— Вампир? Ты имеешь ввиду этих киночудовищ, которые превращаются в летучих мышей? — Джинни не смогла сдержать насмешку. Она не верила в ночные страхи.
Лу усмехнулся вместе с ней.
— В некоторых странах Восточной Европы вампиры играли ту же роль, которую повсеместно играли ведьмы; Я имею в виду то, что они часто становились несчастными жертвами злой судьбы. Обвиняемый просто оказывался козлом отпущения после какого-нибудь происшествия: плохая погода, полегший урожай, необъяснимая и безвременная кончина кого-нибудь по соседству... Или это был человек, которого недолюбливали, или человек, имевший могущественных врагов. Вполне вероятно, что эта прапрабабушка была слегка эксцентрична. В те годы это автоматически вызывало подозрение. — Лу улыбнулся и продолжал: — Д если хорошо подумать, мне кажется, что немногое изменилось с тех пор, а? Как бы то ни было, что-то нехорошее случилось в деревне, и вину возложили на нее. Ну вот, ты просила рассказать все, что я знаю, так что... — он развел руками, давая понять, что больше ничего не знает.
Джинни допила свой кофе и встала. Лу поднялся вместе с ней.
— Что ты собираешься делать с деньгами? — спросил он.
— Еще не знаю, — честно ответила Джинни. — Я не знаю, что мне с ними делать.
— Дом тоже принадлежит тебе, между прочим, — сказал Лу. — Сьюзан отметила это в отдельном пункте. Он, конечно, закрыт, но если тебе захочется остановиться там, пока ты в городе, он вполне сгодится.
— Если понадоблюсь, я в отеле «Шерри», — сказала Джинни. Лу проводил ее до двери.
Секретарша посмотрела на нее ледяным взглядом, но Джинни даже не заметила его. В парадном привратник густым, голосом сказал:
— О, вы промокните, мисс!
Но Джинни лишь улыбнулась ему в ответ и, откинув назад свои длинные светлые волосы, шагнула навстречу мартовскому дождю.
Она успела пройти пару кварталов по Пятой авеню, когда завидела вывеску туристического бюро. Огромные окна были залеплены плакатами, зовущими в Испанию, Грецию и Швейцарию. Джинни автоматически прошла мимо, но вдруг остановилась и повернулась так резко, что чуть не столкнулась с мужчиной, шедшим позади.
Она зашла в бюро. Очень молодой и очень подтянутый служащий поздоровался и спросил, чем может быть ей полезен.
— Я хочу в Мэн, — сказала Джинни.
— Понимаю, — в голосе служащего прозвучало неподдельное удивление: отчего кому-то должно хотеться в Мэн, да еще именно в это время года, когда кругом висели приглашения в райские уголки, в Испанию, например, или Грецию, или, на худой конец, в Швейцарию. — Куда-нибудь конкретно в штате Мэн, мисс? — спросил он, справившись с эмоциями.
Джинни на минуту задумалась.
— Да, — наконец сказала она, — Мне нужно в один прибрежный городок, он называется Грэндиз Лэндинг.
Глава вторая
— Грэндиз Лэндинг!
На случай, если у кого-нибудь возникло сомнение, для кого именно он сделал это объявление, водитель автобуса повернул голову и посмотрел на Джинни.
Она встала и потянулась за сумкой, лежавшей в багажном отделении над головой. Водитель еще раз посмотрел на нее. В глазах читалось нетерпение, но, однако, он даже не шевельнулся, чтобы помочь ей. Джинни явно не спешила, заставляя его подождать, пока она наденет плащ, чтобы выйти под моросящий дождь. Она услышала, как закрывая за ней дверь, водитель что-то пробурчал в усы.
Наконец, с надрывным рокотом автобус укатил прочь, и Джинни осталась одна на мокрой площадке перед строением, которое местные власти использовали двояко: оно было автовокзалом и химчисткой одновременно.
