забыла, поскольку много лет не была в Бате. По другую сторону моста, насколько она помнила, располагалась Грейт-Палтни-стрит, широкая, просторная, красивая улица. Что же находится в конце ее? Ах да, Сидни-Гарденс.
Фрея не собиралась так далеко заходить, однако у нее было такое чувство, будто впервые за много дней она дышит свежим воздухом и никак не может надышаться, и у нее пока не было никакого желания возвращаться домой. Она пошла по мосту, мимоходом заглядывая в витрины маленьких магазинов, и вскоре поняла, что память ее не подвела.
Впереди простирался один из самых великолепных видов города, по праву считавшийся одним из самых красивых в Европе.
В конце Грейт-Палтни-стрит Фрея свернула на Сидни-плейс, намереваясь направиться к Гарденс, и в этот момент слева от себя заметила табличку с надписью «Саттон-стрит». Нахмурившись, остановилась. Однако и нескольких секунд ей хватило, чтобы понять, почему название этой улицы звучит так знакомо. Именно на Саттон-стрит находилась школа мисс Мартин для девочек. Фрея секунду помешкала и решительно зашагала по Саттон-стрит. Она даже помнила номер дома.
Пять минут спустя Фрея уже стояла в обшарпанной чопорной гостиной, дожидаясь появления самой мисс Мартин. Поразмыслив, она решила, что зря сюда явилась.
Мисс Мартин не заставила себя ждать. Она нисколько не изменилась, была такой же, какой Фрея ее помнила: бледное лицо, брезгливо поджатые губы, прямая, как палка, спина. Ее темно-серые глаза, как и прежде, смотрели в глаза Фреи, но теперь во взгляде читалась почти не прикрытая вежливостью враждебность.
– Леди Фрея.
Мисс Мартин наклонила голову. Она не предложила непрошеной гостье сесть. Не выразила ни удивления, ни благодарности. Однако не указала на дверь. Она просто внимательно смотрела на нее.
Фрее она все больше и больше нравилась.
– Я узнала, что у вас здесь школа, – проговорила Фрея, пряча смущение под маской чрезмерной надменности. – Проходила мимо и решила к вам заглянуть.
Идиотские слова!
Мисс Мартин не удостоила их ответом. Лишь наклонила голову.
– Хотелось узнать, как у вас идут дела, – произнесла Фрея. – Нужно ли что-нибудь вашей школе, могу ли я чем-нибудь помочь.
На сей раз в глазах мисс Мартин мелькнула насмешка и уже ничем не прикрытая враждебность.
– Дела у меня идут хорошо, благодарю вас, – сказала она. – У меня есть ученики, которые обучаются и платно, и бесплатно, и несколько хороших преподавателей. Кроме того, есть достаточно щедрый благотворитель. Ваша помощь, леди Фрея, мне не нужна.
– Ну что ж. – Фрея обвела взглядом убогую гостиную, отметив про себя, что благотворитель мисс Мартин не так уж щедр. Либо у него свои понятия о щедрости. – Я думала, мне стоило бы предложить вам помощь.
– Благодарю вас. – Голос мисс Мартин дрогнул, хотя лицо по-прежнему оставалось бесстрастным. – Хотелось бы надеяться, леди Фрея, что за девять лет вы изменились и явились сюда по искреннему велению сердца, а не лелея злобную надежду застать меня в отчаянии и бедности. Как видите, этого не случилось. Даже без помощи моего благодетеля моя школа начинает окупать себя. Так что я не нуждаюсь ни в вашей помощи, ни в ваших визитах. Всего хорошего. Мои ученицы ждут меня. Они не должны пропускать урок истории.
Некоторое время спустя Фрея шла по Сидни-Гарденс, чувствуя, как у нее по-прежнему неистово колотится сердце, а в ушах звенят сказанные напоследок слова, полные явной неприязни и даже ненависти.
Немного успокоившись, она с облегчением заметила, что время прогулки по парку представителей высшего общества, похоже, прошло. Праздно гуляющих было немного, и никого из них Фрея не знала. Похоже, знатной даме не пристало ходить здесь без сопровождения служанки. Но Фрее всегда было наплевать на условности. Она присела на грубую скамейку, стоявшую под древним дубом, ощущая на лице прикосновение еще по-летнему теплых солнечных лучей – лишь в воздухе чувствовалось легкое дыхание осени, – и принялась бездумно наблюдать за парой юрких белочек, сновавших рядом со скамейкой в поисках съестного, забытого или нарочно оставленного посетителями парка. Опасаясь их спугнуть, Фрея сидела очень тихо.
В детстве ей нравилось пугать – только не белочек, а гувернанток. Она терпеть не могла, когда ей приказывали, давали какие-то задания. Если считала, что урок скучный, прямо об этом говорила, гувернантки были ей не указ, она их и в грош не ставила. Вот еще, станет она слушаться каких-то зануд! В общем, не девчонка, а сущий дьявол!
Уволив гувернантку или приняв ее заявление об уходе, Вулф всегда находил ей другое место, а Фрея после их ухода ни разу о них не вспоминала. До тех пор, пока мисс Мартин, показав характер, не вышла из Линдсей-Холла с высоко поднятой головой, отказавшись от какой-либо помощи Вулфа.
