услышим.
В очередной раз зазвонил телефон комиссара. Он слушал, и было видно, что информацию, которую ему сейчас сообщали нельзя назвать приятной.
– Господа, – обратился Эрик Катлер к пограничникам, тон его был официальным и мрачным. – Находящийся здесь господин Стафс подозревается в ограблении квартиры господина Шефнера и в покушении на его жизнь. Криминальная полиция Сент-Ривера просит передать задержанного под опеку центрального полицейского управления, для продолжения расследования по этому уголовному делу. Все необходимые документы будут вскоре доставлены курьерской службой.
И тут секретарь сломался: он закрыл лицо руками и заплакал, такого мне еще не приходилось видеть, и в этот момент я готова была его пожалеть.
Нам пришлось подождать, пока из управления привезли необходимые бумаги. Затем Стафса увезли. Но предварительно он подписал протокол, в котором, кроме описания состоявшегося не слишком продуктивного допроса, было зафиксировано желание задержанного сотрудничать со следствием.
– Ну, увидев деньги, я тоже подумал о таком варианте, – проговорил Катлер, когда мы расположились в его джипе. – но мне кажется, коллега, что ваша версия более детальная. Хотелось бы узнать ее до серьезного разговора с господином Стафсом.
– Конечно, разумные люди отложили бы разговор до утра, – ответила я, – но мне все равно нормально не уснуть, так что надеюсь на кофе и дельный разговор в вашем кабинете.
– Нет никаких возражений, ни против кофе, ни против разговора, – улыбнулся комиссар.
Ошибка
Через полчаса мы уже сидели в кабинете комиссара, пили кофе и пытались выстроить из всех имеющихся фактов непротиворечивую и логичную картину совершенных преступлений, их причин и последствий.
– Итак, я хотел бы знать, какая мысль заставила вас вспомнить о Шефнере именно в тот момент? – начал разговор Эрик Катлер.
– Именно в этот момент я догадалась, что секретарь адвоката, а не сам Шефнер и есть тот загадочный поклонник Этти Саротти, о котором мы так много думали и говорили.
– Но он лет на десять моложе ее!
– Вот именно! Это и смущало Этти! Она ему попросту не верила, хотя его ухаживания ей льстили. Понимаете, я в этот момент вспомнила разговор по телефону, который происходил на моих глазах в Стэрленде в день помолвки Милены и Артура. Конечно, она тогда говорила именно со Стафсом. Когда я это поняла, все сразу выстроилось в моей голове во вполне логичную версию событий, не вписывается в нее сейчас только человек, которого задержали в больнице, но, возможно, сейчас общими усилиями мы и этому факту найдем объяснение.
– Что ж, давайте попытаемся, – согласился со мной комиссар.
– Вернемся к мотиву и возможностям, – начала я свои рассуждения, – мотив очевиден – деньги. Стафс мне кажется представителем любопытного сочетания психологических типов. Он – неудачник. Это, надеюсь, не требует комментариев. В его возрасте должность секретаря с заработком, не позволяющем ему даже снимать приличное жилье, ведь он живет в дешевом пансионате какого-то благотворительного фонда, так?
– Да, – поддержал меня Катлер, – с этим я согласен.
