она.
– Кто знает? – сказала Фрея. – А почему бы вам не спросить об этом Эйдана? Вы же его жена. Разве вы с ним никогда не разговариваете?
Как с облегчением поняла Ева, Фрея и не ожидала ответа. Она пришпорила лошадь, и Ева последовала ее примеру, Они мчались по дорожке, предназначенной только для верховых. Пешие прогуливались по обе стороны ограды.
– Кто быстрее доскачет до конца? – предложила Фрея и, пригнувшись к шее лошади, помчалась вперед.
Ева погналась за ней. Когда они доскакали до конца Дорожки, обе весело смеялись. Их лошади шли почти голова в голову.
– Я выиграла! – заявила Фрея.
– Только на волосок, – возразила Ева, – и только потому, что тронулись первой.
– Так-так-так, – произнес мужской голой. – В нашей семье оказалось двое сорванцов, нет, трое: в будущем году к ним присоединится Морган.
Это был Аллин. Он, должно быть, только что въехал в парк. Его сопровождал Эйдан. Для Евы наступила трудная минута. Она не видела мужа с тех пор, как он прошлой ночью ушел в свою комнату. Она не знала, считать это ссорой или нет и захочет ли он разговаривать с ней. Эйдан удивленно смотрел на нее.
– Я и не знал, что ты ездишь верхом, – сказал он.
– Ты меня никогда об этом не спрашивал. – Ева гордо подняла голову. Ей уже было не до смеха.
– Ох, – сказал Аллин, – чувствую, сейчас начнется выяснение отношений. Фри, поскачем наперегонки обратно? Или ты устала после такой трудной победы?
Фрея насмешливо фыркнула в ответ и тронула коня. Аллин пустился за ней в погоню.
На Эйдане был старый мундир. Казалось, в нем ему было удобнее, и сидел он на том же мощном жеребце, на котором он приезжал в Лондон на свадьбу. Он выглядел мрачнее обычного.
– Ты могла бы сказать о своем желании покататься верхом в любое время, когда я просыпался в твоей постели и говорил, что еду кататься с братом и сестрой.
– В первые дни у меня не было подходящего платья.
– Это можно было исправить. Одно слово мисс Беннинг, и она прислала бы амазонку через несколько часов.
– Значит, твое слово имеет такой же вес, как и слово герцога или твоей тетушки?
– Разумеется, – с некоторым удивлением ответил Эйдан.
Некоторое время они молча шли по дорожке вдоль Роттен-роу, ведя лошадей под уздцы. Они здоровались с другими всадниками и гуляющими, некоторых Ева помнила со вчерашнего вечера.
– Фрея рассказывала мне о том, что произошло три года назад и прошлым летом, – сказала Ева.
– О Ките? – Он кивнул проезжавшему мимо всаднику. – Если верить Рэннальфу, она очень страдала, но и на дыбе не призналась бы в этом.
– Она его так любила?
– Одна из отличительных черт Бедвинов в том, что они редко влюбляются, но уж если так случилось, их чувства очень глубоки. Ты бы никогда не догадалась об этом, правда? Конечно, никто из нашего поколения не испытал любви, кроме Фреи, поэтому мы не можем быть в этом уверены. Подозреваю, она долго страдала. Возможно, мучается до сих пор.
«Никто из нас… кроме Фреи, не испытал любви». Странно, но эти слова задели Еву. Они, безусловно, опровергали все, чему верила Фрея. Но Фрея сказала почти то же о любви и своей семье. Как жаль, что она потеряла любимого человека, а Эйдан из чувства долга женился без любви. Радостное возбуждение вчерашнего дня отошло в далекое туманное прошлое.
– С завтрашнего дня ты будешь ездить с нами каждое утро, – коротко заключил Эйдан. – Я прикажу горничной будить тебя пораньше.
Почему бы ему не будить ее самому? Или он не собирается вернуться в ее постель?
– Спасибо, – ответила Ева.
– И если ты желаешь заниматься чем-то еще или захочешь куда-нибудь поехать, скажи мне, и я найду тебе сопровождающего.
Вежливое холодное предложение. Муж, преисполненный сознания своего долга.
– Спасибо, – повторила она, – но я думаю, что смогу найти развлечения и без вашей помощи, полковник. Ваша тетя уже получила несколько приглашений на мое имя и будет сопровождать меня. Мне не придется вас беспокоить.
– Черт бы побрал тебя, Ева, – тихо и раздраженно сказал Эйдан после нескольких минут тяжелого напряженного молчания. – Черт бы тебя побрал!
Она вздрогнула от изумления. За что он на нее сердится? И почему в таких неприличных выражениях? Ева отвернулась и подошла к ограде, чтобы обменяться любезностями с молодой леди и ее матерью, которые накануне стояли перед ней в очереди на представление королеве в Сент-Джеймсском дворце.
Глава 17
На следующей неделе Эйдан иногда проводил время в обществе жены. Каждое утро они верхом ездили в парк. Побывали на двух балах, на домашнем концерте и один раз в театре, где сидели в ложе герцога. Но даже в этих случаях они обычно старались не оставаться наедине. Чаще всего Эйдан проводил время с Аллином или со знакомыми военными, многие из которых приехали в Лондон на торжества. Утром он посещал клуб или конюшни Таттерсолла, днем – боксерскую школу Джексона или бега, а вечера после обеда в Бедвин-Хаусе опять проводил в клубе. Ночью он спал один в своей комнате.
