– Чтобы провести реальные переговоры.
– Реальные переговоры. – Я чувствовала себя полной идиоткой. Только и могла, что эхом повторять за дядей Фредди.
– Вот именно, – снова подтвердил он, вклиниваясь во встречный поток и обгоняя трактор. – На самом деле мы покупаем Тулан.
– Тулан?
С этим карликовым гималайским княжеством у нас было достигнуто – по крайней мере, так мне казалось – лишь крайне ограниченное понимание: туда обычным порядком текли деньги за дипломатические паспорта – вот и все. Накануне в телефонном разговоре дядя Фредди упомянул, что на выходные в Блискрэг прибывает Сувиндер Дзунг, правитель Тулана, но я выкинула это из головы, как только мысленно смирилась с тем, что меня ожидают назойливые ухаживания и все более бесцеремонные просьбы не запирать на ночь двери в обмен на россыпи бриллиантов и стада королевских яков.
– Тулан, – повторил дядя Фредди. – Мы покупаем Тулан. Только так можно добиться представительства в ООН.
– А как же Фенуа-Уа?
– Эти ошметки лишь на то и годились, чтобы сбивать с толку всех других представителей.
Здесь, видимо, нужно пояснить, что в течение последнего десятилетия, когда в высших эшелонах власти зрели планы обзавестись собственной страной и добиться членства в ООН, мы как-то незаметно стали называть все суверенные государства «представителями».
– Неужели? С самого начала?
– О да, – беспечно откликнулся дядя Фредди. – Пока велись негласные переговоры с туланцами, мы регулярно подкармливали одного субъекта из Госдепартамента США, чтобы американцы не оставляли попыток сорвать нашу сделку с Фенуа-Уа. И вот – пфук! – С этими словами дядя Фредди надул щеки и бросил руль, итальянским жестом вскинув руки. – Кому они нужны, эти Фенуа-Уа?
– Я думала, конкретное место не так уж важно. Я думала, самое главное – добиться представительства в ООН.
– Разумеется, но уж если покупать, так хоть приличную территорию, правда?
– Приличную территорию? Тулан – это задворки! – (Бывала я в этом Тулане.) – Там почти нет ровной земли: единственная взлетно-посадочная полоса используется для игры в футбол. Когда мы садились, самолет чуть не разбился, потому что с полосы забыли убрать ворота. Дядя Фредди, у них королевский дворец отапливается кизяком. Сушеным навозом яков. – (Ну, по крайней мере, раньше такое иногда случалось.) – Любимый вид спорта – бег из страны.
– Видишь ли, Тулан расположен очень высоко в горах. Там не страшно глобальное потепление. К тому же эта местность, скорее всего, не пострадает при столкновении с метеоритом или еще какой-нибудь хреновиной. А гору можно срыть и устроить на ее месте полноценный аэропорт. Мы планируем высечь в скалах множество пещер и тоннелей, чтобы перевезти из Швейцарии часть наших архивов. Мне говорили, там уже есть вполне сносная гидроэлектростанция, но у нас имеется ядерный реактор, купленный у Пакистана еще в прошлом году, – остается только смонтировать. А ты – нон отсюда, прочь с дороги!
Последнее относилось к трейлеру, оказавшемуся у нас на пути.
Я погрузилась в раздумья, пока дядя Фредди злился и бушевал. Тулан. Почему бы и нет?
Вслух я сказала:
– Фенуауанцы обидятся.
– Они неплохо поживились за наш счет. А Тулан мы купим без лишнего шума. Нам совсем не обязательно прекращать игру с Фенуа-Уа: пусть себе вытягивают у других представителей хоть аэропорт, хоть опреснитель, хоть что угодно.
– Но сменится всего одно поколение – и страна окажется под водой.
– Ничего, купят яхты на наши денежки.
– Это, конечно, будет им большим подспорьем.
– Вот сволочь! – прошипел дядя Фредди и пошел на обгон впритирку к трейлеру; встречная машина отчаянно замигала фарами. – И ты сволочь! – припечатал он, закладывая вираж у накатанного въезда в Блискрэг. – Ничего, что я по-французски? – Это уже было сказано мне.
Гравий барабанил, словно град, по днищу кузова, пока машина дергалась взад-вперед, прежде чем выйти на прямую, потом нащупала колесами бетон подъездной дорожки и с ревом ворвалась в ворота.
Я сверила разницу во времени и позвонила одной из моих калифорнийских подружек.
– Люс?
– Кейт! Как ты, дорогуша?
– Лучше не бывает. А ты как?
– Все бы ничего, только начальница, чертовка, разгромила меня в сквош!
– Очень дипломатично, что ты ей поддалась. Но мне казалось, у тебя начальник – мужчина.
– Нет, что ты. Дина Маркине.
– Кто-кто?
– Дина Маркине. Ты ее знаешь. Вы познакомились в ресторане «Минг». Под Новый год. Неужели не помнишь?
– Нет, не помню.
– На девичнике.
– Хм.
– Ты должна помнить. Мы платили каждая за себя, но счет принесли Пенелопе Айвз, потому что она сидела во главе стола; ты еще сказала: «Надо же, счет – только Пенни!»
– А, тот самый вечер.
– Короче, Дина Маркине тоже там была. Ой, а у меня кот попал в лечебницу.
– Вот так раз! Бедный Чистюля – что с ним стряслось?
– Весь покрылся какими-то струпьями. Но тебе это неинтересно, поверь. А ты все еще в стране Храброго Сердца? «Они могут нас ист-р-р-ребить, но никогда не смогут лишить нас свободы».
– Люс, держу пари, у тебя не только личный тренер по фитнессу, но и личный учитель риторики. Впрочем, ты не угадала, я сейчас в Англии, в Йоркшире.
– Неужели? В дядюшкином суперзамке?
– Вот-вот.
– Твой избранник будет с тобой?
– Где-нибудь поблизости, возможно, будет; а со мной – вряд ли.
– Напомни, как его зовут.
– А разве я тебе говорила?
– От тебя дождешься, как же! Ты жутко скрытная, Кейт. Все темнишь. Нам с тобой давно пора стать ближе друг к другу.
– Именно так я говорю своему избраннику.
– Вот шлюха!
– И рада бы, да никак. Ладно, это к делу не относится.
– Когда-нибудь ты встретишь своего принца, детка.
– Надеюсь. Как ни смешно, завтра сюда приезжает настоящий принц. Сувиндер Дзунг. Кажется, я тебе рассказывала.
– О да! Тот, что прижал тебя в буфетной.
– Не столько в буфетной, сколько в оранжерее. Но это он и есть, голубчик. Хочется думать, я ошибаюсь – но боюсь, меня пригласили только для того, чтобы ему было не скучно.
– Горный орел?
– Горный – конечно, но далеко не орел. Да, он самый.
– Он и вправду гималайский принц?
– Ну да.
– Мне казалось, он правитель.
– Так и есть.
– Почему же тогда принц? Почему не король?
