было.
– Должен ли я сделать вывод, – сухо уточнил виконт, – что мисс Хакстебл вовсе не разочаруется, узнав, что вы украли жениха у нее из-под носа?
– Нет-нет, что вы! – заверила Ванесса. – Мег совсем не хочет выходить за вас замуж. Но боюсь, если вы сделаете предложение, сестра согласится. Она неизменно руководствуется чувством долга по отношению к семье и всегда поступает так, как, по ее мнению, следует для блага брата и сестер, хотя сейчас такой необходимости уже нет.
– Понятно, – отозвался виконт, с трудом подавляя приступ гнева – а может быть, смеха? – А выходить за меня замуж она не хочет, потому что…
Он замедлил шаг и слегка повернулся, чтобы посмотреть на спутницу. Начинало казаться, что сейчас он проснется и поймет, что вся эта странная беседа – всего лишь сновидение. В жизни подобных нелепостей не случается.
– Потому что отчаянно влюблена в Криспина, – продолжила фразу Ванесса.
– В Криспина? – Имя показалось знакомым.
– В Криспина Дью, – пояснила она. – В старшего брата Хедли. Маргарет вышла бы за него замуж четыре года назад, когда он получил офицерское звание и уехал в полк, но не захотела оставлять нас. Их чувства были взаимными, и они понимали друг друга.
– Если они обручены, – заметил Эллиот, – то стоит ли опасаться, что мое предложение будет принято?
– Но они не обручены, – возразила Ванесса. – И за все это время он ни разу не был дома и не прислал ни одного письма.
– Возможно, я не понимаю какой-то важной детали? – спросил виконт, помолчав. Они вышли на берег озера и снова остановились. Солнце сияло, и от его лучей вода казалась усыпанной бриллиантами.
– Да, – ответила Ванесса. – Не понимаете женского сердца. Сердце Мег изранено, а возможно, даже разбито. Она знает, что Криспин никогда к ней не вернется, но пока остается свобода, остается и надежда. Надежда – вот и все, что у нее есть. А потому не стоит делать предложение. Скорее всего она согласится и до конца дней будет достойной и верной женой. Но никакой иной искры между вами никогда не вспыхнет.
Виконт снова слегка склонился.
– А между мной и вами вспыхнет? – задал он резонный вопрос, до сих пор не понимая, сердит ли его этот невероятный разговор или каким-то удивительным образом веселит. Ясно было лишь то, что любое из чувств готово с минуты на минуту вырваться наружу.
Ванесса снова пунцово покраснела, но твердо выдержала взгляд.
– Я знаю, как доставить мужчине наслаждение, – прошептала она и опять прикусила губу.
Если бы не мучительный румянец и не отчаянное выражение огромных серых глаз, слова могли бы прозвучать призывом опытной кокетки. Боже милостивый, да она наверняка оставалась невинной как дитя, несмотря на короткий брак с тем, кого чахотка обрекла на раннюю смерть. Понимала ли вообще, о чем говорит? Осознавала ли, что играет с огнем?
– В постели? – безжалостно уточнил виконт.
Ванесса облизнула губы – соблазнительно, но, насколько виконт понимал, совершенно бессознательно.
– Да, – храбро ответила она. – Я не девственница. Хедли до конца дней сохранял… впрочем, не важно. Да, я умею доставить мужчине наслаждение в постели. И не в постели тоже. Я умею веселить и радовать людей. И даже умею смешить.
– А я нуждаюсь в веселье, радости и смехе? – поинтересовался Эллиот, иронично прищурившись. – Надеетесь, что вам удастся меня рассмешить? Но ведь вы заявили, что я начисто лишен чувства юмора!
– Ах вот оно что. – Ванесса отвернулась и посмотрела на озеро. – Я вас обидела, правда? Почему-то этот недостаток кажется самым страшным на свете. Люди готовы сознаться в любых пороках, но только не в отсутствии чувства юмора. Но я же не сказала прямо, что у вас его нет. Просто заметила, что вы никогда не улыбаетесь. Слишком серьезно относитесь к жизни.
– Жизнь серьезна, – возразил виконт.
– Вовсе нет. – Ванесса снова взглянула ему в глаза. – Далеко не всегда и даже не часто. Всегда есть чему удивиться. Всегда есть чему порадоваться. И почти в любой ситуации есть повод для смеха.
– И все же, – заметил виконт, – судьба безжалостно и жестоко отняла у вас мужа. Разве это не серьезно?
– Не было ни единого дня, – заговорила Ванесса неожиданно светло, – чтобы мы не радовались и не удивлялись красоте мира и нашей жизни вдвоем. Смеялись каждый день. Кроме самого последнего. Но и в последний день Хедли улыбался. Даже умер с улыбкой.
Нет уж, это слишком! Виконт нетерпеливо ждал пробуждения, надеясь увидеть раннее утро, собственную спальню и себя – в размышлениях о предстоящем предложении мисс Хакстебл.
– Но мы отклонились от темы, – донесся голос Ванессы. – Готовы ли вы вместо Мег жениться на мне?
