– Вряд ли он мог обеспечить себе грозу, вам не кажется? – усмехнулся комиссар, – кроме того, его видели суетящимся в аэровокзале человек десять. Теоретически все могло быть, но с очень большой натяжкой.
– Пожалуй, следствие опять зашло в тупик, – невесело заключила я.
– Ну, не так все плохо, – неожиданно возразил мне комиссар, – давайте попробуем разобраться, как всегда, с мотивами и возможностями, глядишь – что-нибудь важное и поймем.
Особого энтузиазма эта реплика у меня не вызвала. Слишком странным и ненадежным выглядел тот набор фактов, которым мы располагали.
– А что нам еще остается? – тем не менее, заметила я, – но давайте пока разделим похищение, или подмену экспоната в галерее и убийство Смоллера.
– Это понятно, – согласился Эрик Катлер, – с чего начнем?
– Лучше с Вероники, хотя здесь, скорее, нужно говорить о возможностях, поскольку повод – сама миниатюра, ее несомненная ценность.
– Но это только для коллекционера. Кроме того, повод Файна – получение страховки, впрочем, он ее получает именно благодаря ценности предмета.
– Согласна. Тогда коллекционеры, побывавшие в галерее на выставке миниатюр Фениори, интересуют нас, прежде всего. А неплохо бы получить список этих подозреваемых и собрать всю информацию о них, насколько это окажется возможным.
– Это поручение я уже дал одному из инспекторов, а вы поговорили бы с Дэвидом, чтобы он посмотрел и в своих источниках.
– Надеюсь, что он уже этим занимается, – улыбнулась я, – правда, его внимание отвлек господин Макгроу, такой подозреваемый!
Удивительно, как иногда события оказываются просто продолжением наших мыслей и слов. Не успели мы упомянуть моего друга, как увидели его на пороге комиссарского кабинета.
– Надеюсь услышать, чем закончилось дело о похищении в галерее «Уникум» – бодро заявил Дэвид.
– Очень жаль тебя разочаровывать, но пока мы даже не приступили к расследованию, можно сказать, всего лишь составляем план действий.
– А Макгроу? Неужели мимо?! Ну, так не бывает.
– Представь себе, бывает. Кстати, я передаю тебе его просьбу и присоединяюсь к ней, впрочем, из своих соображений.
– И что за просьба?
– Не сообщать о возможных подозрениях в его адрес в твоей газете до послезавтра.
– Значит, подозрения все-таки есть?
– Попробуем тебе объяснить, но лучше бы ты это видел и слышал сам, – я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
Не то, чтобы я считала в этот момент, что Макгроу совсем выпадает из числа подозреваемых, но было в ситуации с этим персонажем что-то слишком гротескное, а потому вероятность того, что именно этот человечек совершил дерзкое похищение драгоценной миниатюры, казалась мне не столь значительной. Я попыталась все это объяснить и Дэвиду. Не уверена, что он меня достаточно хорошо понял, но он пообещал мне, что в их газете ни слова не будет сказано о подозрениях в адрес Гарри Макгроу.
К сожалению молниеносного успеха в расследовании обстоятельств похищения Вероники не случилось. С убийством Смоллера тоже ни я, ни полиция не разобрались, вернее, мы даже не продвинулись в понимании того, что произошло. Не продвинулись ни на шаг с момента, когда было принято решение считать случившееся именно убийством.
Предстояла не слишком увлекательная, но необходимая работа по сбору информации и опросу всевозможных свидетелей, не ждать же очередной вспышки озарения со стороны моей забуксовавшей интуиции!
Я понимала, что для успешного распутывания этого клубка событий мне нужен какой-то главный факт, которого у меня или пока нет, или… А действительно, может я просто не замечаю что-то очень важное? Ведь так бывало. Память услужливо подсунула мне эпизод для примера.
Сентиментальная история
Письмо, с которого все началось, пришло обычной почтой и едва не затерялось среди многочисленных счетов и напоминаний о несвоевременных платежах по некоторым из них.
Я не смогла на него не ответить, хотя понимала, что дело будет не из легких, а приличный гонорар мне вряд ли тут перепадет. Но в краткости и сдержанности этого послания было что-то трогательное. Я решила попробовать помочь этой женщине. Вот письмо, о котором идет речь:
«Уважаемая госпожа Адамс.
Никогда не думала, что мне придется обращаться к частному детективу. Но что поделаешь, если полиция не желает мне помочь. Я разыскиваю свою дочь, хотя по всем документам она считается умершей в первые минуты после рождения.
Десять лет назад я родила девочку. Роды были тяжелыми. Мне сказали, что моя малышка прожила всего несколько минут. Я поверила. И все эти годы молилась за упокой ее безгрешной душеньки. Но вот три недели тому назад я получила странное письмо.
Так после этого письма ни спать, ни есть не могу. Чует мое материнское сердце, что жива моя крошка.
Полиция считает, что это чья-то жестокая шутка. Но я не верю им. Зачем кому-то причинять мне такую боль, нет у меня такого врага. Помогите мне. Я не очень богата. Но ничего не пожалею, чтобы найти дочь.
С уважением Марта Дордж»
Ответ я отправила тоже обычной почтой, написав его собственной рукой и вложив в белый бумажный конверт.
Через пару дней Марта Дордж появилась в моем кабинете.
– Я надеюсь, что вы принесли с собой и письмо, и конверт, в котором оно пришло? – начала я наш разговор с вполне понятного вопроса.
Однако, на то, что сохранился конверт, я не слишком надеялась. И была не права.
– Конечно, – моя посетительница открыла сумочку и достала оттуда и то, и другое. – в полиции у меня даже не приняли заявления. Сказали, что никаких доказательств того, что это не розыгрыш, они не видят, – горько заметила она.
– Мне придется задать вам несколько вопросов, и я заранее хочу извиниться, так как некоторые из них могут показаться вам... слишком личными, – стандартно предупредила я.
– Не волнуйтесь, – улыбнулась госпожа Дордж, – я понимаю и отвечу на любые ваши вопросы.
– Тогда, быть может, мы начнем с того, что вы сами расскажите мне обо всем, что было тогда, более десяти лет назад, как получилось, что вас могли обмануть? Согласитесь, это не так просто...
– Да, вы абсолютно правы, я вам попытаюсь все объяснить... Прошло так много лет, а я все помню, словно это было всего несколько дней назад. – Она замолчала, задумалась, затем продолжила с интонациями хорошо подготовленного рассказчика, – я приехала в Сент-Ривер из очень маленького городка, Тотриджа, известного многим только благодаря небольшому туристическому комплексу, который, впрочем, вряд ли можно считать процветающим. С работой у нас там было туговато. Я из многодетной семьи, да еще младшая. Вы можете представить, как нелегко мне было получить какую-нибудь стоящую профессию. Еще в школе я мечтала уехать в столицу. Как только мне удалось утрясти свои планы с родителями, я покинула Тотридж. Мы договорились, что я получу небольшую сумму на дорожные расходы и еще двухмесячное содержание, пока не устроюсь на работу. Вот так я и оказалась здесь. Мне везло, уже через две недели я устроилась помощницей повара в дом одного богатого человека...
– Если вы хотите, чтобы я вам помогла, то вы должны мне доверять. Думаю, что у этого богатого человека есть имя. Не так ли? – Чувствовалось, что ее смутил мой вопрос, но она быстро справилась с собой.
– Не думаю, что это так уж важно, но если вы настаиваете, то я назову его. Я работала в доме Эди Тернера...
