Гостья на замену

собственной комнаты, он услышал как открылась и закрылась дверь ее спальни.

*****

Валентинки представляли собой красные шелковые сердечки, отделанные двумя слоями кружева. Леди решили, что они очень изящны. В утренней гостиной царила волнующая атмосфера, когда каждая тщательно выписала свое имя на одном из сердечек, оставив для имени джентльмена место пониже. Джентльмены все еще были в утренней столовой.

Более чем когда-либо Клэр жалела, что не послала за каретой. Ночь, которую она провела в причудливых сновидениях, беспокойно метаясь и ворочаясь в постели с боку на бок, лишний раз заставила ее утвердиться в сомнениях относительно того, что целью приема леди Флоренс были невинные романтические отношения. А размышляя, кого из этих шести джентльменов она бы хотела выбрать своим валентином, она не могла отметить никого, с кем бы могла чувствовать себя свободно. Как, впрочем, и представить того, кто будет рад вытянуть ее имя.

Когда они закончили писать и чернила высохли, леди Флоренс собрала все шесть сердечек.

— А теперь прошу всех отойти к огню, — смеясь, сказала она, — И не подглядывать! Я разложу сердечки на столе так, чтобы никто не знал, какое из них подписано вами. Таким образом, не будет никакого обмана, никаких секретных подсказок тому джентльмену, которого вы, возможно, предпочитаете.

Дамы, оживленно переговариваясь, послушно отошли к камину.

— На самом деле, — мисс Тейт призналась Клэр, — У меня нет фаворита. Ну, возможно, один есть, но кто не будет благосклонен к нему в любой компании? Следует признать, что Флоренс сделала прекрасный выбор гостей-мужчин, вы согласны, мисс Уорд? Все они очень представительны.

— Да, — подтвердила Клэр.

— Можно только надеяться, Фрэнсис, — хихикнула мисс Гарнетт, — Что джентльмены такого же мнения и о нас.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — ответила миссис Тэйт, окинув взглядом дам. – Полагаю, что Флоренс отбирала нас не менее тщательно, уж простите мне мое тщеславие.

— Бедняжка Хетти, — сказала леди Поллард, — Позор, что в самый последний момент она пошла на попятную. Уж кто-то, а она бы в полной мере насладилась этим небольшим развлечением, устроенным Флоренс, — Тут ее взгляд взор упал на Клэр и она сконфузилась. Протянув к пламени руки, унизанные тяжелыми кольцами, она продолжила, – Ничто не делает гостиную столь уютной, как огонь в камине, не правда ли?

Клэр улыбнулась про себя. Итак, она оказалась заменой бедняжке Хэтти. Что ж, она это знала, вернее, знала все, кроме имени не приехавшей гостьи.

Леди Флоренс уже послала слугу пригласить джентльменов, и у Клэр не оставалось времени, чтобы обдумать этот факт. Ее сердце колотилось. И она с отвращением подумала, что ощущает себя так, будто только что покинула классную комнату и впервые в жизни встретила мужчин.

— Каждый по очереди выберет на столе одну валентинку, — сказала леди Флоренс джентльменам, когда те появились. Ее щеки пылали, она прижимала руки к груди и была совершенно счастлива. – Вы не должны переворачивать их, пока все не сделают выбор. Затем, вы все вместе перевернете валентинки, добавите свое имя ниже имени леди и прикрепите валентинку к ее груди, как я объясняла вам вчера вечером. Булавки на столе. Вопросы есть?

Вопросов не было. Клэр села на стул, который только освободила леди Поллард. Она всем сердцем жалела, что не может сгинуть с глаз долой.

— Что ж, чудесно! – сказала леди Флоренс. – Джерард, не сделаете ли выбор первым?

— Первым? – скучающе протянул он. Прошлым вечером он всего пару что-то произнес, и Клэр отметила эту его манеру говорить. – Ах, Флоренс, выбор потрясающий. И все они совершенно идентичны?

— Но не леди, чьи имена написаны внизу, — сказала леди Поллард.

