– Я не могу быть такой счастливой, – прошептала она, с тоской осознавая, что все то, от чего она старалась отгородиться, вновь настигло ее. – Просто не имею на это никакого права.
– Но почему? – удивленно поинтересовался Брукс, придвигаясь к ней и нежно смахивая слезинки, выступившие у нее на глазах. – Разве любой человек не имеет права обрести то, что ищет?
– Ты не понимаешь... – Трини резко отвернулась.
– Но это не моя вина, – раздался за спиной его спокойный голос.
– Я знаю.
– Так может быть, ты прояснишь ситуацию? – предложил он.
Она молчала несколько мгновений, не зная, что сказать, как выразить ту боль, что росла в ней, крепла день ото дня, час за часом, заставляя страдать... Но слова сами сорвались с ее губ, прозвучав в этой напряженной тишине словно гром среди ясного неба. Страшная истина, от которой ей некуда было деться, некуда спрятаться...
– У моего отца рак, – прошептала Тринити. – Он умирает...
– Не может быть! – Брукс развернул ее к себе и заглянул в глаза, читая в них то отчаяние, ту безысходность, которые испытывала она в этот момент. – Почему... почему я не знаю об этом?
– Мне он тоже ничего не сказал, – всхлипнула девушка, чувствуя, как рыдания подступили к горлу, мешая говорить. – Он... скрыл это ото всех. И я случайно узнала...
– Но как?
– Кора призналась...
– Что?! – Джонатан был искренне удивлен. – Хотя, – пробормотал он, немного помолчав, – это вполне в ее духе...
– Она сказала мне это, когда мы поцапались. – Трини смотрела в его лицо, ища поддержки и понимания, но внезапно осознала: это неизмеримо мало для того, чтобы хоть немного уменьшить то горе, которое навалилось на нее. – Я ушла от нее совершенно без сил. Словно она опустошила меня. Как так может быть, Джонатан?! – спросила она. – Почему те, кого мы так любим, покидают нас, а другие, кого ненавидим, остаются?
– Не знаю, любимая. – Он лег на спину, прижимая ее к себе, и Трини поудобнее устроила свою голову у него на груди, слыша, как бьется его сердце, ощущая, как тепло его тела передается ей, неся частичку успокоения... – Никто не подозревает, что ждет его завтра. Но твой отец... возможно, тебе надо поговорить с ним?
– Я сделаю это сегодня же. Однако где взять силы смотреть ему в глаза и чувствовать, что он, быть может, скоро исчезнет из моей жизни? Как долго ему осталось? Почему он никому ничего не сказал?
– Вероятно, просто хотел прожить отведенные ему дни как обычно, – предположил Джонатан. – Знаешь, осознавать, что близкие тебе люди переживают за тебя и жалеют, не так уж и приятно. Это лишний раз напоминает о скоротечности жизни. О болезни, которая точит организм.
– Наверное, ты прав, – с грустью пробормотала она. – И все же я чувствую себя обманутой.
– Конечно, милая, – он погладил ее по шелковистым волосам, – это вполне объяснимо. Но, прошу тебя, когда будешь разговаривать с отцом, не наседай на него. Пойми, ему и так тяжело. И нужна поддержка. А не обвинения, которыми ты готова его осыпать.
– Ты думаешь, я способна на такое?! – Подняв голову, девушка в недоумении уставилась на Джонатана.
– Не кипятись, – примирительно произнес он, – я просто стараюсь предостеречь тебя от ошибок.
– Вот спасибо, – зло бросила Тринити, поднимаясь. – Теперь я точно буду знать, что делать. Благодаря тебе, – процедила она.
Джонатан покосился в ее сторону.
– Детка, вернись в кровать, – позвал он ее, показав рукой на место рядом с собой.
– И не подумаю. – Трини упрямо пыталась найти среди разбросанных на полу вещей свою одежду. – Что-то мне не хочется выслушивать нравоучения...
– Ты их не услышишь, – пообещал он, придвигаясь к краю и пытаясь ухватить ее за какую-нибудь часть тела.
Наконец ему удалось достать до ее руки, и, дернув Тринити на себя, он заставил ее упасть на кровать.
– Отпусти меня, Джонатан Брукс! – разъяренно завизжала она, отчаянно сопротивляясь и пытаясь вырваться.
– И не подумаю.
– Ты не смеешь меня задерживать! Я свободная женщина! Поэтому немедленно убери руки!
– Только когда ты успокоишься. – Он попытался ухватить ее руки и, когда ему это удалось, наклонился над ней, пристально глядя в глаза, метавшие молнии. – Ты такая красивая сейчас, – прошептал он, склоняясь к ее губам.
Тринити самоотверженно сопротивлялась его натиску. Однако действия Джонатана вынудили капитулировать ее непримиримый нрав, уступая место порыву страсти, словно огромная волна накрывшему ее с головой. Поцелуй возбудил ее, заставляя подчиниться желанию, проснувшемуся внутри и требующему удовлетворения.
Все враждебные мысли улетучились из ее головы.
И Брукс очень постарался, чтобы еще долго она не могла здраво рассуждать...
