– Что вы знаете о бедности, господин Фунт Стерлингов? – Патриция метнула на него гневный взгляд. – Вы же купались в деньгах всю жизнь!
– Откуда такие сведения? – спросил он, подозрительно прищурившись.
– Да вы же сами просветили меня на этот счет, зачитывая свою газету, – невесело рассмеялась она. – Я узнала, что моя и ваша семьи на паях владеют крупной компанией. Потом вы сообщили, что я очень богата, а стало быть, дело процветает. Так что вы знаете о нужде и голоде? О том, что талантливые художники вынуждены валяться в ногах у богатых заказчиков?
– Да, мне не приходилось бедствовать. Но я никогда не стал бы заставлять женщину действовать против ее воли с исключительно меркантильной целью.
– Разве? – Патриция иронически подняла брови. – А как поступаете вы сами? Используете меня ничуть не хуже, чем мой жених.
– Каким же образом? – Майлз опустил веки, гася беспокойные огоньки в глазах.
– Вы утверждаете, что собирались жениться на мне. Если бы свадьба состоялась, вам достались бы все акции компании.
– Наша помолвка не была финансовым соглашением, – отчеканил он, глядя ей прямо в глаза и, не встретив ни искры доверия, добавил: – В любом случае разве этот вопрос не снят с повестки дня? Ведь все деньги могут достаться теперь Жану-Луи.
– А что, если я действительно отдам их ему? – воинственно заявила Патриция.
– Это твои деньги, и тебе решать, как поступить с ними, – снисходительно усмехнулся Майлз.
Поезд загрохотал по туннелю, уходящему под дно Ла-Манша, и путешественники замолчали, приспосабливаясь к переходу от яркого дня к искусственному освещению и гнетущей тьме за окном. Так и моя жизнь, еще сутки назад простая и ясная, теперь тонула во мраке забвения и тайны, подумалось Патриции.
– Не хочешь ли узнать историю своей семьи? – предложил Майлз, словно угадав ее мысли.
– Честно говоря, не испытываю никакого желания, – вздохнула она. – Но я вижу, что вы все равно не отвяжетесь, так что валяйте.
– Как я уже упоминал вчера вечером, ты дочь англичанки и француза. У тебя двойное гражданство. Вероятно, после исчезновения ты пользовалась французским паспортом. По настоянию отца в доме говорили на двух языках, и ты в совершенстве владеешь тем и другим. Однако после развода твоя мать вышла замуж вторично, и тебя отправили жить к бабушке. Та занялась твоим образованием и...
– Почему? – перебила Патриция. – Почему я не осталась с матерью или отцом?
Майлз на мгновение задумался.
– У каждого из них сложилась новая жизнь, новое окружение. И бабушка рассудила, что в этой ситуации ее опекунство будет для тебя чем-то вроде общего знаменателя, – пояснил он, как бы оправдываясь.
– И моих родителей это устроило? Неужели я так мало значила для них?
Майлз ожидал услышать горечь в ее словах, но не уловил ничего, кроме любопытства.
– Не все так просто. Твоя мать вышла замуж за аргентинца и уехала в Южную Америку. Отец вернулся на родину. Они оба хотели остаться с тобой. Но твоя бабушка обладает исключительно сильным характером, и заставить ее изменить решение почти невозможно.
– Но они могли отстоять меня? Если бы хотели по-настоящему?
– Повторяю, это было нелегко.
Несколько секунд девушка безмолвно смотрела на него, затем уголки ее рта медленно поползли вверх.
– Жизнь вообще сложная штука... Но я перебила вас.
– У твоей бабушки дом в Ланкашире, – продолжал Кейн, – и до окончания школы ты жила с ней там. Потом она взяла тебя с собой в путешествие по Индии и другим странам Азии, которое продлилось почти год. Вернувшись в Англию, она обосновалась вместе с тобой в Лондоне, где, собственно, и начались наши с тобой отношения.
– Разве мы не были знакомы раньше? – удивилась Патриция.
– Да, мы часто виделись еще до развода твоих родителей. Но ты тогда была еще девочкой.
– Сколько же вам лет? – В ее картинно округлившихся глазах запрыгали смешинки.
– Тридцать два.
– А мне?
– Двадцать один. Меньше чем через месяц тебе исполнится двадцать два.
– И когда же наше знакомство переросло в столь страстную связь?
– Ты появилась в Лондоне два года назад.
– Это в девятнадцать-то лет? – Насмешливо скривив губу, Патриция покачала головой. – Да-а, видимо, лишившись папочки, я невольно потянулась к солидным мужчинам. Скажите, я... совершенно потеряла от вас голову?
– Возможно, когда-нибудь ты сама вспомнишь все подробности, – сделав вид, что не замечает нарочитой язвительности вопроса, обронил Кейн.
Француженка, дремавшая в ней все утро, неожиданно вновь напомнила о себе. Состроив недовольную гримаску; Патриция закинула ногу на ногу, задев колено своего спутника и украдкой наблюдая за его – увы – невозмутимой миной.
