– А вы играете? – поинтересовалась она.
– На рояле, – ответил он. – Полагаю, что, родись я девочкой, меня заставляли бы больше заниматься. Должен признаться, что мог бы играть лучше.
Как и в предыдущий вечер, Жаклин положила скрипку на рояль и присела рядом с ним на скамью.
– Нужно было играть, – сказала она. – Не имеет значения, что говорят остальные.
Нужно. И это заявляет ребенок…
– Конечно, ты права, – согласился Джек.
– Я беру уроки игры на фортепиано, – продолжала Жаклин, – но они мне не нравятся, я постоянно думаю о пальцах и о том, на каких клавишах они должны стоять. У меня нет возможности почувствовать музыку. Я могу только слышать ее.
Она не задумывается, когда ее пальцы касаются скрипки?
– Чем ты думаешь заниматься, когда вырастешь? – спросил Джек. – Тебе хотелось бы играть на скрипке для других людей? Или ты будешь исполнять музыку только для себя и родных?
На мгновение Жаклин задумалась.
– Однажды мама брала меня на концерт, – ответила она. – Это было до того, как мы уехали из Франции. Скрипач прекрасно играл. Он очень известный исполнитель, но я не могу вспомнить его имя. После того как он закончил играть, все долго хлопали. Но я не получила никакого удовольствия. Он знал, что хорошо играет, и все делал для того, чтобы люди смотрели на него и хвалили его исполнение. Он поставил себя выше музыки. – Жаклин свела брови на переносице. – Мне нравится, когда исполнитель может показать другим, как зарождается музыка. Наверное, я не смогу этого сделать. Я даже не знаю, как правильно играть.
«Бедная Красотка», – подумал Джек. Похоже, ее худшие ожидания оправдываются. Ребенок испытывает потребность творить красоту при помощи скрипки. Она никогда не удовлетворится обычным, незначительным исполнением.
А могла бы удовлетвориться посредственной игрой Красотка? Джек задумался об этом. Неужели он понял в Жаклин то, чего никак не мог распознать в Красотке? Неужели он так мало узнал ее за прожитый вместе год?
Джек погладил Жаклин по щеке.
– Ты играешь великолепно, дитя, – сказал он. – И уже сейчас ты играешь ради музыки, а не ради аплодисментов. Могу я проводить тебя назад в детскую?
Девочка с тоской взглянула на скрипку.
– Я еще вернусь? – спросила она. – Вы возьмете меня с собой еще раз?
– Завтра, – пообещал Джек. – Несмотря на запрет твоей мамы, мы найдем часок, когда никого другого в комнате не будет.
– Благодарю, – проговорила Жаклин, соскакивая со скамьи и пряча скрипку в футляр.
Джек протянул ей руку, и она вложила в нее свою. Они покинули комнату и в молчании начали подниматься по лестнице. Джек чувствовал, что между ними установилось взаимопонимание.
Однако дверь детской распахнулась, стоило им прикоснуться к ней, на пороге стояла Изабелла.
– Я готовилась выйти на охоту, – обратилась она к Жаклин. – Где ты пропадала?
– Я пригласил ее в музыкальную комнату после прогулки, – объяснил Джек. – Я просил ее поиграть для меня.
– Это моя вина, мама, – произнесла Жаклин. – Я сама попросила послушать мою игру. Я умоляла, без конца повторяла: «Пожалуйста».
Джек развеселился, наблюдая, как Жаклин старается выгородить его. Красотка тоже это почувствовала. Он заметил огоньки в ее глазах, до того как выражение лица изменилось. Чувства Красотки всегда было легко прочесть по глазам.
– Понятно, – сказала Изабелла, – только пожалуйста, Жаклин, не надоедай остальным.
– Я получил огромное удовольствие от ее игры, – заявил Джек.
Жаклин проскочила в детскую и закрыла за собой дверь. Джек и Изабелла настороженно посмотрели друг другу в глаза.