– Но почему же непременно на одной из вас? – поинтересовался виконт. – Не предпочтете ли вы сохранить свободу, если я пообещаю оставить сестру наедине с ее страданиями?
Миссис Дью смерила собеседника пристальным, чуть грустным взглядом.
– О, – негромко произнесла она, – значит, решительно не хотите меня?
Эллиот уже открыл рот, чтобы подтвердить подозрения собеседницы.
Разумеется, он ее не хотел. Милостивый Боже! Да из всех женщин на земле ее он выбрал бы последней. В ней же не было ровным счетом ничего, ничего привлекательного!
Кроме одной черты. Да, одно привлекательное свойство все-таки было. Как это вчера сказала мама? Верность и преданность. Даже не одно, а два свойства. Она обладала и тем и другим, правда, не по отношению к нему, а по отношению к собственной семье.
После вчерашнего визита виконтессы миссис Дью поняла, что он собирается жениться на старшей сестре, да и сама мисс Хакстебл тоже без труда разгадала загадку. А еще она знала, что сестра примет предложение, хотя брак по расчету окончательно разобьет и без того израненное сердце. И вот Ванесса всю ночь отчаянно думала, как предотвратить надвигающуюся катастрофу. В итоге сочинила свою замысловатую схему – вместо того чтобы пойти по легкому пути и просто объяснить ситуацию. Возможно, считала его слишком самовлюбленным или жестоким, неспособным понять тонкую женскую душу. Как бы там ни было, а ради блага близких она решила принести себя в жертву. И сделала отчаянный шаг, хотя никогда не пыталась скрыть собственную неприязнь.
И вот сейчас виконт Лингейт собирался унизить ее самым безжалостным образом. Она предложила себя, а он готовился отвергнуть дар красноречиво и жестоко.
Как она того и заслужила, ядовито подумал Эллиот и хмуро посмотрел на ожидавшую ответа собеседницу.
Но так ничего и не сказал.
– Я даже не хороша собой, так ведь? – нарушила молчание Ванесса. – И уже была замужем. Ужасно глупо с моей стороны поверить в то, что план сработает и вы согласитесь. Но можете ли пообещать не тревожить Мег предложением? И Кейт тоже – девочке нужен совсем другой супруг.
– Кто-то более… человечный? – уточнил виконт и снова настороженно нахмурился.
Ванесса на мгновение отвернулась.
– Я имела в виду вовсе не это, – пояснила она. – Просто хотела сказать, что появится кто-то моложе и… и…
– С чувством юмора? – подсказал виконт.
Ванесса подняла на него глаза и неожиданно улыбнулась весело и даже задорно.
И вдруг виконт Лингейт наклонился и коснулся губами ее губ.
Миссис Дью тут же отпрянула, словно испуганный кролик. Эллиот вопросительно поднял брови.
– Всего лишь хотел убедиться, что дважды произнесенная хвастливая фраза – не пустое бахвальство.
Ванесса часто захлопала ресницами.
– О том, что мне известно, как доставить мужчине удовольствие? – уточнила она и снова зарделась.
– Да, – почти шепотом подтвердил виконт. – Именно эта хвастливая фраза.
– Но я не хвасталась.
Эллиот не пошевелился, когда Ванесса встала на цыпочки, обеими руками обняла его за голову и очень нежно, очень легко поцеловала в губы.
Если не считать мать и сестер, то так невесомо и нематериально его не целовала ни одна женщина.
Но несмотря на этот невинный поцелуй, горячее, острое вожделение не заставило себя ждать.
Черт возьми!
– Головные уборы и перчатки очень мешают, – заявил Эллиот, сняв шляпу и бросив ее на траву. Перчатки полетели следом. Виконт дернул ленту, завязанную бантом у Ванессы под подбородком, и отправил туда же капор.
Не переставая кусать губу, Ванесса сняла перчатки.
– Теперь можете повторить демонстрацию своих умений, – тихо произнес виконт.
Теплыми мягкими ладонями миссис Дью коснулась его лица. Долго смотрела в глаза, а потом поцеловала.
Губы снова показались по-детски невинными, но теперь уже они смелее завладели его ртом. Пальцы взъерошили волосы. Она покрыла поцелуями подбородок, щеки, закрытые глаза, виски – и снова очень легко, очень нежно. А потом вернулась ко рту. Прикоснулась кончиком языка, медленно провела им по губам.
Эллиот стоял неподвижно, опустив руки, и только пальцы медленно сжимались в кулаки.
И вот эксперимент закончился. Ванесса на шаг отступила и замерла.
– Поймите, до женитьбы на мне Хедли совсем не имел опыта. И я, разумеется, тоже. А потом он очень серьезно болел. Так что… извините. Это действительно было всего лишь бахвальство.
Виконт посмотрел под ноги, нагнулся, поднял плоский камешек. Повернулся к озеру и метнул камешек так ловко, что тот запрыгал по воде, оставляя за собой дорожку из крохотных водоворотов.
Внезапно пришло понимание. Отвергнуть нелепое предложение с той долей презрения, которой оно заслуживало, было уже поздно. Он пригласил даму к поцелую, и она согласилась. Иными словами, если даже он ее и не скомпрометировал, то воспользовался уязвимым