Насколько было известно Эйдану, Ева больше не встречалась с Дснсоном. Если она не выезжала с Эйданом, то оставалась дома или ездила с визитами с маркизой Рочестер, или с Фреей, или с ними обеими, хотя она не нуждалась в стражах. Ева сказала Эйдану, что останется верна их браку, и он ей верил. Но его мучила мысль, что она, возможно, мечтает хотя бы об одной короткой встрече со своим любовником. И он еще больше ненавидел себя за ревность, от которой не мог избавиться.
Эйдан считал дни, остававшиеся до приезда в Лондон глав держав-победительниц и торжественного обеда в Карл-тон-Хаусе. После этого будут другие празднества, но Ева уже сможет решить, когда ей вернуться домой. Он не сомневался, что она уедет при первой же возможности и страстно надеялся на это. Эйдан хотел, чтобы она уехала, покинула Бедвин-Хаус, исчезла из его жизни. И в то же время он думал об этом со страхом.
Как он ненавидел всю эту чувствительную чепуху!
Наконец ожидаемый день наступил. Они сидели за завтраком всей семьей, присутствовал даже Вулф, который в этот день не поехал в палату лордов.
– Вы когда-нибудь видели на улицах такое столпотворение? – спросила, ни к кому не обращаясь, Фрея. – Мы едва добрались до парка, а возвращаться было куда хуже. Ты уже выходил из дома, Вулф?
– Нет еще, – ответил тот. – И вполне возможно, что не выйду. Мне бы не хотелось, чтобы меня искалечили в уличной толчее. Но на этот раз известие о том, что почетные гости ступили на британскую землю, конечно, не пустой слух. Герцог Кларенс доставил их на «Непобедимом». Их ожидают в Лондоне сегодня.
– В Лондоне все в это верят, – сказал Аллин. – И каждый, любая собака хотят посмотреть на их приезд. Думаю, после этого начнется настоящее безумие.
– Но мы приехали ради этого торжества, – со вздохом напомнила Фрея. – С соизволение Вулфа, разумеется. Полагаю, что празднование окончательной победы над Наполеоном Бонапартом – великое историческое событие.
– Вам известно, ваша светлость, – немного подалась вперед Ева, – кто именно приезжает сегодня?
– Русский царь, прусский король, князь Меттерних из Австрии, фельдмаршал Блюхер и многие другие, – ответил Вулф.
– А герцог Веллингтон? – спросила она.
– Нет, Веллингтон не приедет.
– Очень жаль. Но интересно было бы посмотреть на приезд других знаменитостей. Я не осуждаю толпу, что собралась на улицах.
Щеки его жены, как заметил Эйдан, разгорелись, глаза заблестели. Ева выглядела удивительно хорошенькой, но она в его глазах уже давно была именно такой.
– Вы увидите их всех завтра вечером, мадам, – напомнил Бьюкасл, – ив более приятной атмосфере Карл-топ-Хауса. Вы также увидите принца Уэльского и королеву.
– Вот будет чудесно, – согласилась Ева. – Но сегодня настроение особенно приподнятое. Его разделяют все, и знать, и простолюдины. Радость объединила самых разных людей, разные народы. Вы не почувствовали это сегодня утром, Фрея? А вы, Аллин?
Аллин усмехнулся:
– Мне кажется, вам не терпится выйти на улицу, Ева. Там вам намяли бы бока, а ваши барабанные перепонки могли бы лопнуть от шума. Ваш носик оскорбил бы запах немытого тела.
– О да, – сказала Ева, – мне и вправду не терпится. А разве другим не хочется?
– Осмелюсь заметить, – откинувшись на спинку стула и играя лорнетом, сказал Бьюкасл, – что и среди людей нашего круга находятся такие, кого привлекает возможность оказаться в гуще толпы, леди Эйдан, но есть что-то вульгарное в желании принять участие в этой массовой истерии.
– Истерии? – повторила нахмурившаяся Ева. – Нет, разумеется, нет, ваша светлость. Я бы назвала это эйфорией. Эйдан положил салфетку на стол.
– Если ты хочешь посмотреть, Ева, – сказал он, – я пойду с тобой.
– Ты согласен? – В последнее время она редко смотрела на мужа, а если это случалось, то он замечал настороженность в ее глазах. Но сейчас в ее взгляде он увидел радость и нетерпение ребенка, которому пообещали желанную игрушку. – Тебя это не очень утомит, Эйдан?
Перспектива смешаться с ликующей толпой на улицах Лондона вызывала у полковника отвращение. Но Ева хотела пойти, а со времени бала в ее честь она ничего от него не требовала.
– Мы поедем к Лондонскому мосту, – сказал он, – и оттуда увидим, как гости будут ехать из Дувра.
– Если сумеете туда добраться, – заметил Аллин.
– Доберемся, – заверил Эйдан, и его брат рассмеялся.
– Благодарю тебя, – сказала Ева, вставая. – С вашего позволения пойду переоденусь. Фрея, не хотите пойти с нами? А вы, Аллин?
Эйдан ожидал от сестры презрительной
