право знать?
– Мы с твоим женихом крупно повздорили, когда потеряли тебя, но еще до обнаружения дневника. Он совершенно беспочвенно утверждал, что это все моя работа, что я шагу не давала тебе ступить самостоятельно. А я не могла не чувствовать, что он торопит события, подталкивая тебя к принятию необдуманного решения. Я по-прежнему убеждена в этом.
– Но, насколько я поняла, вы хотели нашего брака, – озадаченно нахмурилась Патриция.
– Конечно, хотела и хочу до сих пор. Но тогда тебе едва исполнилось двадцать, и ты не знала жизни. Я чувствовала, что тебе нужна гораздо более длительная помолвка. Но Майлз настаивал на свадьбе. И я не уверена, что он собирался ее дожидаться, – не без возмущения добавила бабушка.
– Боже мой, вы имеете в виду постель, – засмеялась девушка.
– Именно.
Миссис Шандо вновь грозно засопела, и Патриция внезапно представила себе с убийственной ясностью, какое жалкое существование влачила в детстве ее собственная мать. Стоит ли удивляться расположению этой женщины к иностранцам, особенно таким, как этот аргентинец, что увез ее за тридевять земель?
– Письмо и дневник все еще у вас? – спросила она.
– Они дома, в Ланкашире.
– Я хотела бы получить их.
– Хорошо. Думаю, ты имеешь право знать, что с тобой произошло. – Поколебавшись, бабушка спросила: – Ты поедешь со мной сейчас?
– Нет.
На мгновение остановив на внучке взгляд, старуха произнесла:
– Вижу, что уговаривать тебя бесполезно. Ты собираешься остаться здесь?
– Еще точно не решила.
– Так, так. – Она кивнула на прощание и, слегка прихрамывая, направилась к выходу. Патриция молча наблюдала за ней. В дверях миссис Шандо обернулась. – Что бы там ни случилось, Патриция... Даже если мы никогда больше не увидимся, – ты была и всегда будешь моей внучкой. Этого не изменишь. И твой поступок пустил под откос жизнь не одного Майлза. – С этими словами старуха удалилась, и из холла донеслись звуки ее шаркающих шагов.
Девушка услышала, как она что-то говорит Майлзу. Потом хлопнула парадная дверь, и послышались его быстрые упругие шаги.
Патриция обхватила плечи руками, готовясь выслушать кучу упреков, но он вовсе не выглядел рассерженным.
– Надо понимать так, что ты не уезжаешь вместе с бабушкой?
– Нет. Все это выглядело на редкость скучно. Она уселась на стул, закинув ногу на ногу. – Но лучше мне все-таки перебраться в гостиницу.
– Почему?
– О нас начнут сплетничать, если я останусь здесь.
– Ну и на здоровье, – махнул рукой Майлз.
– Вы не понимаете, – ослепительно улыбнулась Патриция. – Жан-Луи тоже может подумать невесть что.
– Ах, вот в чем дело. – Он скрестил руки на груди. – Знаешь что, Пат? Мне все равно, что он там подумает, и я сомневаюсь, что это волнует тебя.
– Ничего подобного.
– Так позвони ему и объясни что, если ты переберешься в отель, то тебе придется отбиваться от прессы.
– Тогда я лучше останусь. – Бросив на него взгляд из-под ресниц, она с расстановкой произнесла: – Только... мне бы ужасно не хотелось стеснять вас.
Прислонившись спиной к каминной полке, Майлз развел руками.
– Как прикажешь это понимать?
– У вас же должен быть какой-то круг общения, – пожала плечами Патриция. – Я не хочу путаться под ногами.
– Ты никогда не будешь здесь лишней, Пат.
Этот быстрый и решительный ответ немного смутил ее, но она не сдавалась:
– О, я имела в виду как раз такие ситуации, когда наверняка буду лишней.
Шагнув к ней, Майлз опустился на колени и решительно завладел рукой девушки.
– Я по-прежнему без ума от тебя, и так будет всегда. Пожалуйста, скажи, что ты мне веришь.
Она смотрела на него во все глаза, пытаясь понять, можно ли доверять этому человеку. Тут она вспомнила слова бабушки, и выражение ее лица резко изменилось, сделавшись непередаваемо язвительным.
– Ах, друг мой, как романтично! Вы собираетесь предложить мне вновь пройти все круги ада?
– Не надо, Пат. – Майлз поджал губы. – Трудно поверить, что ты настолько изменилась в худшую
