заглянуть как-нибудь. При других обстоятельствах она послала бы Грэхема к черту, но теперь, если она оставит ребенка, каждый пенни будет на счету.
Зайдя на кухню, Эвелин без особого энтузиазма открыла холодильник: из содержимого ее внимание привлекли только баночка паштета из анчоусов и ореховый крем. Господи, ну и сочетание! Да любой догадается, что я беременна! Эвелин, возможно впервые четко осознав, что это не дурной сон, что ей не суждено, проснувшись, вернуться в знакомый мир, стала медленно делать сандвич. В прихожей затрезвонил звонок. Она пошла открывать.
– Добрый вечер. – Войдя в квартиру, Уоррен снял пальто и с интересом огляделся.
– Хочешь выпить, или ты спешишь? – попыталась выяснить намерения визитера Эвелин.
Уоррен улыбнулся.
– Спасибо, времени у меня с избытком. Джин с тоником, пожалуйста. – Зайдя вслед за ней в кухню, Уоррен увидел недоделанный сандвич и удивленно присвистнул. – Это весь твой обед?
– Свидание пришлось отменить, у моего друга возникли неотложные дела, – на ходу сочинила Эвелин. – А в супермаркет мне идти лень. Вот твой джин.
– Благодарю. А ты не выпьешь со мной?
– С удовольствием. Почему бы тебе не присесть в гостиной?
Он подчинился, а Эвелин торопливо плеснула себе минеральной воды, надеясь, что та сойдет за джин. Внезапно преисполнившись отвращения к сандвичу, она бросила его в пакет для мусора и присоединилась к Уоррену, который, стоя посреди гостиной, осматривался.
– До чего удачно ты обставила квартиру. Она как нельзя лучше подходит тебе, – одобрительно сказал он.
– Большое спасибо. – Эвелин невольно просияла: дизайн квартиры стоил ей немалых трудов, и она искренне гордилась им.
– И, конечно, отсюда совершенно потрясающий вид, – предположил гость, подходя к большому овальному окну.
– Да, из-за него я и решилась на покупку.
Эвелин ожидала, что он изложит причину своего визита, но Уоррен, похоже, не спешил. Принялся расспрашивать, как давно она живет здесь и как ей нравится район. Вольготно устроившись на диване, он болтал обо всем и ни о чем, спрашивая о каких-то безобидных вещах. Сначала Эвелин отвечала не без настороженности, но вскоре позволила себе встречные вопросы. Время текло незаметно.
Эвелин отлучилась на кухню и снова наполнила стаканы, после чего вернулась на свое кресло и забралась в него с ногами, рассеянно глядя на Уоррена.
– О чем ты думаешь? – небрежно спросил он.
– О том, как странно мы встретились. При нормальном порядке вещей мы бы никогда не познакомились.
– Да. – Встав, он пересел на подлокотник ее кресла и, обняв за плечи, притянул Эвелин к себе.
Она немедленно отстранилась и отрывисто спросила:
– Что тебя привело сюда сегодня вечером?
– Собирался сообщить о своем решении относительно кандидатуры рекламного агента.
– И явился без предупреждения? Мог бы для приличия позвонить, тем более ты знал, что вечером меня не будет дома.
Он начал играть с ее волосами, осторожно пропуская меж пальцев густые пряди.
– Почему-то я не поверил в то, что у тебя свидание. Ты солгала?
Эвелин опустила голову, но Уоррен заставил ее посмотреть ему прямо в глаза.
– Да, – с вызовом призналась Эвелин.
– То есть ты предпочла соврать, лишь бы не идти со мной?
– Да.
– Неужели заниматься со мной любовью было так неприятно для тебя? – посуровев, спросил Уоррен.
Эвелин попыталась встать, но он удержал ее, чем не на шутку разозлил.
– Да! Именно так и было! Я не дешевка! Я не сплю с кем попало!
– Я знаю.
– Откуда ты можешь знать? Судя по твоим действиям, я могла бы…
Он приложил палец к ее губам.
– Мужчина это чувствует. Мне стоило лишь взглянуть на тебя, чтобы понять, как ты чиста и неиспорченна.
Эвелин опешила.
– Ты упоминал, что обладаешь кое-каким опытом, – собравшись с силами, напомнила она. – Означает ли это, что ты поддерживаешь с кем-то постоянные отношения?
– Это не дает тебе покоя? Сейчас – нет. В свое время у меня действительно была девушка, но мы расстались по обоюдному согласию. Так что сердце мое совершенно свободно.
Эвелин снова тщетно попыталась понять, почему же он так разозлился, проснувшись после совместно с ней проведенной ночи. Она уже была готова спросить, но Уоррен приник к ее губам поцелуем, не позволив произнести ни слова.
Она была не в состоянии воспротивиться, да и не пыталась. Едва только он стал целовать ее, Эвелин испытала мучительное томление и сдалась без боя. Ее покорность мгновенно вызвала у Уоррена вспышку страсти и, перенеся Эвелин на диван, он стал покрывать поцелуями ее шею.
Потом он снова жадно приник к ее губам, одновременно расстегивая пуговички блузки. Поскольку бюстгальтера Эвелин не носила, ее грудь сразу легла в ладонь Уоррена, и он стал целовать возбужденные соски. Эвелин вскрикнула от жгучего наслаждения и мысленно взмолилась: о Господи, лишь бы это не кончалось! И тут вспомнила яхту. Там тоже было чудесно, восхитительно, пока… пока не пришло утро. Уоррен, посмотрев на нее потемневшими от с трудом сдерживаемого желания глазами, пробормотал:
– Эвелин, на этот раз я хочу…
– На этот раз? Что ты имеешь в виду? – Внезапно разозлившись и испугавшись, она оттолкнула его – откуда только силы взялись! – и вскочила. – Лишь потому, что мы… Если это случилось один раз, вовсе не означает, что ты можешь явиться, когда заблагорассудится, и получить свою порцию секса!
Уоррен тоже встал и с силой притянул к себе Эвелин.
– Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.
– Не надо! – взмолилась Эвелин, почувствовавшая от его прикосновения вспышку желания. – Пожалуйста, не надо…
– Тогда не лги. И не делай вид, что тебе все равно.
– Мне не все равно. Я… – Ей все же удалось оттолкнуть Уоррена, и, скрестив руки, она прикрыла грудь. – Я хочу, чтобы ты ушел, – дрожащим голосом потребовала Эвелин.
– Нет, не хочешь. Почему бы тебе не признать истину? Ты хочешь, чтобы я остался. Нам было удивительно хорошо той ночью. Это может повториться. – Он нежно поцеловал ее в губы.
Эвелин, отвернувшись, стала лихорадочно застегивать блузку: пальцы так тряслись, что пуговицы не могли попасть в петли. Кое-как приведя себя в порядок, она повернулась лицом к Уоррену.
– Интересно, все работающие у тебя женщины проходят в твоей постели своеобразное боевое крещение?
Лицо Уоррена окаменело.
– Тебя никто ни к чему не принуждает.
– Тогда уходи. И немедленно.
– Ладно… если ты этого хочешь.
– Да, хочу, – подтвердила Эвелин, стараясь убедить не столько его, сколько себя.
Надевая пальто, Уоррен поинтересовался:
– Почему ты с самого начала не выставила меня?
Эвелин небрежно пожала плечами.
– Ласки сами по себе ничего не значат. Но ты зашел слишком далеко.
В глазах Уоррена появилось холодное выражение.
