Вилла Леона располагалась в греческой части Кипра, высоко в горах над Пафосом. Вид, открывавшийся перед Би, был великолепен: соблазнительно прохладная гладь бассейна, сад из чудесных цветов и кустарников, который уступами спускался по склону и заканчивался у стены из белого камня. Еще ниже раскинулся древний порт Пафос с его величественной крепостью, омываемый Средиземным морем.
Несмотря на то, что из одежды на ней было лишь крошечное бикини, Би задыхалась от жары. Она привстала и, взяв флакон с кремом для загара, принялась лениво втирать его в кожу рук, ног, плоского живота. Неприятность заключалась в том, что раздражал ее не столько пышущий зноем воздух, сколько гнев, сжигавший ее изнутри.
Вчерашний вечер был просто волшебным. Леон устроил грандиозный прием в честь их официальной помолвки. Легкая улыбка тронула ее губы, и Би повернула изумительное кольцо с бриллиантами и сапфиром на безымянном пальце левой руки. Каждый раз, глядя на него, Би чувствовала комок в горле. И дело было не в красоте кольца, а в том, что оно значило для нее.
Праздник, посвященный их помолвке, прошел прекрасно. Весь вечер напролет Би танцевала в объятиях любимого мужчины, который должен был стать ее мужем. Она познакомилась со всеми друзьями Леона и с его мачехой Тэйни, которая показалась ей очень милой. Но дочь Тэйни от первого брака, Эми, не произвела на Би приятного впечатления. Как, впрочем, и ее подруга Селина, прибывшая из Америки. И все же в целом вечер был просто замечательным.
Би снова вздохнула и легла. Ее тревожил лишь один незначительный эпизод, она понимала, что это глупо, но все же... После того как большинство гостей разъехались, а оставшиеся на вилле отправились спать, Би и Леон наконец оказались вдвоем. Он проводил Би до дверей ее спальни и обнял.
На мгновение прикрыв глаза, Би вспомнила ощущения, вызванные поцелуем Леона. Ее губы тогда вздрогнули от нежного прикосновения его рта и раскрылись... Ее руки сами поднялись и легли на его широкие плечи... Леон целовал ее так спокойно и вместе с тем чувственно, что трепетное, обжигающее желание пронзило все ее тело.
Она пролепетала:
– Леон... – В конце концов, они были помолвлены, а кровать была совсем рядом, за дверью. Би, изогнувшись, прижалась к Леону юным, стройным телом и почувствовала, как он возбужден.
– Нет, Фиби, – прошептал он ей в губы. – Подождать десять дней – это не так уж долго. – Он слегка отодвинул ее. – Я хочу, чтобы у тебя обязательно была настоящая свадьба и настоящая брачная ночь. А это значит, что я должен держать свою страсть под контролем.
Вздохнув в третий раз, Би перевернулась на живот. Это, конечно, был очень благородный жест со стороны Леона, но в душе Би поселилось жгучее разочарование... Опустив голову на сложенные руки, она задремала...
Би неуверенно приподняла голову и перевернулась на спину, не понимая, что ее разбудило. Шезлонг, стоявший, как и раньше, возле дома, теперь находился в тени. И тут Би снова услышала звук, разбудивший ее. Кто-то звал ее по имени из глубины дома.
Прекрасно, значит, Леон уже вернулся. Он уезжал в Пафос на какую-то деловую встречу. Би привстала, собираясь открыть свое местонахождение, когда услышала еще один голос, донесшийся из открытого окна в нескольких шагах от нее.
– Ищешь свою малолетнюю невесту, дорогой Леон? – Это был голос Селины, той самой американки. – Я думаю, тебе придется отложить поиски после того, как ты услышишь, что я тебе скажу.
– Селина, я не хочу ничего слышать.
– Леон, не будь таким. Ты разговариваешь со мной, Селиной. Я ведь была твоей любовницей все три последних года. Не делай из меня дурочку.
У Би перехватило дыхание; прикрыв рукой рот, она изо всех сил пыталась сдержать душившие ее рыдания.
– Не трать, попусту время, Селина. Я сказал тебе, что все кончено, еще несколько месяцев назад. Ваша женская дипломатия неизменна. Сначала вы заявляете, что равноправны с мужчинами, и охотно вступаете в свободные отношения, причем предлагаемые вам лишь для взаимного удовольствия. Потом, как только вам говорят, что все кончено, вы, вместо того чтобы и на самом деле действовать как мужчина и спокойно удалиться, прибегаете ко всяким женским уловкам.
– Пожалуйста, Леон, ты должен меня выслушать. Я знаю, что еще нравлюсь тебе, – ты просто не можешь влюбиться в эту школьницу. Даже твоя мачеха говорит, что эта помолвка вызвана скорее желанием укрепить контроль над делами компании, чем любовью с твоей стороны.
– Какие бы ни были у меня причины, Селина, не тебе их обсуждать. А сейчас уйди с дороги и держись от меня подальше.
– Это будет трудно сделать. Особенно через семь месяцев, когда родится наш ребенок.
– Это невозможно, я всегда предохранялся – в основном, чтобы избежать подобного шантажа. Сделай любезность – уезжай... пока я не вышвырнул тебя за дверь.
Би не могла поверить своим ушам. Чтобы Леон был таким жестоким и безжалостным? Но худшее было впереди.
– Леон, неужели ты забыл? Два месяца назад, на вечеринке в доме Маккензи, в Ньюпорте? Ты пил почти весь вечер, а наутро очнулся в моей постели. Ты и не думал предохраняться. Я-то знаю. Я все время была рядом...
Наступила долгая тишина. Затем зазвучал голос Леона:
– Вот стерва! Ты ведь сделала это нарочно, не так ли?
Би не слышала остального разговора. Она и так достаточно наслушалась. Пошатываясь, она молча обогнула дом и зашла в него через кухню. Поднялась по лестнице для слуг в свою комнату, заперла дверь и рухнула на кровать. Би не могла плакать. Она была слишком потрясена. Она уставилась на белую стену невидящим взглядом, задавая себе один и тот же вопрос: «Как я могла быть такой дурой?»
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Ее, Би, использовал в своих целях первый и единственный мужчина, которому она позволила