Он долго стоял у одного угла стола, — все джентльмены поступали также, когда подходила их очередь, кроме мистера Маллинза, который был последним и выбора вообще не имел – прежде чем выбрал ближайшее к нему сердце. Ушло, должно быть, минут десять на то, чтобы разобрать все сердечки, хотя почему это заняло так много времени, Клэр не знала. Поскольку сердца были одинаковыми, и какое кому принадлежит было неизвестно, то, казалось, обдумать выбор было совсем простым делом. Она сделала вывод, что джентльмены получали удовольствие от игры и, несомненно, наслаждались ею так же, как и леди. Ее собственное сердце молотом билось в груди.

— Теперь, — сказала леди Флоренс, и ее голос настолько утратил веселое возбуждение, с которым она начала игру десятью минутами ранее, что Клэр посмотрела на нее в некотором удивлении, — Вы можете перевернуть ваши сердечки, господа, и раскрыть личность вашей валентины. Пожалуйста, впишите ваши имена.

Ни один из джентльменов, читая имя его валентины, не смотрел на даму и не произносил ее имя. Прошло еще минут пять, — или Клэр так показалось, и на самом деле это продолжалось вовсе не так долго, — прежде чем Персиваль Маллинз, первым воспользовавшийся пером, взял булавку и прошел через комнату к леди Флоренс.

— Ах, Перси, — промолвила она с улыбкой, которая совсем не коснулась ее глаз, — Как прелестно.

— Мне очень приятно, Флоренс, — сказал он. – Надеюсь, что не уколю вас булавкой.

Грудь у леди Флоренс была весьма пышной.

Затем Чарльз Хорнсфилд склонился перед Ольгой Гарнетт, а лорд Мингрей приблизился к Фрэнсис Тэйт. У Руфуса Такера случилось небольшое затруднение, когда он писал гусиным пером на шелке. Поэтому возникла задержка, прежде чем он с улыбкой обернулся, чтобы определить, где находится леди Поллард.

Клэр чувствовала себя совершенно больной. Остались она и Люси Стернз. Герцог Лэнгфорд наклонился над столом и взял перо. За ним ожидал своей очереди Морис Шимптон.

— Неопределенность просто убивает, — пробормотала мисс Стернз, наклонившись к Клэр.

Клэр могла только сглотнуть.

А затем герцог Лэнгфорд выпрямился, передал перо ожидающему джентльмену, потратил почти полминуты на то, чтобы взять булавку, повернулся, и направился к камину. Люси Стернз улыбалась. Но его глаза смотрели вниз, на стул, когда он подошел к ним. И протянул Клэр руку.

Нет, это какая-то ошибка, едва не ляпнула она. Мисс Стернз стоит рядом со мной. Но она ничего не сказала. Вместо этого она вложила свою руку в его, — пока их руки не соприкоснулись, она не осознавала, насколь холодной была ее, — и подняла на него глаза. Он в упор смотрел на нее из-под ленивых век. Она поднялась.

— Ах, Морис, — тепло и восторженно произнесла рядом с ней мисс Стернз. – Как замечательно!

Комната гудела от восклицаний и смеха. Но Клэр казалось, что весь этот шум доносится до нее откуда-то издалека. На ней было закрытое шерстяное платье. Она наблюдала, как он прикрепляет сердечко чуть выше ее левой груди, чувствовала жар его пальцев, обжигающий ее тело, — это были длинные пальцы с ухоженными ногтями, — и вверх тормашками читала его имя, небрежно нацарапанное ниже ее маленького аккуратного имени. «Лэнгфорд» написал он.

Когда он закончил, она подняла голову и встретилась с пристальным взглядом его темных внимательных, несмотря на сонные веки, глаз. Ей подумалось, что она снова слишком близко к огню и слишком далеко от свежего воздуха. Его глаза, как и плотно сжатые губы, не улыбались. Он рассержен, подумала она. Конечно же, рассержен. Она сдержала порыв принести ему свои извинения.

А затем ее правая рука оказалась в теплом плену чьей-то руки. Господи, подумала она в некотором замешательстве, ведь ее руку поднимали между ними, кто еще кроме него мог это сделать? Он коснулся своими губами кончиков ее пальцев, и Клэр ощутила это прикосновение всей рукой и всем телом, от груди до пальцев на ногах.

— Что ж, — с удовольствием сказал кто-то и засмеялся, — это мистер Такер, наконец, дошло до Клэр, — Флоренс, может теперь начнем развлекаться?

*****

Развлечения должны были начаться с поездки к замку Челмсфод, находившемуся в шести милях.