Городок состоял из кучки домов, неуклюже прилепленных друг к другу вдоль бухты, в которой виднелось несколько маленьких лодок.
Последние тридцать минут пути Джинни пришлось проделать на автобусе, и теперь, оказавшись здесь, она вдруг поняла, что толком не знает, что делать.
«Первым делом, — решила она, — нужно будет добраться к Лэнгдонам на Пэрлью. Остаток пути, очевидно, придется проделать на лодке».
Джинни стояла на дороге, которая явно считалась в городке главной улицей.
Дождь мелкими холодными иголками был по лицу. Она посмотрела вокруг. Справа дорога вела к океану. Подхватив свою сумку, Джинни пошла в этом направлении. Слава богу, сумка была только одна, да и то весьма компактная. Поездки вместе с подругами из пансиона в летний лагерь научили ее путешествовать налегке.
Пройдя три коротеньких квартала, Джинни вышла к воде. Она вдруг обнаружила, что пристально, с напряжением вглядывается в синюю даль, пытаясь разглядеть остров. Но, конечно же, его не было видно.
Джинни вернулась на один квартал назад и зашла в кафетерий. Он был ярко освещен, что создавало приятный контраст с пасмурным днем.
Внутри было тепло и пахло свежеиспеченным хлебом. За несколькими столиками сидели весьма характерные люди, в которых Джинни без труда узнала рыбаков.
Как только она вошла, все они, как по команде, подняли головы и начали бесстыдно раздевать ее глазами. Приезжие, видимо, были здесь предметом особого интереса.
Рядом со столиками, накрытыми яркими вышитыми скатертями, находилась длинная стойка с высокими табуретами и прилавок, на котором в изобилии были разложены домашние булочки и рогалики.
Джинни приcела у стойки и заказала кофе. Когда толстая официантка с усталым лицом подала ей чашку, Джинни спросила, хотя была уверена, что ее слушают и все остальные:
— Скажите, вы не можете мне помочь? Мне нужно найти кого-нибудь, кто отвезет меня на остров.
Она кивнула головой в сторону океана.
Официантка безразлично посмотрела на Джинни и спросила:
— На какой именно остров, мисс?
Ее лицо явно не выражало большого желания помочь.
— На Пэрлью, к Лэнгдонам, — сказала Джинни и увидела, как официантка обменялась быстрым и настороженным взглядом с теми, кто сидел за столиками у нее за спиной. Джинни почувствовала чужие взгляды у себя на спине, но не обернулась и промолчала в надежде, что кто-нибудь заговорит с ней.
— На Пэрлью никто не ходит, — раздался густой и хриплый голос.
Она медленно повернулась. Напротив, у дальней стены, сидели за столом три человека. Кто из них заговорил, определить было невозможно. Все трое смотрели на нее с бесстрастными лицами.
— О-о-о! Ну, я не имею в виду прямо сейчас, — сказала Джинни, обращаясь на всякий случай ко всем троим, — потом, после шторма.
Тот, что сидел посередине, покачал голевой. Он заговорил, и его рыжая борода заходила в такт рваным словам:
— И после шторма. Мы туда не ходим.
— Ну, ради Бога! Чего вы боитесь, — нетерпеливо воскликнула Джинни.
Их лица оставались все такими же бесстрастными. Все тот же рыжий посмотрел на нее и так же медленно спросил:
— Почему вы решили, что мы боимся?
— Что ж, если не боитесь, значит кто-нибудь может отвезти меня. Ведь это не очень далеко, не правда ли?
— Пэрлью — частная собственность, — сказал рыжебородый, обращаясь к ней, как к упрямому ребенку, — фактически, остров — это не территория Соединенных Штатов, да и таких, как мы, там не очень-то ждут. А вы что, член семьи?
Неожиданный вопрос застал Джинни врасплох, и она не нашла лучшего ответа, чем короткое
