насладится историей о том, как нежная барышня была отдана под суд за то, что свалила с ног мужчину в два раза крупнее себя, швырнув в него книжкой. И еще за то, что забрала пятнадцать фунтов у своего опекуна, который больше года не платил ей назначенного покойным родителем содержания. И зато, что забрала из сейфа браслет, который передала ей в подарок мать, оставив там, в сейфе, вещи куда более ценные. Заметьте, она не взяла драгоценности, которые все равно будут принадлежать ей же по достижении двадцатипятилетнего возраста. Уверяю вас, Дербери, весь Лондон будет в восторге, узнав об этом.
Граф шумно дышал, раздувая ноздри.
– Вы меня не шантажируете, Трешем? Джоселин приподнял бровь.
– Если бы я вздумал вас шантажировать, то я бы сообщил дополнительно, что моя невеста подает на вас в суд за пренебрежительное отношение к вашим обязанностям опекуна, за то, что в вашем собственном доме ваш сын пытался ее изнасиловать. Я уверен, что в конце концов смог бы уговорить свидетелей сказать правду. Одного показания будет довольно. И я бы добавил так, на всякий случай, что если наши с Джардином пути вдруг случайно пересекутся, ему придется очень туго. Можете ему это передать.
И снова Джейн почувствовала приятное удовлетворение. И все же что-то в этой ситуации было не так. Не должны все так легко ему подчиняться. Это несправедливо. Почему никто не смог дать отпор герцогу Трешему? Боевой пыл тут же покинул Гарольда, когда он понял, что его план изловить ее, хитростью заманить в Корнуолл и шантажом заставить выйти замуж за Сидни не срабатывает. И даже его нежелание давать согласие на свадьбу подопечной может иметь последствия куда более неприятные, чем потеря большей части достояния ее отца.
Пока Джейн, всеми забытая, сидела и молча злилась, письменное разрешение герцогу Трешему на бракосочетание с леди Сарой Иллингсуорт было получено и должным образом оформлено. Даже нашлись свидетели. Миссис Джейкобе удостоверила подпись герцога Трешема, слуга графа – подпись своего господина.
После этого Джейн не оставалось ничего иного, как, накинув плащ и надев шляпу и перчатки, в сопровождении миссис Джейкобе, взявшей ее сумку, спуститься вниз к экипажу с герцогским гербом. Герцог Трешем последовал за ней. Служащие отеля дружно кланялись, выражая свое полнейшее почтение герцогу Трешему, осчастливившему отель своим присутствием.
Даже здесь он чувствовал себя хозяином. Джейн села в карету. Миссис Джейкобе уселась рядом. Если человек действительно может взорваться от гнева, то сейчас она разлетится в клочья, подумала Джейн. И пусть ему будет хуже, если она испортит ему карету, залив этот роскошный салон своей кровью.
Он вошел и невозмутимо занял место напротив.
Джейн сидела очень прямо, глядя вдаль за окно кареты. Как бы нехотя она повернула голову к нему.
– Я позволю вам сопровождать меня к леди Уэбб, – сказала Джейн, – но я хочу внести абсолютную ясность в наши отношения: если бы вы были единственным мужчиной на земле и являлись ко мне с клятвами в вечной любви миллион раз, я бы все равно не согласилась стать вашей женой. Беру миссис Джейкобе в свидетельницы – я не выйду за вас. Я этого не сделаю ни за что.
– Моя дорогая леди Сара, – надменно-скучающим тоном ответил он, – прошу иметь снисхождение к моей гордости. Миллион раз… я бы перестал просить вашей руки после первой тысячи.
Джейн поджала губы, подавив желание ответить ему в том же духе. Но она не доставит ему удовольствия, позволив вовлечь себя в ссору.
Он пришел ей на помощь. Разумеется, герцог Трешем именно так и должен себя вести. Она покинула дом без его разрешения, будучи его любовницей. Он решил, что поступит согласно чести и женится на ней, но сути это не меняло – она была его собственностью.
Но он не верил, что она была ему другом.
Он не верил, что она завоевала бы его сердце, рассказав всю правду о себе.
Он не любит ее. Конечно же, он не любит ее.
