произнесла она. Она говорила только о его путешествии и о погоде, пока не появился ее брат с Элизабет. Через некоторое время девушка забыла о своих переживаниях, с интересом наблюдая за присутствующими в гостиной.
Элизабет села рядом с Кристофером. Она сидела прямо, сосредоточенная и молчаливая, почти не отрывая взгляда от Мартина. Но в ее взгляде не было ни узнавания, ни любви. Нэнси даже показалось, что во взгляде Элизабет затаилась враждебность, хотя девушка была слишком воспитана, чтобы открыто демонстрировать это.
“Странно, – подумала Нэнси. – Элизабет с Мартином скорее напоминали близнецов, чем брата и сестру, тем более сводных. Может, Элизабет увидела теперь Мартина в другом свете, когда стерлись ее прежние представления о его характере? Или это несправедливо? Возможно, то, что случилось, было несвойственно Мартину. Ведь в тот момент он был в сильном напряжении”.
И все-таки Нэнси была рада, что Элизабет невзлюбила Мартина. И ее радовало то, что Мартин понимал это и его улыбка делалась все более натянутой, когда он пытался скрыть, что это ранит его.
– Зачем ты приехал? – заговорила наконец Элизабет, глядя Мартину в глаза, бесцеремонно прервав довольно скучный разговор, в котором участвовали одни мужчины.
– Чтобы увидеть тебя, Лиззи, – нежно ответил Мартин. – Тревельян сообщил нам о несчастном случае, и я сразу же выехал, Я очень беспокоился о тебе.
– А почему мой отец не приехал с тобой? – снова спросила она.
– Он страдает от подагры, и долгие поездки слишком утомительны для него, – ответил Мартин. – Но он посылает тебе свою любовь, Лиззи. Я пробуду здесь недолго. Возможно, за это время к тебе вернется память. Но даже если этого не случится, у тебя будет возможность снова узнать меня, прежде чем я отвезу тебя в Лондон.
Элизабет застыла.
– Я не собираюсь ехать в Лондон, – ответила она. – Я хочу остаться дома вместе со своим мужем. Здесь мое место. Мартин улыбнулся и поменял тему разговора. Нэнси очень хотелось, чтобы Мартин и Элизабет уехали.
Она хотела, чтобы они отправились в путь как можно скорее – сегодня или завтра. Но все-таки она почувствовала, что ответ Элизабет обрадовал ее.
Элизабет придвинулась поближе к Кристоферу, уткнувшись в его ночную рубашку. Он не раздел ее и не разделся сам, как делал обычно, когда они ложились спать, он не попытался заняться с ней любовью. Кристофер просто держал ее в своих объятиях. Именно этого хотелось сейчас и ей.
– Неужели это обязательно? – спросила она его.
– Что? – не понял Кристофер; его губы касались волос девушки.
– Проводить с ним целое утро, – ответила Элизабет. – С Мартином. Разве ты не можешь хоть раз пропустить встречу и остаться с нами?
Элизабет услышала его тяжелый вздох.
– Не все бывает так, как нам бы хотелось, – заговорил Кристофер. – Ведь ты не чувствуешь себя совершенно счастливой, правда? Мне кажется, стоит подумать и о такой возможности, что память не вернется к тебе никогда. Если так, то тебе придется заново познакомиться со своей семьей, узнать о своей прежней жизни. Только так ты сможешь узнать о себе. К тому же Мартин не является угрозой для тебя, поверь мне. Он всегда был предан тебе.
– Так ты хочешь, чтобы я все узнала? – спросила девушка. Кристофер поцеловал ее волосы, прежде чем ответить. Элизабет услышала, как он снова тяжело вздохнул.
– Если быть до конца откровенным, то нет, – ответил он. – Эти две недели были удивительно прекрасными, Элизабет. Но несправедливо утаивать от тебя правду.
– Эти две недели не были типичными для нашей совместной жизни, – произнесла Элизабет, и в ее словах не прозвучало вопроса. Девушку охватила бесконечная печаль, ей захотелось еще теснее прижаться к нему. – Но ты прав. Завтра ты, как обычно, займешься своими делами, а я отправлюсь на прогулку с Мартином. Возможно, мы пойдем к скалам, но не станем спускаться на берег. Берег принадлежит нам, и я не поведу его туда.
Кристофер опять поцеловал ее в макушку.
Она осознавала, что все теснее прижимается к нему. Правда, к двадцати пяти годам следовало бы научиться меньше зависеть от других и полагаться на свои силы. И все же, подталкиваемая страхом, она была готова умолять его о защите. Она чувствовала, что действительность окажется неприятной. Элизабет поняла это по глазам Кристофера, когда появился Мартин, она чувствовала это и сейчас, находясь в его объятиях.
Элизабет убрала руку Кристофера.
– Должно быть, рассказывать придется очень долго, – произнесла девушка. – Двадцать пять лет – большой срок. У меня такое ощущение, что вы с Мартином, а может, и с Нэнси составили план, что рассказать мне сначала, а что – потом. Я права?
– Что-то вроде этого, – согласился Кристофер.
