женщины поддаются моим непревзойденным чарам. Оказалось, добродетель миссис Дианы Ингрэм совершенно непоколебима.
Риттсмэн взял чек.
— Будучи джентльменом, Кенвуд, — произнес он, — я не скажу: «Я вам так и говорил». Но должен заметить, я еще никогда так легко не выигрывал пари.
Маркиз поднял лорнет и смерил Риттсмэна высокомерным взглядом.
Несколько джентльменов недовольно зашумели.
— Джек! — сказал Морис. — После этого вам потребуются годы, чтобы восстановить вашу репутацию. Я не ожидал от вас этого, старина.
— Да плевать на его репутацию, — сказал Хартли. — Я потерял на вас двести гиней, Джек.
— А я — сотню, — добавил Куинси. Маркиз пожал плечами и опустил лорнет.
— Я должен идти.
Маркиз сделал несколько шагов к двери, затем обернулся и поднял руку.
— Между прочим, вы все получите официальное приглашение, но, поскольку я здесь, я сам могу пригласить вас. Надеюсь увидеть вас всех на моей свадьбе первого августа, в церкви Святого Георгия, конечно.
Все с изумлением смотрели на него.
— Вы, Джек? Женитесь? — за всех спросил Бедард.
Маркиз снова поднял к лицу лорнет.
— Да, — подтвердил он. — Я. Женюсь. Ожидаю увидеть вас всех в церкви. — Он направился к двери.
— Джек! — Наконец к Морису вернулся дар речи. — А на ком вы женитесь, старина?
Лорд Кенвуд, подняв бровь, обернулся к ним.
— Разве я не сказал? Какая рассеянность с моей стороны. На миссис Диане Ингрэм, как ни странно.
Он неторопливо вышел из комнаты, провожаемый гробовым молчанием.
— Ну и ну! — наконец вымолвил Хартли. — Старина Джек женится. Ну и ну!
— Остается только пожалеть невесту, — проворчал Риттсмэн. — Интересно, сколько пройдет недель или месяцев, прежде чем Кенвуд вернется к старому.
— Только не Джек, — убежденно заявил Морис. — Джек может покорить любую женщину, какую пожелает, ну, почти любую, но он будет верным мужем. Поверьте моему слову.
— Этого не может быть, — презрительно заметил Риттсмэн. — Кенвуд не мог бы хранить верность одной женщине, даже если бы от этого зависела его жизнь.
Морис покраснел от гнева.
— А я не верю, что он мог бы изменить жене, даже если бы от этого зависела его жизнь, — сказал он.
Риттсмэн презрительно усмехнулся. Морис с гневом посмотрел на него.
— Эй, послушайте, — радостно воскликнул кто-то, — уж не пахнет ли здесь пари? .
