собиралась отступаться от своего убеждения. Не говоря уже о том факте, что они идут под венец не по любви. Эвелин хотела зарегистрировать брак в муниципалитете, тут же в Лондоне, и задним числом дать знать и своим родителям, и родителям Уоррена.
Когда Уоррен появился у нее в среду, Эвелин была готова всеми силами отстаивать свою точку зрения, поставив вопрос ребром. Но Уоррен, как обычно, подождал, пока она выпустит пар, после чего сообщил, что согласен на регистрацию в муниципалитете.
– Я уже обо всем договорился. Мы станем мужем и женой через две недели, в субботу.
– Уже договорился? – возмущенно уставилась на него Эвелин. – Мог бы сначала справиться, устраивает ли меня этот день!
– Конечно, если ты успела обручиться с кем-то еще, я готов все отменить.
– Нет, я ни с кем не обручалась, кроме тебя, – рассмеялась Эвелин. – Спасибо, что больше не настаиваешь на венчании. Сомневаюсь, вынесла ли я бы все эти примерки, одевания и удивленные взгляды родственников. Тем более что… что все это притворство.
– Я уже созвонился с родителями, твоими и моими, и назвал им дату свадьбы, – обескураженно признался Уоррен и поспешно добавил: – Но предупредил, что церемония пройдет очень скромно и присутствовать будут только они.
– Ты не имел на это права! – вскипела Эвелин. – Они… они все поймут! Должно быть, уже догадались.
– Да, скорее всего, – спокойно подтвердил Уоррен.
Ее голос упал до шепота, когда Эвелин с трудом спросила:
– И что они сказали?
– Что приедут. Что же еще?
Эвелин бросилась на диван и закрылась подушкой, глухо простонав:
– Отец убьет меня…
– Скорее всего мистер Брокуэй разрядит свой дробовик в меня, – рассмеялся Уоррен. – Твой отец уже намекал, что весьма метко стреляет. – Он присел на корточки рядом с Эвелин и приподнял подушку. – Ты закрыла створки или в раковине найдется место для кого-то еще?
– Как бы я хотела, чтобы ты им ничего не говорил!
– Рано или поздно они все равно бы узнали. – Уоррен стал гладить ее по голове, приговаривая: – Не стоит волноваться. Через пару недель все войдет в норму. Мне жаль лишь, что переезд в новый офис не позволит нам уехать и провести медовый месяц как полагается. Мы сможем себе позволить уезжать лишь на уик-энд, но, обещаю, как только появится возможность, я утащу тебя куда-нибудь в жутко экзотическое место.
– Я бы с удовольствием. – Эвелин обвела взглядом комнату. – Мне будет не хватать этой квартиры.
– Естественно. Но у меня будет куда удобнее, пока мы не найдем подходящий дом с садом для ребенка.
Ребенок, подумала она. Теперь все будет крутиться вокруг него. И, наверное, до конца жизни. Именно поэтому я через две недели выхожу замуж. Мне предстоит стать миссис Уоррен Хантер, а от Эвелин Брокуэй, деловой женщины, ничего не останется, кроме воспоминаний. Я буду женой Уоррена, матерью моего ребенка, дочерью своих родителей, сестрой Розалинды – но где же я, где же я сама?
– О чем ты думаешь?
Посмотрев на Уоррена, она в очередной раз осознала, как он хорош. Должно быть, его любили много женщин, возможно даже, кто-то пытался заманить его в западню, но он умело избегал ловушек. Тем не менее нам предстоит стать мужем и женой, хотя мы не успели стать даже любовниками – в полном смысле слова. Эвелин стало грустно и тоскливо.
– Мы будем мужем и женой, – задумчиво сказала она. – И больше не будет ни тебя, ни меня.
– Да, не будет.