– Ты очень плохая девочка, – вкрадчиво заверил он Тринити, прижимая ее к себе. – Но я все равно тебя никуда не отпущу.
– Я это уже поняла, – улыбнулась она, чувствуя жар его разгоряченного после занятий любовью тела и радуясь тому, что рядом есть человек, который ей по-настоящему близок.
– Поверь, я всегда на твоей стороне. – Он чмокнул ее в макушку, ощущая мягкий цветочный аромат ее медных волос.
– Да. Я знаю. – Она немного поелозила на его груди, устраиваясь поудобнее. – Просто у меня такой вспыльчивый характер... Ты прости меня...
– Ничего, – Джонатан провел ладонью по ее шелковистым локонам, – я рад, что ты понимаешь, насколько важна для меня.
– Только я? – Она приподняла голову и посмотрела на него пристальным взглядом, от которого нельзя было укрыться.
– Конечно. – В голосе Брукса послышалось искреннее недоумение. – А кто же еще?
– Как насчет Коры?
– Это допрос? – задал он уточняющий вопрос.
– Нет. Лишь желание знать правду.
– Тогда так и быть, отвечу. – Он несколько мгновений молчал, выдерживая паузу и с удовольствием наблюдая за тем, как нетерпение отражается в чертах ее лица. – Нет никакой Коры.
– Но она... – Тринити немного замялась, не зная, говорить ли на эту тему с Бруксом.
– Что она?
– Да так, ничего... – Девушка попыталась замять тему, ложась рядом с ним.
– Нет уж, не выйдет. – Джонатан придвинулся к ней, впиваясь взглядом, который не давал уйти от ответа.
– Ничего такого, – Трини попыталась говорить как можно спокойнее, – просто Кора дала мне понять, что вы близки...
– И ты поверила ей?
– В тот момент я не знала, что и думать. Ведь именно тогда она сообщила мне о болезни отца. Поэтому я даже не вспоминала какое-то время о тебе. Все мои мысли были заняты тем, что я узнала о папе... А потом... не знаю... Честно говоря, мне все равно. Потому что я чувствую – если у вас что и было, это уже давно прошло.
– Я никогда не предаю друзей, Трини, – твердым голосом заметил Брукс. – А твой отец для меня – даже больше чем друг.
– Знаешь, когда я размышляла о Коре и о тебе, я не думала о тебе и об отце. Вернее, конечно, думала, но не в такой степени, как о тебе и обо мне, – вспылив, несколько запутанно заявила девушка. – И если ты не в состоянии это понять...
– Ах, как она быстро вспыхивает! – Он обнял ее одной рукой. – Это так, на всякий случай, – пояснил с улыбкой, – чтобы ты не вздумала снова вылезти из постели...
– Какие мы предусмотрительные, – фыркнула Тринити.
Но было видно, что ей нравится его собственническое отношение...
Джонатан потянулся к ней.
– Даже не думай, – предупредила девушка. – Я конечно уверена в твоих мужских способностях. Но...
– Но?
– Не уверена в своих женских, – с улыбкой пояснила она.
Брукс состроил изумленную физиономию.
– И ничего смешного, – надулась Тринити, но не выдержала, и ее губы расплылись в умоляющей улыбке. – Ну правда, Джонатан, у меня нет больше сил.
– Хочешь, проверим? – предложил он.
– Если честно, единственное, чего я хочу, это спать, – поведала она.
– Уверена?
– На все сто процентов.
– Точно?
– Абсолютно.
– Ну что же, тогда спокойной ночи, моя рыжеволосая красавица, – прошептал он.
– И тебе тоже... приятных снов...
12
Трини договорилась о встрече с отцом и теперь ехала к нему. Всю дорогу до ресторана, где ждал папа, она пыталась успокоиться. Но волнение оттого, что ей придется говорить с ним на такую тяжелую для обоих тему, не отпускало. Наоборот, возрастало с каждой минутой.
День был светлый и радостный, он никак не вязался с ее настроением. Сквозь призму своего состояния Тринити не видела окружающей ее красоты. Не видела улыбающиеся лица прохожих. Ничего, что хоть на каплю отличалось от ее внутреннего душевного упадка. Она припарковала машину и вышла на ярко освещенную улицу. Огляделась. Но взгляд ее лишь неохотно мазнул по переполненной идущими куда-то людьми улице и остановился на дверях, ведущих в здание ресторана. Вздохнув, она убрала ключи от машины в сумочку и вошла...
Отец уже ждал ее в кабинете и просматривал свежую прессу, чтобы скоротать время. Услышав шаги, он поднял голову и взглянул на дочь.
– Здравствуй, папа. – Тринити выглядела несколько скованной и печальной, и Мартин сразу догадался, что с ней что-то произошло.
– Добрый день, милая, – тепло поприветствовал он ее.
Вошедший в этот момент официант тут же получил заказ и удалился, оставляя их одних.
– Ты собиралась поговорить со мной? – Лайтмен хотел немного подбодрить Трини, которая словно закрылась в раковину, очевидно не зная, как начать разговор.
– Да, – кивнула девушка. – И должна предупредить, что это будет не светская беседа.
– Что ж, – кивнул отец, – это я уже понял, когда увидел тебя. Что случилось?
