Хулио попытался бежать, но безуспешно. Карлос поймал его за полу пиджака, подтянул кузена к себе, вонзил кол точно в сердце и отступил, когда прямо перед ним полыхнуло пламя. Теперь осталось, наверно, самое трудное – встретиться взглядом с Хуаном. В отличие от Алехандро, который так и не успел ничего понять, он видел все. Мольба и недоумение на его лице едва не заставили остановиться в замешательстве. Но прежде, чем вопрос 'за что?' сорвался с губ, Карлос схватил своего друга за горло.
Так оно и должно было закончиться – тихо, без шума, под сценой. Карлос стоял над кучками пепла. Вот и все, что осталось от его лучших друзей, от его семьи. Стоило закрыть глаза, и он снова видел, как пронзает колом сердце одному, потом другому – тем же колом, который отправил в вечный покой Алехандро. В одном можно не сомневаться: они не должны были отправляться в этот вояж по Аду. Они никогда не узнают, где находилась ловушка, в которую попали их души...
Даже собака не заслужила такой участи.
На глаза навернулись слезы. Он даже не может помолиться над ними. Прежде, чем он произнесет хоть несколько слов, от его языка останется уголек. Только смотреть на то, что даже нельзя назвать останками. Четверо из его семьи – из того, что когда-то было его семьей... и больше никогда ею не будет. Четверо славных парней, которые жили, надеялись и подавали надежды, в один миг превратились в нечто нечеловеческое.
Карлос дослушал песню и вытер пепел с рук и кола. Затем вернул кол в нагрудный карман и медленно встал.
– Спите спокойно, ребята, мой кузен, мой брат. Не забывайте те времена, когда мы были свободны... когда мы были детьми.
Из всего, что он мог произнести, это больше всего походило на молитву.
Дамали запела финальную песню. Над головой снова ярко вспыхнул свет, и Карлос снова почувствовал, как горит кожа, но на этот раз ощущение почему-то было слабее. Голос Дамали отдавался громким эхом. Сцена словно превратилась в огромный барабан, и было слышно, как толпа у ног Дамали подхватила ритм. Еще три минуты, и она упадет в его руки, но это его почему-то совершенно не беспокоило. Он просто должен со всем этим покончить. И конец безумию.
Но реальность захватывала его, расползаясь, точно раковые метастазы. Убийство Нюита просто оборвет линию – одну из многих. То же самое – ее молитвы и песни: полные света, они подобны факелу, который озаряет крошечное пространство среди кромешной темноты. Она может поддерживать горение этого факела своим словом, но издали он будет похож на маленькую спичку. Возможно, ее молитва запечатает несколько порталов, но остальные останутся открытыми.
Можно не сомневаться: пока он стоит здесь, под сценой, зло уже перестроило ряды и появилось в новом месте, приняв новую форму. Даже если с Нюитом будет покончено, Совет Вампиров начнет его выслеживать, и силы Света тоже. Наверху или внизу, в Аду или в Раю... какая разница? Хранители правы, он загнал себя в настоящую жопу. Однако каждый, кто пытается оказать на него давление, должен усвоить одну несложную истину: и человек, и вампир, которому нечего терять – тварь очень опасная.
– Несите свет, люди! – прокричала Дамали. – Несите свет! Передавайте друг другу огонь!
Карлос помотал головой, словно вытряхивая из ушей шум. Часы тикали. Только четверо Хранителей смогут пойти с ними. Он взглянул наверх. Он чувствовал ее шаги, ее положение в пространстве. Вкруг нее ревела толпа. Взорвалась еще одна дымовая шашка, порыв ветра колыхнул его брюки и разметал кучки пепла у его ног.
И тут она провалилась под сцену.
Это произошло так быстро, что она даже не успела вздохнуть. Воздух из легких словно вытянули насосом. Она сжала одной рукой рукоятку 'Мадам Изиды', другой – рукоятку 'Крошки Изиды' и вцепилась в тлеющее тело существа, которое поймало ее на лету. Потом взглянула наверх. Ее команду разметало по пещере, и теперь они неловко поднимались на ноги. Карлос почти выронил Дамали, отступил на шаг и зарычал.
– Выбирай четверых и пошли, – скомандовал он.
Его корчило от нестерпимой боли. Черт бы побрал этот костюм... Он оглядел ожоги на руках и дыры на своей одежде, которые все курились белым дымком. Ладно, сейчас некогда думать, где и что болит.
Дамали, как и тамплиер, мгновенно поняла, что с ним. Ее слова прозвучали коротко, как приказ:
– Шабазз, Райдер, Большой Майк, Марлен...
Она не успела договорить, когда в черноте появились демоны. Джей Эл, Хосе и Дэн включили переносные прожектора, осветив тесное помещение. Бесформенные гротескные фигуры устремились к границе освещенного пространства. Необходимо было расступиться, чтобы дать друг другу пространство для замаха, иначе оружие становилось бесполезным. Карлос прикрывал одну из стен пещеры: теперь у Хранителей появилась свобода маневра и возможность проникнуть в темный коридор.
– Защити Нетеру любой ценой! – крикнул через плечо тамплиер.
– Давай за нами, в туннель! – подхватил Райдер. – Тащи ее сюда!
– Нет, здесь до черта вампиров и демонов! – отозвался Карлос. – Она отправится по скоростной трассе. Это единственная возможность.
Дамали почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом, и взмахнула мечом. С ней что-то случилось: она осознавала происходящее ясно, как никогда раньше. Она чувствовала себя пробкой, которую выталкивает на поверхность воды, жажда битвы стала сильнее, чем во время преследования Рейвен. Ее сознание одновременно контролировало движения ее тела и наблюдало за происходящим со стороны. Дамали одну за другой обезглавила четырех тварей, которые бросились на нее, пинками раскидала их горящие головы, обернулась и издала пронзительный боевой клич. Круто! Хранители стояли у нее на пути, воины Ковенанта тоже. Они пытаются образовать вокруг нее кольцо, защитить ее, но только мешают ей убивать.
– Расступись! – крикнула она, рассекая что-то едва различимое в темноте – она даже не поняла, что это было, пока не почувствовала сопротивление клинка. Тварь материализовалась и шлепнулась на пол пещеры полужидкой массой с гнилостным запахом, похожей на пузырящийся деготь.
Впрочем, Дамали даже не приходилось напрягать глаза. С каждым уничтоженным противником ее чувства обострялись. От этого становилось весело, это увлекало и вызывало чувство, похожее на растущий голод, который гнал вперед. Она вырвалась из окружения своих друзей, взлетела, чтобы великолепным