– И самое неприятное вы решили рассказать мне в последнюю очередь, – заключила Элизабет; ее голос стал мрачным.
– А почему ты решила, что есть что-то тяжелое и горькое, о чем тебе должны рассказать? – спросил Кристофер.
– Я знаю, – ответила она. – Ты показал мне это, хотя и не проронил ни слова. Неужели ты думаешь, что если я забыла о тебе все, то я совсем не знаю тебя? Я знаю тебя. Существует нечто болезненное, и не только в прошлом, но и в настоящем. Или оно тянется до настоящего времени. Я не хочу этого знать, но понимаю, что должна. А не поэтому ли я потеряла память? Может, мой рассудок отказался переносить такую боль?
– Элизабет… – начал было он.
– Ты не должен бояться, что я сломаюсь. Этого не случится Кристофер крепко обнял девушку.
– И я не перестану любить тебя, – сказала она. Она сама услышала, как задрожал ее голос. – Возможно, я не любила тебя, когда выпала из экипажа, но меня это не волнует. Я не перестану любить тебя, когда память вернется ко мне. Даже если ты не любишь меня.
– Элизабет…
– Люби меня, – попросила она. – Сегодня я хочу, чтобы ты был как можно ближе ко мне. И меня не волнует, если я покажусь тебе бесстыдной, не такой, какой положено быть жене.
И меня не интересует ничего, кроме нас с тобой. Люби меня, Кристофер.
Он не стал снимать с нее рубашку и не тратил времени на поцелуи и ласки. Кристофер положил Элизабет на спину, приподняв ее одежду, раздвинул своими коленями ее ноги и глубоко вонзился в нее. Он ничего не говорил, но прижал ее всем своим телом и медленно и неторопливо начал двигаться, постепенно ускоряя темп движений.
Страсти почти не ощущалось, но вместо нее было огромное облегчение и чувство близости. Элизабет даже охватило сожаление, когда наконец началось знакомое томление и она поняла, что скоро они доберутся до самого пика и все будет кончено. Кристофер отделится от ее тела, и она снова останется одна.
– Только ты и я, мы вместе, – шептал Кристофер, отыскав ее рот своими губами, и они оба застонали, достигнув высшего наслаждения и восторга.
Уснули они моментально.
Мартин был очень рад, когда на следующее утро спустился к завтраку и обнаружил, что Кристофер уже ушел. У него не было ни малейшего желания улыбаться и вежливо разговаривать, притворяясь другом человека, которого он ненавидел всем сердцем. Господи, вчера вечером они пошли спать вместе – Тревельян и Лиззи. Мартину трудно будет забыть чувство беспомощности, охватившее его, когда он с дежурной улыбкой на лице смотрел им вслед.
Тревельян собирался утром поработать с управляющим, а Мартин хотел провести время с Элизабет, чтобы потихоньку заполнять пробелы в ее памяти. Кристофер доверил ему осуществление плана, о котором они говорили вчера. “Проблема заключается в том, что мне придется действовать медленно и осторожно, – думал Мартин, .садясь за стол. – Элизабет может не вынести, если сразу обрушить на нее всю правду”. Мартин стиснул зубы в бессильной ярости по отношению к Тревельяну, который все это затеял.
Его надежды на то, что память могла вернуться к Элизабет этой ночью, развеялись, когда она присоединилась к нему за завтраком. Она не узнавала его. Более того, она чувствовала себя неуютно в его обществе. Элизабет робко пожелала ему доброго утра, сказала несколько слов о погоде и села, уставившись в свою тарелку.
Это задело его. Мартину хотелось взять ее за руки, как вчера, когда Тревельян привел ее. “Это же я, Лиззи!” – хотелось закричать ему.
Мартин улыбнулся.
– Так мы идем гулять, Лиззи? – спросил он.
– Да, – ответила она, неуверенно взглянув на него. Элизабет колебалась. – Пожалуйста, не обижайся, Мартин. Мне сказали, что ты мой сводный брат, что мы всегда были неразлучны, очень дружны и сильно привязаны друг к другу. Но одно дело – понимать что-то умом, а другое – сердцем. Сейчас ты для меня чужой. Мне придется снова учиться любить тебя.
Мужественная Лиззи! Такой она стала за семь долгих лет, полных боли и страданий. И все эти годы он был рядом с ней, окружив ее своей любовью и заботой.
– Я самый терпеливый человек на свете, Лиззи, – заверил Мартин. – Все хорошее приходит к тому, кто умеет ждать.
– Спасибо, – поблагодарила она. Элизабет посмотрела в окно. – Как хорошо, что сегодня нет дождя. – Она улыбнулась, но это была натянутая улыбка. Она не была похожа на ту нежную улыбку Лиззи, которая была предназначена только для него. У Мартина на глаза навернулись слезы.
Позже они не спеша поднимались по склону поросшей лесом долины, которая в день приезда так поразила Мартина. Окрестности казались ему унылыми и пустынными. Элизабет держалась в стороне от Мартина. Он чувствовал, что она не хочет брать его под руку, поэтому не предлагал ей это.
– Может, присядем? – – предложил Мартин, когда они добрались до вершины.
Элизабет согласилась, и они
