улыбнулся ей.
Еву охватила безудержная радость. Она не сводила глаз с Эйдана. И в то же время не забывала об окружающих, но больше не боялась этого многочисленного сборища людей, пристально наблюдавших за нею. Пусть смотрят. Пусть осуждают ее за смех. Ее это не беспокоит. Ей улыбался Эйдан. Да, улыбался. Она могла в этом поклясться.
Она танцевала, улыбалась, болтала с Эйданом и соседними парами, наслаждаясь так, как никогда раньше. Где-то в голове у нее гнездилась мысль о том, что следует быть разумной и рассудительной. Но сегодня она гнала от себя эту мысль. Сегодня у Золушки был бал.
Пока Ева танцевала с другими, сначала с Аллином, а затем с виконтом Кимблом, Эйдан любезно оказывал внимание некоторым матронам, матерям и бабушкам, в чьи обязанности входило следить за молодыми девушками и женщинами, хотя многие из них, в чем не сомневался Эйдан, предпочли бы игру в карты. Он переходил от одной группы к другой, всегда стараясь не упускать из поля зрения свою жену.
Вполне возможно, маркиза Рочестер будет считать, что ее усилия пропали даром. Может быть, и Вулф тоже так думает. Ева, конечно, очень отличалась от других присутствующих дам. Она не скрывала, что получает удовольствие: улыбалась, смеялась, охотно и очень грациозно танцевала. Она просто сияла. Казалось, никто не осуждал ее. Совсем наоборот.
– Прелестная девочка, – сказала Эйдану достопочтенная леди Харвингдин. – Так и светится счастьем, как и положено новобрачной. Вы совершили очень правильный поступок, полковник.
Эйдан, бесспорно, был очарован своей женой. Она, словно цветок, предвещающий наступление весны, пробилась к нему сквозь бесплодную мерзлую почву его жизни. Но возможно, этот цветок ничего не предвещал. У них не было будущего. Но сегодня Эйдан не хотел думать об этом. Он просто радовался, глядя на Еву, и ждал вальса, чтобы потанцевать с ней. А затем, когда бал закончится, она будет принадлежать ему одному. Он опасался, что будет очень страдать, когда Ева вернется в Рингвуд, но снова гнал от себя эти мысли, чтобы они не помешали ему наслаждаться вечером.
Следующим танцем был вальс, и он наконец мог пригласить Еву.
– Эйдан, – спросила она, когда музыканты заиграли мелодию и он медленно закружил Еву, – ты знаешь другой такой же божественный танец?
– Ни одного, – твердо заявил он. – Я верю, что его танцуют ангелы на небесах.
Она засмеялась:
– Мне нравится, как ты это говоришь: с серьезным видом мелешь чепуху. Ты счастлив?
– Как я могу не быть счастливым? – спросил он. – Я на светском балу, который наверняка назовут величайшим событием сезона, исключительно по желанию Бьюкасла. Я – в центре внимания гостей, кроме тех, кто смотрит только на тебя. И я здесь с женой, которая не перестает утверждать, что я ей не муж. Кто в моем положении не запрыгает от радости? – И он закружил ее.
Ева снова засмеялась, но потом они замолчали. Эйдан всегда считал вальс утомительным и даже неприятным танцем. Его дамами неизбежно оказывались женщины, с которыми он танцевал из вежливости. Полчаса смотреть в лицо физически непривлекательной женщины или, того хуже, чьей-то жены не соответствовало его представлению о хорошо проведенном времени.
Но этот вальс был волшебным. Ева, высокая и стройная, головой доставала ему до подбородка. Она танцевала легко и грациозно. Ее спина изгибалась под его рукой, Ева улавливала каждое его движение, и их танец был настоящим совершенством. Вокруг них, как в калейдоскопе, мелькали яркие платья разных цветов, перья, фраки. В свете канделябров сверкали драгоценные камни. Эйдану неожиданно захотелось, чтобы этот вальс продолжался вечно. Но он все же закончился.
– Ах, это было чудесно! – Щеки у Евы раскраснелись, глаза сияли, голос прерывался. – Ты превосходно танцуешь, Эйдан. Я хотела бы, чтобы нам разрешили танцевать еще раз.
Но долг прежде всего. Он кивнул в сторону Бьюкасла, который стоял в дверях и вопросительно смотрел на брата.
– Опоздавшие гости, – сказал он, беря Еву под руку. – Надо пойти и встретить их.
– Если опоздавших будет много, – заметила Ева, – некоторым придется танцевать на балконе. Ты когда-нибудь видел столько людей, собравшихся в одном месте? Я, конечно…
Она не договорила, и Эйдан увидел, как улыбка застыла на ее лице. Взгляд Евы был прикован к людям, которых они вышли встречать. На минуту она замедлила шаги.
– Мадам, – сказал Бьюкасл, обращаясь к ней, – разрешите вам представить сэра Чарлза Оуверли из британского посольства в России и леди Оуверли. А также виконта Денсона, тоже из посольства. Леди Эйдан Бедвин и полковник Бедвин, мой брат.
Дамы присели, мужчины раскланялись.
– Вы вернулись в Англию отпраздновать победу? – спросил сэра Чарлза Эйдан.