Уоррен начал целовать ее, и Эвелин с готовностью отвечала. Она лишь застонала, когда Уоррен расстегнул пуговицы на ее блузке и стал ласкать груди, но, когда он расстегнул молнию ее джинсов, Эвелин сразу же попыталась отодвинуться.
– Мы не повредим ребенку, милая, – горячо зашептал он, – если займемся любовью: срок еще небольшой.
Она в отчаянии заломила руки.
– Да, я знаю, но… А нельзя ли потом?.. Ведь мы через две недели поженимся.
– Значит, ты хочешь подождать до этого времени, – мрачно усмехнулся Уоррен. – Я правильно понял?
Она умоляюще взглянула на него.
– Да. Прошу тебя.
Уоррен помедлил, борясь с искушением, но все же сдался.
– Ладно, если ты так хочешь. Подождем до свадьбы. – Внезапно он хрипло рассмеялся. – В нашем-то положении… с трудом могу поверить!
8
Погода для свадебного торжества выдалась как нельзя лучше, но Эвелин этому не радовалась. Она была комком нервов, а под глазами после бессонной ночи лежали темные тени. Ее родители приехали накануне, и весь вечер она провела с ними в гостинице. Радоваться общению Эвелин не пришлось: мистер Брокуэй, который никогда не стеснялся в выражениях, был откровенно разгневан, а мать не скрывала недовольства пренебрежением традициями и несколько раз повторила:
– Ты могла бы организовать приличную свадьбу, а не прятаться от людей.
В конце концов Эвелин взорвалась:
– Вы должны радоваться, что я вообще выхожу замуж! Я не хотела брака! И вообще это не моя идея!
Взвинченная до предела непониманием родителей, Эвелин всю ночь металась по квартире и, едва забрезжил рассвет, начала одеваться.
Платье она выбирала долго. Не потому, что в лондонских магазинах ограниченный выбор, нет. Эвелин никак не могла решить, как ей подобает выглядеть, и в итоге остановилась на строгом синем костюме с длинным жакетом. Однако она не смогла отказать себе в удовольствии подобрать шляпку, которая действительно сделала ее туалет законченным.
Бракосочетание прошло несколько натянуто, в частности и потому, что обе пары родителей, встретившись в первый раз, старательно делали вид, что рады этому счастливому случаю. Розалинда, которую не приглашали и которая на свой страх и риск примчалась из Йорка, густо покраснела, увидев Эвелин. Тут же поняв, что у нее на уме, Эвелин отвела сестру в сторонку и зашипела:
– Ты не должна была приезжать! Я не хотела, чтобы ты расстраивалась.
– Почему ты… не поступила так, как я? – шепнула в ответ Розалинда.
Усмехнувшись, Эвелин погладила сестру по щеке.
– Я не такая сильная, как ты.
И, легонько сжав руку опешившей Розалинды, Эвелин пошла к родителям Уоррена. Потом уже она не могла вспомнить ни одного слова из тех, что произносила, ни одного обета, которые давала во время церемонии.
Уоррен в безукоризненном черном костюме казался Эвелин совершенно чужим человеком, и она как попугай повторяла, что ей подсказывали. Но в середине церемонии она взглянула на серьезные торжественные лица родственников и запнулась. Господи, да у них такой вид, словно они присутствуют не на свадьбе, а на похоронах. Эвелин с трудом удержалась от смеха и поднесла руку ко рту, чтобы скрыть неуместную веселость. Уоррен внимательно посмотрел на нее и заметил смешливые искорки в глазах. Он удивленно вскинул бровь, но тоже улыбнулся, и на несколько благословенных минут Эвелин забыла обо всем, кроме него.
По окончании церемонии ее участники сфотографировались, после чего отправились в ближайший ресторан. Все были исключительно вежливы друг с другом, родители молодоженов демонстрировали подчеркнутое внимание к новообретенным родственникам, но отец Уоррена был архитектором, а отец Эвелин – фермером, так что тем для беседы явно не хватало. Обе матери в глубине души осуждали своих
