— А Фербин? — спросил король.
Фербин замер. Что-то он услышит о себе?
— Убит, — сказал тил Лоэсп. Сказано это было, как показалось Фербину, без всякой скорби или жалости. Чуть ли не с удовольствием, как решил бы человек менее доброжелательный, чем принц.
— Убит? — застонал отец, и Фербин почувствовал, как увлажнились его глаза.
Сейчас. Вот сейчас и надо сообщить отцу, что его старший сын еще жив, пусть от него и несет говном.
— Да, — сказал тил Лоэсп, наклоняясь над королем. — Этого тщеславного, глупого, избалованного маленького сопляка сегодня днем разорвало в куски на хребте Черьен. Тяжелая утрата для его портных, ювелиров и кредиторов, осмелюсь заметить. Что же касается всех достойных, то...
— Лоэсп? Что ты?.. — захлебываясь, проговорил король.
— Мы здесь все заодно, так? — сказал тил Лоэсп, игнорируя короля — короля! — и оглядывая присутствующих.
В ответ раздался нестройный хор тихих голосов — судя по всему, одобрительных.
— Кроме вас, священник, но это не имеет значения, — сказал тому тил Лоэсп. — Продолжайте чтение.
Тот продолжил, глаза его широко раскрылись. Помощник доктора посмотрел на короля, потом метнул взгляд на доктора, который взглянул на него.
— Лоэсп! — воскликнул король, и в голосе его послышалась прежняя властность. — Что ты имеешь в виду, оскорбляя меня и мое погибшее дитя? Это чудовищно...
— Ну-ну, помолчите-ка.
Тил Лоэсп положил шлем на пол, подался вперед, уперев подбородок в костяшки пальцев, а локоть в доспехе возложив на нагрудник короля. Это был невероятно оскорбительный жест — настолько, что все предыдущее показалось Фербину детской игрой. Король поморщился, дыхание вырывалось из его рта с хрипом, даже с клокотанием, как показалось Фербину. Доктор закончил обнажать рану в левой части груди короля.
— Я имею в виду, что этот трусливый маленький говнюк сдох. Понял, старый кретин? — сказал тил Лоэсп, разговаривая со своим господином и повелителем так, будто тот был последним нищим. — А если он каким-то чудом еще жив, то это ненадолго. Что касается твоего мальчонки, то я, как регент, пока что сохраню ему жизнь. Хотя бедный, тихий, прилежный Орамен, боюсь, может и не дожить до коронации. Говорят, мальчик интересуется математикой. Мне эта наука нужна, как и тебе, только для расчета траектории снарядов. Все же предположу, что его шансы дожить до следующего дня рождения, а следовательно и до совершеннолетия, будут тем меньше, чем ближе это событие.
— Что? — с трудом выдохнул король. — Лоэсп! Лоэсп, помилосердствуй...
— Нет, — отрезал тил Лоэсп, всей своей массой налегая на яркий от крови доспех. Король застонал. — Никакой жалости, мой глупый старый воин. Ты свое дело сделал, ты выиграл войну. Это достойный памятник тебе и отличная эпитафия. Твое время ушло. И никакой жалости, нет, ваше величество. Я прикажу без промедления убить всех сегодняшних пленных, и Девятый будет покорен со всей жестокостью, какую можно себе представить, так что канавы, реки — да хоть и все водяные колеса, мне-то что за дело — наполнятся кровью. Вопли будут ужасающими, осмелюсь заметить. И все во имя твое, храбрый король. Мщение. И во имя твоих дебильных сыновей, если хочешь знать. — Тил Лоэсп вплотную приблизил свое лицо к лицу короля. — Игра окончена, мой старый олух. Ставки в ней изначально были крупнее, чем ты подозревал!
Он поднялся, опираясь на грудь короля; Хауск снова вскрикнул. Тил Лоэсп кивнул доктору, который, сглотнув слюну, погрузил какой-то металлический инструмент в рану. Король вздрогнул и закричал.
— Вы предатели, подлые предатели! — Король зарыдал; доктор, вытащив из раны инструмент, с которого капала кровь, отступил с посеревшим лицом. — Что, ни один мне не поможет? Мрази! Убийцы своего короля!