– Да, – ответил тот. – Вернулись-то мы два месяца назад, когда уже никто не сомневался в победе союзников. Но мы с нетерпением ждем скорого прибытия русского царя.
– Вас можно поздравить с замужеством, леди Эйдан? – с лукавой усмешкой спросила леди Оуверли. – Вам очень повезло. Мужчины из рода Бедвинов удивительно ловко избегают брачных уз.
Ева улыбнулась, но при взгляде на нее Эйдан увидел, как побледнели ее лицо и губы. Ему сразу стало ясно, что она уже знакома с одним из прибывших, и, как он догадался, это был улыбающийся и очень красивый блондин Денсон. Виконт с поклоном обратился к Еве.
– Сейчас заиграют следующий танец, – сказал он. – Окажите мне честь, леди Эйдан. С позволения полковника Бедвина, разумеется.
Эйдан кивнул, и Ева, не говоря ни слова и не взглянув на мужа, направилась в зал.
Начался танец. Денсон одаривал всех окружающих очаровательными улыбками. Ева танцевала, опустив глаза, ее движения были скованными, светившаяся в ней радость угасла. Во время паузы между фигурами танца Денсон наклонился к ней и что- то сказал. Затем взял ее под локоть и вышел с ней на балкон.
Эйдан следил за ними, впившись ногтями в ладони своих спрятанных за спиной рук.
– Здесь есть уединенное местечко, где мы могли бы поговорить? – спросил Денсон.
На балконе находились еще две пары и большая шумная компания в дальнем конце.
– Нет, – ответила Ева.
Денсон заметил ступени, ведущие в сад, и снова, схватив ее за локоть, повлек туда. По саду разбегались усыпанные гравием дорожки, стояли скамьи, неподалеку виднелся искусственный пруд с фонтаном. На деревьях висели фонари, по дорожкам прогуливались гости. Вечер был теплый.
Виконт вернулся в Англию два месяца назад. За месяц до ее свадьбы. Возможно, даже раньше, чем погиб Перси. Он все это время был в Англии.
– Ева, – сказал Джон, когда они сошли в сад. – Я понятия не имел о том, что ты вышла замуж за брата Бьюкасла. Пока я не приехал сюда и чуть было не столкнулся с тобой, я и понятия не имел об этом.
– Ты уже два месяца как в Англии, – сказала она.
– Я был занят, – ответил он. – Не было ни одной свободной минуты. Я каждый день собирался сбежать в Оксфордшир повидаться с тобой. Нет слов, чтобы выразить, как я скучал по тебе.
– Два месяца, – повторила она. Два месяца, а Джон поклялся, что примчится домой сразу же, как только ступит на английскую землю.
– Как ты могла так поступить, Ева? – спросил он. – Мы же договорились. Мы…
– Перси мертв. Его убили в битве под Тулузой.
Он подвел ее к скамье, стоявшей поодаль от дорожки. Густые ветви ивы нависали над ней. Ева опустилась на скамью и подняла глаза. Свет фонаря с другого дерева освещал правильные черты его лица. Джон никогда еще не выглядел таким красивым.
– Мне грустно это слышать, – сказал он. – Но почему ты это сделала, Ева, и так быстро? Почему ты вышла замуж за Бедвина?
– Отец умер вскоре после твоего отъезда. Может быть, ты не слышал, какие условия он поставил в своем завещании? Все перейдет ко мне только в том случае, если я выйду замуж в течение года после его смерти.
– Тебе следовало мне написать, – сказал он. – Я бы…
– Что бы ты сделал? – спросила она. – Примчался бы ко мне? Но как я могла тебе написать об этом, это было бы неприлично! Да я и не знала, куда посылать письмо. Я же не знала твоего лондонского адреса.
– Ева, ты должна понять. Для человека моего положения очень важно появляться в обществе во время сезона, принимать участие в развлечениях. Я бы приехал летом, и мы бы поженились.
– В самом деле?
Ева чувствовала, словно пелена спадает с ее глаз. Более года назад поездка в Россию оказалась для Джона намного важнее женитьбы на ней. А сейчас светские развлечения были для него еще важнее.
– Перси в конце года передал бы мне все или по крайней мере поделился со мной, если б я попросила. Но он умер неожиданно, и все унаследовал бы Сесил.
– Ты должна была меня известить. – Джон наклонился к ней. – Черт побери, Ева, ты должна была известить меня!
– У меня оставалась всего неделя, чтобы выполнить условие отцовского завещания, – продолжала она. – Я же не знала, что ты вернулся в Англию! Ты мог бы найти способ сообщить мне об этом.
Она вдруг отчетливо поняла, что Джон никогда и не собирался на ней жениться. Она ему нравилась, возможно, он даже был влюблен, но никогда не женился бы на ней. Не будь она так наивна или не так сильно влюблена, она давно бы это поняла. Этим летом, если бы обстоятельства не изменились, он бы нашел еще один повод отложить свой разговор с отцом.
– Почему Бедвин? – спросил Денсон. – Мне казалось, что у него денег полны карманы и нет необходимости так до неприличия поспешно жениться на богатой невесте.
– Он привез мне известие о смерти Перси. Когда он понял, в каком положении я