Впервые в жизни Фрея была искренне расстроена поведением своей гувернантки, точнее, бывшей гувернантки. Следующую она вытерпела, хотя та оказалась самой нудной из всех, что у нее были.
Впоследствии она случайно узнала о судьбе мисс Мартин. Та открыла школу в Бате, однако дела шли плохо, и после героических попыток удержаться на плаву она была вынуждена закрыть ее. Об этом Фрее злорадно поведала ее знакомая, ожидавшая, что девушка придет в восторг. Однако ничего подобного не случилось. Фрея наняла поверенного и щедро заплатила ему за то, чтобы он отыскал мисс Мартин, разузнал о нуждах школы и сообщил ей, что есть один анонимный благодетель, который готов оказать ей материальную поддержку при условии, что мисс Мартин раз в год будет представлять инспектору отчет об обучении своих учениц в соответствии с требуемым стандартом.
И с тех пор Фрея наслаждалась своей ролью благотворительницы, предоставив мисс Мартин нескольких учеников, которых следовало обучать бесплатно, и даже одну учительницу и сумму денег, необходимую для нормального функционирования учебного заведения.
Бедняжку мисс Мартин хватил бы удар, узнай она, кто является ее благодетелем, вернее благодетельницей.
Да она и сама пришла бы в ужас, подумала Фрея, рассеянно наблюдая за белочками, если бы кто-то узнал о таком проявлении ее мягкотелости. Ведь иначе ее поступок не назовешь. Любая гувернантка, которая не в состоянии справиться со своей работой, заслуживает того, чтобы ее уволили. И любая уволенная гувернантка, из гордости не желающая принять помощь от своего бывшего хозяина, заслуживает того, чтобы голодать.
Фрея тихонько хмыкнула. Мисс Мартин произвела на нее сегодня самое благоприятное впечатление. Если бы она лебезила перед своей бывшей мучительницей, Фрея не испытала бы к ней ничего, кроме презрения.
Внезапно раздался крик, мигом вернувший Фрею к действительности. Кричала женщина, и голос ее доносился с холма, расположенного за поворотом извилистой тропинки. Из-за деревьев кричавшую не было видно. Послышался приглушенный низкий мужской голос, потом снова крик, на сей раз не такой громкий, и пронзительный женский голос. Белочки мигом вскарабкались по стволу ближайшего дерева и исчезли в листве.
Фрея вскочила. Она здесь совершенно одна, в этом почти безлюдном парке, расположенном на холмах и засаженном многочисленными деревьями. Любая нормальная женщина на ее месте со всех ног помчалась бы наутек.
Однако Фрее определение «любая нормальная женщина» не подходило.
Свернув налево, она сначала пошла, а потом и побежала по тропинке, Далеко бежать не пришлось. Сразу же за поворотом ее взору открылась лужайка. На ней стоял высокий детина, а перед ним маленькая, хрупкая девушка, по виду служанка. Руками девушка упиралась мужчине в грудь, а он медленно наклонял голову, явно собираясь насладиться попавшей в его сети добычей: сначала прильнуть к ее губам, а через несколько секунд наверняка потащить бедняжку в кусты.
– Прочь руки от девушки, презренный негодяй! – воскликнула Фрея на бегу. – Отпустите ее!
Мужчина и его жертва отскочили друг от друга и одновременно повернулись к ней: на лицах обоих читалось изумление. Потом девица – похоже, далеко не дура – взвизгнула еще раз и, не оглядываясь, во всю прыть помчалась вниз по холму.
Не останавливаясь, Фрея подбежала к насильнику и с размаху стукнула по носу.
– Ой! – воскликнул он, схватившись рукой за нос, и взглянул на нее слезящимися от боли глазами. – Ага! Узнаю эту нежную ручку. Неужели снова вы?
Незнакомец был одет в изысканный сюртук для верховой езды синего цвета, желтовато-коричневые панталоны и блестящие сапоги. На голове возвышался цилиндр. Фрею будто громом поразило. Да ведь этот молодой человек, великолепно сложенный, с белокуро-пепельными волосами и ярко-синими глазами, не кто иной, как выскочивший из окна ее комнаты на постоялом дворе три дня назад незнакомец! Адонис и дьявол в одном лице. Прерывисто вздохнув, она ринулась в атаку:
– Да, это я. И весьма сожалею, что не сказала седовласому джентльмену, что вы прячетесь в шкафу. Уж он бы вас проучил!
– Ну что вы, дорогуша, – ухмыльнулся незнакомец, делая вид, что ему ничуть не больно, хотя глаза его продолжали слезиться, а нос начал угрожающе краснеть. – Это было бы крайне непорядочно с вашей стороны.
– Вы подлый, трусливый негодяй! – не слушая, продолжала Фрея. – Развратник! Вы недостойны даже презрения! Я все о вас расскажу, и вы будете вынуждены уехать из Бата. Двери всех приличных домов будут отныне для вас закрыты!
– Вот как? – Он наклонился к ней, и его глаза весело блеснули. – И о ком вы собираетесь рассказать, моя прелесть? Вы знаете, как меня зовут?
– Узнаю! – негодующе бросила Фрея. – Вот увидите, в Бате