– Но он обладает привлекательной внешностью, видимо нравится женщинам. Поэтому в нем есть все черты потенциального брачного афериста. Возможно, я в чем-то ошибаюсь, но мне кажется, что события развивались так. Он знал, как минимум, о наличии второго конверта с завещанием Джудит Стонер, не мог он не знать об акциях, ведь фирма Шефнера осуществляла управление ими. Десять лет назад, все это, возможно, было для него лишь любопытным фактом. Но умирает сестра Джима Стонера. Джим в это время слегка приболел и не мог приехать на погребение, он просит своего адвоката передать некую сумму наличными дочери своей сестры, на которую ложатся все хлопоты по организации похорон. Понятно, что с этим поручением в Стэрленд едет именно Стафс. И тут он видит очень симпатичную вдову, не настолько пожилую, чтобы отказаться от ухаживаний за нею. Он понимает, что она наследница Стонера. Ничего не зная о сыне Джудит, он предполагает, что именно ей со временем достанутся весьма доходные акции, но нужно понимать, что ему, даже без акций, дом Стонера и его счет в банке кажутся богатством. Он начинает обхаживать Этти. Он уверен в своей неотразимости, но не понимает, что его молодость и привлекательность в представлениях такой женщины как госпожа Саротти – не достоинство, а безусловный недостаток. Однако Этти льстит его внимание, и она не спешит решительно отвадить нежданного поклонника. Она принимает какие-то знаки его внимания, возможно, несколько раз встречается с ним, но скрывает свои романтические приключения от дочери и ведет себя совсем не так, как рассчитывал Стафс. Что-то происходит в его жизни такое, что он не может уже просто спокойно ждать наследства. Ему необходимо было что-то предпринять, чтобы создать, спровоцировать нужные ему события. И еще, мы считали, что в дом к старику проникал только Артур, поскольку он сразу в этом признался. Однако, мне кажется, что там побывал и Стафс. Он действительно хотел убить старика, но не смог. Не такое это простое дело, как оказалось. Тогда не получилось даже покушения. Хотя, если принять во внимание сломанную ступеньку, то попытка все же была. Понятно, что доказать это сейчас будет трудно, но нам важно сейчас хотя бы понять. Думаю, что там на улице, возле моей конторы, было уже фактически второе покушение на Стонера. Оно не было хорошо продумано и спланировано, просто совпали некоторые моменты. Например, секретарь пришел к старику с каким-то поручением от своего шефа, но не застал его дома и видел, как тот входил в двери моей конторы. А на соседней улице стоял почтовик. Бог знает, что он подумал, но предпринял попытку. Он неудачник и его покушение было неудачным.
– Не думаю, что удача могла бы повернуться к нему лицом при таких обстоятельствах, – философски заметил комиссар.
– Если бы он на этом остановился, возможно, впервые в жизни ему бы повезло, поскольку ни мне, ни вам не приходило в голову подозревать в этом покушении секретаря адвоката, – попыталась пофилософствовать и я. – Да и кто вообще обращал на него внимание?
– Однако, следствие выясняет, что у Джудит был наследник посерьезнее, чем племянница Стонера. – заметил Катлер. – об этом пишут газеты, поскольку фирма «Экстроподиум» – это объект постоянного внимания прессы.
– Это не охладило, судя по всему, нашего альфонса. О том, что Этти все же упомянута в закрытой части завещания, Стафс не знает, хотя может и догадываться. Мог, к примеру, что-то случайно услышать. В любом случае, он продолжает свои ухаживания. А тут у госпожи Саротти много хлопот, связанных с предстоящей свадьбой, и ей надоели уже странные отношения, которые в ее понимании ни к чему не могут привести. Она просит молодого человека больше ей не звонить. Или как-то еще показывает ему свое решительное нежелание продолжать этот роман. Но ему и в голову не может прийти, что он ей просто неинтересен, он начинает думать, что она догадывается о его причастности к покушению на Стонера. Теперь он уже не о наследстве думает, он боится. Страх увеличивает его подозрения, он становится более настойчивым, а Этти это начинает просто раздражать. Тогда подозрения превращаются в уверенность. Страх перед разоблачением делает Стафса безжалостным и хитрым, он разрабатывает план устранения опасного свидетеля. Как все происходит, мы уже говорили, и я не думаю, что сильно ошибались на этот счет. Могу только добавить, что, скорее всего, Стафс уговорил Этти встретиться с ним для последнего разговора, после которого обещал оставить ее в покое. Когда вчера газеты сообщили, что Этти может заговорить, он впал в состояние, которое назвать паникой было бы слишком слабо. Мы думали, что убийца не остановится перед повторной попыткой, но мы не учли его характер, характер жалкого и трусливого ничтожества. В этом была наша ошибка. Сбить женщину угнанным автомобилем на загородном шоссе – это одно, а проникнуть в охраняемую больницу – это совсем другое. Он действительно не остановился перед еще одним преступлением. Ему ведь нужны были деньги. Яков Шефнер ему доверял, в меру, конечно, но об этих деньгах Стафсу узнать удалось. Как он расправился с Шефнером?
– Точно еще неизвестно, но, похоже, это отравление снотворным, адвокат жив только благодаря вашему внезапному озарению. Счет уже шел на минуты… Он в больнице… А кто же тогда был там в палате? Неужели он кого-то нанял?
– Комиссар, вам обязательно нужно подумать о писательской карьере, – усмехнулась я. Все, наверняка,