Тил Лоэсп покачал головой, посмотрев сначала на корчащегося короля, потом на доктора.
— Вы слишком усердно исполняете свои обязанности, медик.
Он обошел монарха с другой стороны, король слабо попытался отмахнуться от него. Когда тил Лоэсп проходил мимо священника, тот ухватил советника за рукав. Тил Лоэсп спокойно поглядел на руку, что вцепилась в него. Священник хрипло сказал:
— Ваше превосходительство, это уже слишком. Так... нельзя.
Тил Лоэсп заглянул ему в глаза, потом снова посмотрел на руку. Священник отпустил его.
— Ты забыл свои обязанности, губошлеп, — сказал ему тил Лоэсп. — Давай продолжай бормотать.
Священник проглотил слюну и опять уставился в книгу. Губы его снова задвигались, хотя изо рта не вылетало ни звука. Тил Лоэсп обошел вокруг сорванной с петель двери, оттолкнул доктора и оказался с другого бока короля. Чуть нагнувшись, он принялся разглядывать рану.
— Вот уж воистину смертельное ранение, мой повелитель, — сказал он, покачивая головой. — Тебе следовало бы выпить волшебное зелье, приготовленное нашим другом Хирлисом.
Советник погрузил свою руку в рану — почти но локоть. Король вскрикнул.
— В чем дело? — спросил тил Лоэсп. — Я ведь давно нашел доступ к твоему сердцу.
Он хмыкнул, запустил руку еще глубже, сжал пальцы и крутанул. Король испустил последний крик, спина его выгнулась, а потом выпрямилась. Тело судорожно дернулось несколько раз, с губ сорвались какие-то неразборчивые звуки, но тут же замерли.
Фербин смотрел вниз. Он оцепенел, обмер, словно тело его вмерзло в лед или запеклось до состояния несгибаемости.
Ничто из того, что он слышал, видел или знал раньше, не предвещало случившегося. Ничто.
Послышался сухой треск. Священник рухнул, как мешок камней. Тил Лоэсп опустил пистолет. Рука, державшая оружие, была красной от крови.
Доктор откашлялся и отошел от помощника.
— И мальчика тоже, — сказал доктор тилу Лоэспу, отворачиваясь от парня, затем покачал головой, пожал плечами. — Он работал не только на нас, но и на людей короля. Я точно знаю.
— Но, хозяин, ведь я!.. — только и успел произнести юноша, когда выстрел тила Лоэспа сразил и его.
Первая пуля попала в живот, отчего несчастный согнулся пополам, вторая — в голову. Судя по виду доктора, он был уверен, что теперь настал его черед, но тил Лоэсп только улыбнулся ему и двум рыцарям у двери. Наклонившись, он снял полотенце с пояса убитого помощника, вытер пистолет и пальцы, потом смахнул капли крови с рукава и руки.
Тил Лоэсп оглядел остальных.
— Мы все знаем, что это было необходимо, — сказал он, с отвращением глядя на тело короля — так хирург смотрит на пациента, которому достало наглости умереть во время операции. — Короли любят поговорить, и довольно пространно, о неминуемой судьбе и служении высоким целям. — Произнося это, тил Лоэсп вытирал руки и смахивал с себя капли крови. — Давайте и мы переймем эту напыщенную риторику. Что у нас? Король умер от ран, полученных с честью в сражении, но при этом успел отомстить за себя врагу. Принц-остолоп убит, а младший целиком в моей власти. Эти двое пали жертвами вражеских снайперов. А еще мы на всякий случай спалим эту развалину. Теперь идемте — нас ждут превосходные призы.
Он бросил окровавленное полотенце на лицо мертвого юноши и закончил с обнадеживающей улыбкой:
— Кажется, здесь мы сделали все, что требовалось.
2. ДВОРЕЦ
Орамен сидел в овальной комнате теневого крыла королевского дворца в Пурле, когда явились гонцы с известием, что его отец и старший брат погибли, а он со временем станет королем. Принц всегда любил
