, погрузился в темноту колодца. Вскоре его ноги коснулись воды.
— Сюда, — прошептал Брайен, и Уоррен отступил вверх по течению. Фоллет сказал:
— Наш друг, кажется, оживает, — он направил луч фонаря в лицо Спирингу. Тот выкатил глаза и пытался что-то сказать, но мешал кляп во рту. Затем он увидел лезвие ножа, на котором зловеще играли блики света.
— Если будешь шуметь, схлопочешь царапину на горле, — сказал голос.
Спиринг мгновенно затих.
Послышался глухой стук и всплеск со стороны колодца.
— Все в порядке, — сказал Тоузьер. — Надо идти быстрее. Спиринг может идти?
— Это и в его интересах, — сказал Фоллет. — Я буду его подгонять вот этим кнутиком. — Он посветил вниз, нагнулся и разрезал Спирингу веревки на ногах. — Вставай на ноги, сукин сын, вставай и иди.
Несмотря на то, что спотыкающийся Спиринг был изрядной помехой, все же им удалось быстро продвигаться по каналу. Тоузьер шел впереди. За ним плелся Спиринг, которого подгонял страх перед Фоллетом и его ножом. Брайен и Уоррен замыкали шествие. Поскольку руки Спиринга были связаны, он терял равновесие, его все время бросало от стенки к стенке, иногда он падал на колени, но Фоллет тут же поднимал его на ноги, угрожая ему кинжалом.
Через три четверти часа Тоузьер велел всем остановиться.
— Надо перевести дыхание, — сказал он. — Кроме того, надо поговорить со Спирингом. Здесь достаточно безопасно. — Он посветил фонарем вверх. — Мы как раз между колодцами. Выньте кляп, Джонни.
Фоллет поднес нож к глазам Спиринга.
— Будь умницей, понятно! — Спиринг кивнул, и Фоллет поддел ножом кляп. — Плюй, негодяй.
Спиринг долго кашлял, задыхался, выталкивая изо рта материю. По его щеке и бороде текла кровь из царапины — Фоллет его нечаянно зацепил, вынимая кляп. Наконец, он судорожно сглотнул и выдавил из себя:
— Кто вы такие?
— Ты будешь не задавать вопросы, — сказал Тоузьер, — а отвечать на них. Давайте, Ник.
— Сколько морфия вы произвели, Спиринг? И где он теперь?
Спиринг еще не пришел в себя, и его грудь ходила ходуном. Он покачал головой, но ничего не ответил.
— Ого! — сказал Фоллет, — оказывается, мы беседуем с мертвецом.
Тоузьер, неожиданно и резко подойдя к Спирингу, выбросил вперед руку и похлопал его по щеке:
— Мой друг прав, — сказал он с угрозой. — Отвечай на вопросы, или ты — покойник.
— Сколько морфия вы произвели? — повторил Уоррен спокойно.
— Они меня убьют, — выдохнул Спиринг. — Вы не знаете их.
— Кого? — спросил Тоузьер.
— Фарваза и Ахмеда. — Спиринг был в ужасе. — Вы не знаете, что это за люди!
— А ты не знаешь, что мы за люди, — веско ответил Фоллет. — Выбирай: умрешь сейчас или позже? — Он пощекотал лезвием горло Спиринга. — Отвечай, сколько морфия?
Спиринг выгнулся назад, пытаясь уклониться от ножа.
— Ты… тысячу килограмм.
Тоузьер взглянул на Уоррена.
— Вы попали в точку. Это двести двадцать фунтов. Хорошо, Спиринг. Где же они?
Спиринг отчаянно замотал головой.
— Я не знаю, клянусь, я не знаю.
