силах будет сдержать.
Он приподнялся, но руки продолжали свое движение — по животу и ниже, ниже, туда, где он был нужен, сейчас же, немедленно, скорее! Грейс закричала.
Он как будто замер на мгновение, потом наклонился и приник к ее губам. Поцелуй точно взорвался у нее в голове, и то, что ноги ее сами раздвинулись, почти не коснулось ее сознания.
— Ma belle Grace, — пробормотал он и вошел в нее.
Острая боль вспыхнула внутри, и Грейс забилась,
сопротивляясь. Он что-то невнятно бормотал и нежно поцеловал ее, и желание вернулось, одолевая боль. Анри ритмично задвигался, и прежний огонь затеплился снова и вспыхнул с новой силой, сопровождая эти движения.
Наконец он затих, и только тогда Грейс различила в темноте над собой его лицо. Он улыбался, и она почувствовала вдруг в душе такой прилив чувств, что их физическое слияние отошло на второй план.
— Ах, Грейс…
Что-то было такое в его голосе, чему Грейс не осмеливалась дать название. Она лишь подняла руку и убрала с его лба упавшие пряди волос.
— Анри… — проговорила она в ответ, и в голосе ее звучал еле сдерживаемый восторг.
Наверное, он все-таки это понял, потому что удовлетворенно вздохнул.
Я и не думал об этом, — сказал он и, заметив, что она слегка поморщилась, поправился: — То есть я старался не думать об этом.
Грейс захотелось признаться ему, что она мечтала об этом, но даже в самых вольных мечтаниях не могла себе представить, как это будет.
— Это лучше… ты лучше, чем я могла даже мечтать, Анри.
Анри поцеловал ее в губы, нежно, легко, но этот поцелуй зажег ее снова. Он почувствовал это, и напор его губ стал настойчивее, он прижал ее к себе, тело его напряглось.
Он снова был в ней, и теперь Грейс почувствовала это намного острее и стала бессознательно отвечать ему, двигаясь в такт его движениям. Это словно подхлестнуло его, он задвигался быстрее, и Грейс ощущала бешеное биение его сердца на своей груди.
— Грейс… Грейс… — повторял он хрипло, и для нее уже ничего не осталось, кроме того, что происходило в ней, и страстного желания, чтобы это никогда не кончалось.
— Анри… Анри…
— Grace, dis-moi que tu m'aimes[19].
Значение этих слов не дошло до нее, но она инстинктивно поняла, что он хочет услышать.
— Я люблю тебя, — послушно сказала она, и страсть, звучавшая в ее голосе, привела его в неистовство. Он торжествующе вскрикнул, и то, что последовало за этим, лишило Грейс малейшей способности думать, закрутив в бешеном вихре.
Взрыв в голове и краткое беспамятство. Гортанный вскрик Анри, потом несколько быстрых толчков — и все кончилось.
Он всем своим весом упал на нее, прерывисто дыша ей в ухо. Какое-то время они лежали так в изнеможении, обливаясь потом. Потом Анри скатился на бок, увлекая ее за собой. Медленно они разделились, и Грейс замерла, положив голову ему на руку и бездумно разглядывая раму балдахина, видимую в серых предрассветных сумерках.
Лишь постепенно до нее дошло, что же они натворили. Что она натворила! Анри не виноват. Она сама легла к нему в постель. А уж если она оказалась там, он ее поцеловал, остальное было неизбежно. Грейс поискала в своей душе хоть каплю раскаяния и не нашла. Может, она втайне этого и хотела? Она
вспомнила о грозящей ему опасности. Его будущее темно, но что бы ни случилось, ей будет о чем вспоминать.
Легкое движение привлекло ее внимание, она скосила глаза: Анри шевелил пальцами руки, на которой она лежала. Господи, да это же та рука! Грейс подскочила и уставилась на его рану.
— Твое плечо!
Повязки не было, из отверстия сочилась кровь.
— Рана снова открылась! Ох, Анри!
Он положил руку на грудь и стал потирать ее. Ничего страшного, — сказал он, криво улыбаясь.
Грейс лихорадочно искала, чем бы остановить кровь. На глаза попалась ее ночная рубашка. Она хотела уже закрыть ею рану, но он поймал ее запястье.
— Глупости, Грейс. Лучше найди бинты.
Она вылезла, голая, из-под простыни, соскочила с кровати и похромала к сундуку. Свернутые в рулон полосы от разорванной простыни, постиранные, нашлись сразу же. Взяв два, она повернулась — и вспомнила, что не одета. Анри смотрел на нее, и в глазах его была нежность.
Грейс почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Она ни о чем не могла думать в этот ужасный момент, кроме своей некрасивой ноги и уродливого пятна на груди. Грейс приблизилась к кровати, села и схватила свою ночную рубашку. Анри взял ее за руку.
— Ты не должна меня стесняться, Грейс.
Она все-таки стала надевать рубашку, с ужасом думая о том, что уже почти светло. Я… я не стесняюсь.
Зеленые глаза задумчиво смотрели на нее. Анри приподнялся и мягко отодвинул ее руки, обнажая красное пятно, тянувшееся от шеи до левой груди. Грейс потупилась.
Анри потрогал пятно, провел по нему пальцем, потом приблизил к ней лицо и нежно поцеловал эту грудь. Когда он отстранился, у нее на глазах стояли слезы.
— Ma chere, уродство только в твоей голове. Для меня его не существует.
Она все-таки надела рубашку. Ну как ей доказать, что это не имеет никакого значения? Анри вздохнул.
— Наверное, надо сделать перевязку. И так уже поздно.
Пока Грейс перевязывала рану, Анри смотрел на нее. В том, как она держалась, снова чувствовалась скованность. Наверное, думает о последствиях того, что случилось? Им обоим не нужны осложнения, но все равно он не жалеет ни о чем. Они слишком сильно желали друг друга, чтобы сейчас жалеть об этом. Конечно, игра в самом разгаре и он не знает, выйдет ли из нее победителем; в таких условиях поступать так, как он поступил с Грейс, — подлость по отношению к ней. Вообще-то это вышло случайно. Только это не оправдание.
Он быстро поцеловал ее.
— Merci. Осталось только одеться — и я готов.
Грейс сидела на том же месте, на котором он ее
оставил, и думала. Неужели она потеряет его как раз сейчас, когда он только что стал принадлежать ей? Она тряхнула головой — сейчас надо было думать не об этом.
— Я соберу тебе с собой чего-нибудь поесть. Она встала — и тут за дверью послышались торопливые шаги. Анри замер. Они переглянулись.
— Это, наверное, Джемайма, идет меня будить.
— Поздновато, — сказала Грейс. Сквозь щель между задернутыми шторами пробивался солнечный луч.
Дверь приоткрылась, служанка просунула голову и вытаращенными глазами посмотрела на Анри, потом на Грейс.
— Ох, мисс Грейс!
Грейс подошла к ней.
— Все в порядке, Джемайма, я проснулась и сама разбудила мистера Генри.
Джемайма вошла в спальню, и по ее лицу Грейс поняла: что-то случилось.
— Дело не в этом, мисс.
— А в чем? — с беспокойством спросил Анри.
— Ой, мистер Генри, прямо и не знаю, как вам сказать. Я одевалась и выглянула в окно — и увидела их!
— Кого? — выкрикнула Грейс.