К счастью, путешествие к леди Уэбб длилось недолго, но лишь тогда, когда карета резко остановилась, Джейн вспомнила о своей крестной. Скорее всего леди Уэбб знает, что Джейн в пути. Знает ли она обо всем остальном? Хочет ли она ее видеть после всего того, что узнала о ней?
Но ответы на свои вопросы Джейн получила тотчас же, едва слуга открыл дверцу кареты. Леди Уэбб вышла из дома, чтобы встретить свою крестницу, не ждала, как принято, в гостиной, а, раскрыв объятия, пошла ей навстречу.
– Тетя Харри!
Джейн едва ли заметила, как вышел из кареты Джоселин, как подал ей руку, помогая сойти. Мгновение, и Джейн упала в объятия самой близкой подруги покойной матери.
– Сара, милая моя девочка! Я думала, ты никогда уже ко мне не приедешь. Я исшаркала до дыр весь ковер в гостиной, ожидая тебя. Милая моя, драгоценная девочка.
Джейн вдруг поняла, что всхлипывает. Леди Уэбб, ласково обнимая Джейн за плечи, повела свою крестницу в ярко освещенный холл, затем вверх по лестнице в гостиную. Кто-то усадил Джейн в кресло, подал ей кружевной носовой платок, и только после этого она поняла, что они с леди Уэбб остались одни.
Он ушел.
Возможно, навсегда.
Нельзя было яснее дать понять, что она отказывается от его предложения.
Собственно, они простились.
Но в этот момент вместо радости она испытывала горькое разочарование.
Утро было наполнено хлопотами. Джоселин отправился в парк, где встретился с бароном Поттером и сэром Конаном Броумом. Последний уже успел переговорить с секундантами обоих братьев Форбс и сделал все приготовления к двум дуэлям. Обе дуэли, одна за другой, если Богу будет угодно оставить Трешема в живых после первой, должны были состояться через неделю в Гайд-Парке. Трешем, казалось, поставил себе целью вернуть Гайд-парку былую славу излюбленного места проведения поединков чести. Удручал лишь тот факт, что все его последние соперники являлись членами одной семьи. Пора менять амплуа.
Трешем был не настолько наивен, чтобы не оценивать ситуацию как весьма неприятную. У него было не так уж много шансов остаться в живых. К тому же преподобный Джошуа Форбс был человеком не робкого десятка, его одним взглядом не выведешь из равновесия.
Но как только к Трешему и Броуму присоединился виконт Кимбли, тема дуэли временно была отложена.
– Вчера вечером прошел слух, – с ухмылкой сказал Фердинанд, – что мисс Джейн Инглби вовсе не Джейн Инглби, а леди Сара Иллингсуорт. Вот это сенсация, Трешем! Гости, что были у тебя на званом вечере и слышали ее пение, вчера у леди Вардс держались провидцами. Старина Хардингс старался убедить всех и каждого, что догадался обо всем уже тогда. Хорошие манеры сразу выдали в ней леди.
– Где ты отыскал ее, Трешем? – спросил барон Поттер. – И как ты узнал правду? Ведь мы, бывая у тебя в Дадли-Хаусе, видели ее… Почему же никто из нас ничего не заподозрил?
– А это верно, – спросил Конан, – что ее репутация вновь чиста?
– Все было выдумкой, – небрежно махнув рукой, сказал Трешем, приподнимая шляпу, чтобы приветствовать идущих навстречу дам. – Я говорил вчера с Дербери как раз перед тем, как он уехал в Корнуолл. Джардин не умер. Напротив, он совершенно поправился. А Дербери приехал в город и нанял сыщиков, чтобы найти леди Сару и сообщить ей, что волноваться совершенно не стоит. Слухи, как это обычно бывает со слухами, не имели под собой никакой реальной почвы.
– А как насчет воровства, Трешем? – продолжал допытываться барон Поттер.
– И воровства тоже не было, – ответил Джоселин. – Как мы все падки до сплетен! Невольно задаешься вопросом: неужели нельзя найти лучшее времяпрепровождение, нежели погоня за слухами?
Друзья рассмеялись, признавая шутку Трешема весьма
– Но у слухов есть мерзкая привычка зависать в воздухе, – продолжал Джоселин, – если только новые слухи не вытеснят старые. Лично я собираюсь навестить леди Сару у леди Уэбб и даже добиваться знакомства с ней.