– Как прошла репетиция? – поинтересовался он. – Перегрин прекрасно играет Шейлока, – ответила она. – Фредди вызубрил все свои реплики, но утром разнервничался и произносил их не вовремя, но он все запомнит.
– На твоем месте я бы не рассчитывал на это, – усмехнулся Джек и предложил ей руку.
В опасной, по мнению Джека, близости они вместе спустились вниз. Конечно, они решили цивилизованно сосуществовать и сейчас благовоспитанно шли рядом, держась за руки.
– Красотка, – порывисто произнес он, – зачем мы притворяемся? – Его вопрос прозвучал глупо.
– Зачем? – Она взглянула на него. – Думаю, ты сам знаешь ответ, Джек.
– Ради славы и успеха? – спросил он.
Джек всегда это понимал. Она обожала внимание аудитории, особенно ее мужской части, и лелеяла мысль. что разбогатеет, перестанет зависеть от мужчин и будет более разборчивой в выборе любовников.
– Чудесно быть знаменитой, – ответила Изабелла. – Не могу не признать этого. Также не могу отрицать, что иметь деньги очень приятно. Это страшно – не знать, сможешь ли заработать на пропитание, а до того как ты взял меня под свое покровительство, дело обстояло именно так. Даже хуже.
– Как? – спросил Джек.
– Я играла на сцене, потому что мне это было необходимо, – объяснила Изабелла. – Я читала роль и хотела оживить ее. Мне было недостаточно прочесть ее и просто представить или посмотреть, как ее исполнят другие. Я сама должна была сыграть ее. Мне хотелось вжиться в характер героини. Мне необходимо было представить ее так, словно она существовала в действительности, а не только на страницах книги. Пару раз в прошлом я ошибалась, но вчера я говорила правду. Ты никогда не понимал этого, не правда ли, Джек? Ты думал, что я выступаю исключительно ради похвал и надеюсь заполучить в поклонники джентльменов, которые придут в зеленую комнату после спектакля.
– Красотка, – спросил он, – почему в молодости мы никогда об этом не говорили и не слушали друг друга? Почему жили эмоциями, а не разумом? Почему я не понимал этого до настоящего момента?
– Ты хотел указать мне мое место, – заявила Изабелла. – Ты хорошо платил мне и хотел чувствовать себя моим хозяином.
– Но я никогда им не был, – отозвался Джек с циничной усмешкой. – Хоть я и платил, однако никогда не являлся твоим единственным обладателем, ведь так? Я не буду повторять свои обвинения и напоминать о горечи последних недель, когда ты была шлюхой.
– Ах да! – Изабелла сжала губы, а взгляд ее стал жестким. – Мы всегда возвращаемся к этому слову, Джек. Иногда я сожалею… Впрочем, не важно.
– О чем ты иногда сожалеешь? – Джек положил одну руку ей на щеку и прижал большой палец к ее губам. Они стояли у подножия лестницы и смотрели друг на друга.
У нее не было времени, чтобы ответить. Дверь в гостиную открылась, и вошли Алекс, Зеб, Энтони и Говард Бекфорд, что-то оживленно обсуждая. Джек отдернул руку. Он избегал смотреть в глаза Алексу.
Изабелла подумала, что в большом доме, наполненном людьми, при желании вполне возможно избежать нежелательных встреч.
Но в действительности это оказалось невозможным. И похоже, они не особенно старались сделать это. Она заходила в детскую вместе с Жаклин. А Джек мог прийти поздороваться с племянниками и племянницами в тот момент, когда ее не было. Однако они часто встречались и не пытались избежать этого.
Разумеется, они не могут сторониться друг друга и во время репетиций сцены из «Отелло». Их первая репетиция пройдет в полдень.
Изабелла решила не выкладываться до спектакля. Ей не хотелось подавлять остальных актеров. Она знала, что и так многие из них боятся выглядеть глупо. Но в конце концов, во время утренней репетиции, она предстала настоящей Порцией и соответственно исполнила свою роль. В полдень подобного не повторится.
