сказать? И почему остановился? В какой-то момент ей показалось, что он ее сейчас поцелует. Но он не двинулся. А так хотелось почувствовать его губы на своих губах.
Тишина начинала угнетать.
— Почему ты обращаешься со мной, как с игрушкой?
— Как с чем?
— Ты прекрасно слышал, что я спросила.
— А может, я влюбился?
Лана усмехнулась.
— Ах, ах, ты разбиваешь мое сердце. Но позволь спросить, и как же теперь понимать твои слова о том, что любви нет? Твои принципы вошли в противоречие с действительностью? Ты мне теперь брат, вот и объясни сестре что к чему.
— В действительности мы вовсе не родственники…
— А может, тебе повторить слова, которые ты говорил не так давно?
Стив усмехнулся.
— Это было давно.
Неожиданно он притянул Лану к себе. Их губы встретились в поцелуе, полном страсти. Молодой человек держал девушку нежно и в то же время крепко прижимал к своей груди. Лана старалась убедить себя, что совершает ошибку, но была не в силах победить собственное желание.
Не переставая осыпать ее лицо поцелуями, Стив провел пальцем по ее щеке, подбородку, двигаясь ниже к нежной шее.
Лана не могла понять, чье сердце бьется сильнее. Волна возбуждения нахлынула на нее. Разум отказывался контролировать страсть. Безумное, всеохватное желание возобладало над всеми другими чувствами.
Стив отпустил Лану. И они стояли друг перед другом, ошеломленные происшедшим. Тишину разорвал сигнал машины Джун. Их уже ждали.
6
— Но я купил его для тебя!
Голос Стива разбудил Лану. Она посмотрела на часы позади кровати. Было почти десять — время вставать. Ей хотелось выпить кофе, но для этого нужно было спуститься на кухню.
Лана приоткрыла дверь спальни и услышала голос Доминик:
— Мне нравится приезжать в дом Тэннеров, но мы оба с Уильямом совершенно не хотим там жить.
— Но почему? Это же абсурд.
— Нет, дорогой, — сказала Доминик. — Странно, что ты до сих пор думаешь, что Уильям женился на мне из-за дома или денег.
Девушка накинула халат и спустилась в холл. Это невежливо с их стороны так громко разговаривать. Ведь Доминик знает, что Лана здесь. Джун еще вчера вернулась к себе. Ну а где же папа? Через открытую дверь она увидела мать и сына, сидящих за столом.
— Извини, мама, если я тебя огорчил. Это последняя вещь, которую я хотел сделать.
— Ты слишком строг к Уильяму, дорогой. Неужели ты думаешь, что все такие же золотоискатели, как Барбара? — Она покачала головой. — У меня сразу же портится настроение, как только я о ней вспоминаю. Это она отбила у тебя веру в людей. Вот уж кто никогда мне не нравился. Но мне, честно скажу, было неприятно, что она предпочла тебе более богатого парнишку.
Доминик посмотрела на сына.
— Мама, мы же договорились не касаться темы Барбары, помнишь? Я прошу тебя.
— Договорились. Сейчас я говорю не о ней, а о тебе в связи со всей этой неприятной историей.
— Не надо ни про историю, ни про мои ошибки. Мне казалось, мы говорим о доме и об Уильяме, а не о моей прошлой любви.
— Любовь? Не смеши меня. Назови это как-нибудь по-другому. Секс? Да, короткий эпизод из сексуальной жизни молодого человека. О, не смотри на меня с таким недоумением. Порой ты ведешь себя так, словно я никогда не слышала слово «секс» и не знаю, что за ним скрывается.
— Мама, давай закроем эту тему, пожалуйста.
— Ладно, я не буду вмешиваться в твою личную жизнь. А то ты смущаешься, будто четырнадцатилетний мальчишка.
Следующие несколько слов Лана не расслышала, потому что кто-то из них включил воду. Но позже до нее вновь стали доноситься обрывки фраз.
— А что касается Барбары…
— Я не хочу говорить о ней!
Лана улыбнулась, представив выражение лица Стива. Да уж, Доминик прилагала максимум усилий, чтобы отвлечь сына от дома и Уильяма. И все же Лана не могла упрекнуть сына в непочтительности по отношению к матери.
— Хорошо, закрываем эту тему, — согласилась Доминик и тут же продолжила: — Дорогой, я скажу тебе одну вещь — та твоя рыжеволосая пассия ничего не знала о любви, да и ты не знаешь, Стив. Я от всего сердца желаю тебе безумно влюбиться. Это так чудесно! Жаль, если это светлое чувство никогда не коснется твоей души.
— Вернемся к дому? — предложил сын.
— Вернемся, — охотно согласилась мать. — Одно мне непонятно, почему ты до сих пор злишься на весь мир из-за этой взбалмошной девчонки!
Лана улыбнулась — сыночек и мамочка стоят друг друга.
— Мама, ради Бога. Я не виделся с ней уже больше года. Ты довольна? Теперь мы можем поговорить о доме? Пусть комнаты в восточном крыле будут вашими с Уильямом.
— Порой я поражаюсь, насколько ты непробиваем. Может, это твоя работа так действует на тебя? Я прихожу к выводу, что ты слышишь лишь то, что хочешь. Повторяю последний раз — мы с Уильямом не собираемся переезжать в дом Тэннеров.
— Но я купил его для тебя. Ведь это дом твоей мечты.
— Ты купил его для себя, дорогой, — прервала его Доминик. — Это было твоей мечтой, а не моей. Такой огромный шикарный дом мне совершенно не нужен. Видят небеса, я уже нашла свой кусочек счастья. Конечно, это самый лучший дом, который когда-либо я вообще видела. Но, мальчик, ты поймешь мои чувства, когда наконец сам влюбишься. Мне лучше здесь, с моим мужем. Тебе будет лучше там, с твоей будущей женой.
— Ну а что же мне делать с этим домом сейчас?
— Живи там и постарайся найти себе достойную девушку, чтобы жениться. А потом подари мне пару внучат, и тогда я буду самой счастливой женщиной на свете.
Лана наконец широко открыла дверь и намеренно шумно вошла на кухню. Доминик стояла, обняв сына за плечи.
— Я уже приготовила кофе, Лана. А ты, Стив, положи хлеб в тостер и приглашай Лану завтракать. Я слышу, подъехала машина. Видимо, Уильям вернулся с молоком.
Девушка вначале направилась в ванную и встала под водяные струи, ласкающие тело, стараясь отвлечься от ревнивых мыслей по поводу первой влюбленности Стива.
Когда после душа Лана вернулась на кухню, тема дома была уже закрыта. Мужчины читали утренние газеты, а Доминик накладывала кашу в тарелки. Но как только все расселись за столом, Стив вновь коснулся больного вопроса.
— Мистер Тэннер…
— Почему бы тебе не называть меня просто Уильям? — прервал его тот. — Все же мы родственники.
