На равнине по дороге попадались пантеоны — причудливая раскраска шкур со светлым созвездием пятен выделяла их на монотонном фоне тундры. Но сейчас ни одного видно не было. Если не считать парящих ястребов и мух, гудящих тучами над травой, ни одно живое существо не показывалось.
— Надо было мне подстрелить несколько уток, когда была возможность, — буркнул Йомар, оглядывая местность.
Дамион склонился у прудика возле дороги, глядя в его поверхность, как в зеркало. Он обнаружил в припасах твердый брусок мыла и намылил им лицо, а теперь кривился, пытаясь побриться зимбурийским кинжалом.
— И тебе не лень? — спросил его мохарец.
Сам он почесал щетинистую бороду, отросшую еще на корабле.
— Чешется, — пожаловался Дамион. — Не привык я к бороде. И в ней, похоже, какая-то живность завелась.
Эйлия уставилась на него. Когда исчезли светло-желтые волосы, скрывающие его подбородок и щеки, возникло более знакомое лицо: молодой священник из Королевской Академии, тот Дамион Атариэль, которого она знала. К некоторому своему удивлению она ощутила знакомую боль в груди и отвернулась.
«Просто смехотворно! — подумала она. — Столько с тех пор произошло, столько изменилось. Откуда же у меня то же самое чувство, будто мы снова в Академии и все спокойно и обыкновенно?»
Мысли ее прервали шорох, треск и рев, а потом — крик Йомара. Все повернулись к мохарцу, и тут вереск перед ним будто расступился, и оттуда выскочило животное, похожее на белоснежную антилопу. Оно фыркнуло раздутыми ноздрями и затрубило снова, закинув увенчанную изогнутыми рогами голову. Йомар, слишком пораженный в первый момент, чтобы схватиться за лук, смотрел, разинув рот, как эта антилопа скачет по вереску, продолжая реветь.
Лошади зафыркали и заржали, и Дамион с Лорелин бросились их успокаивать. Йомар, придя в себя, поднял лук. Но не успел он выстрелить, как весь луг вокруг людей взорвался еще дюжиной таких же козерогов, будто выпрыгнувших из самой земли. Только теперь путешественники рассмотрели и другие лежащие фигуры, которые поначалу приняли за бугорки или ледниковые валуны, а это были антилопы. Те, что лежали в вереске, были серо-золотыми точно под цвет растительности, а те, что среди валунов, — каменно-серые. Вскакивая, они меняли цвет на чисто белый, будто бледнели от страха. Все стадо с топотом покатилось вниз по склону.
Йомар преодолел оцепенение и нацелился в одно из бегущих созданий.
— Не стреляй! — крикнула Лорелин, хватая его за руку. Белоснежные звери были так величественны, так красивы в полете!
— Почему это?
Йомар натянул лук.
— Йомар, пожалуйста, не надо! — взмолилась Эйлия. — Нам не нужно. В этом нет необходимости.
Йомар надолго застыл, глядя вдоль стрелы. Потом опустил лук, так и не выстрелив. Поглядел на своих спутников, прокашлялся и снова отвернулся.
— Слишком много мяса, чтобы унести с собой, — буркнул он. — Перевод продукта.
Разрушенная дорога теперь вилась в холмах длинными петлями и зигзагами, но все ближе к двуглавой вершине. Вскоре появились и многочисленные развалины домов. Кое-где еще стояли разбитые стены, но в основном остались только очертания фундаментов, усыпанные щебнем и заросшие травой.
Опустелые скорлупы башен возвышались на вершинах холмов, и сквозь их окна смотрело небо. «Очень заброшенный вид у них», — подумала Эйлия.
— А что это были за животные, там, на привале, Эйлия? — спросил Дамион, когда отряд остановился перекусить. — Ты не знаешь?
— Я думаю, стадо парандусов. Велессан о них пишет, и Бендулус тоже. Это как гибрид хамелеона с антилопой, — рассеянно ответила Эйлия, глядя на бесконечный ряд манящих вершин, сливающихся голубизной с фоном неба. — Нумендоры, горы Луны. И Элендор уже так близко!
Голос ее слегка задрожал, и рука вдруг сама собой потянулась к руке Дамиона, будто за поддержкой. Он сомкнул пальцы, сжал успокаивающе, и она глянула на его руку — изящная, с длинными чуткими пальцами, и там, где рука выходила из рукава грубой льняной рубахи, блеснули на солнце золотые волоски. Тогда Эйлия подняла взгляд на то лицо, которое никогда даже не мечтала увидеть так близко, — на глаза цвета неба с темными ресницами и четко очерченными бровями, на прямой нос, решительные губы и подбородок, более не скрытый светлой бородой. Дамион улыбнулся ей, и она ответила улыбкой.
— Пора! — объявил Йомар. — Собрали все, что можно, — не надо оставлять следов, если можно их убрать. И кто-нибудь, найдите эту проклятую кошку!
Облака над хребтом серели и становились плотнее, скатываясь с высоты навстречу людям. Вскоре снова пошел дождь — на этот раз не яростный ливень, но медленная, противная морось, вскоре пропитавшая одежду и забирающаяся во вьюки и седельные сумки. Тучи закрыли солнце, вершины скрылись в клубах серого тумана. Снова начался лес, но здешние деревья со скудной листвой не давали укрытия. У Эйлии вся тяга к приключениям кончилась начисто. Волшебные сказки и романтические баллады никогда не описывали путешествия под Дождем, и насчет спанья в одежде и умывания водой из ручья они тоже молчали, и про то, каково спать втроем в тесной палатке. Эйлия сжалась в комок под тяжелым зимбурийским плащом, натянув на лицо капюшон. Йомар тоже был в мрачном настроении и изъяснялся односложно. Вскоре после выезда он обнаружил, что Калигон выкинул с ним старую конскую шутку: надул брюхо, когда его седлали, а потом медленно выпустил воздух, и теперь седло съезжало. Йомар заставил Эйлию слезть, пока затягивал подпругу, ругаясь на трех языках. Когда же он сел обратно, Калигон встал на дыбы и сбросил его в кусты. После этого Эйлия опасалась садиться на вороного жеребца. Почему Дамион ей никогда не разрешает проехаться с ним на белом коне? Лорелин он иногда даже сажал впереди и давал ей править. А как хорошо было бы держаться за его пояс…
— Да не обращай ты внимания! — сказал ей как-то Дамион. — Йомар, он как вулкан: ему надо время от времени взрываться. Вулкан никого не хочет обидеть, и Йомар тоже. Просто жизнь у него была суровая.
Эйлия поняла и никогда с мохарцем не ссорилась. А вот с Лорелин у него то и дело происходили перепалки. Самая горячая схватка у них случилась в тот же день, когда моросящий дождь сменился густым туманом, и горы совсем скрылись из виду. Лорелин предложила продолжать двигаться.
— В этом вот? Я на два шага впереди себя не вижу, — возразил Йомар. — Я так скажу: надо остановиться и подождать, пока эта пелена поднимется. Все равно лошадям нужен отдых.
Он начал раскладывать костер, поскольку в тумане дыма все равно видно не будет, но мокрое дерево не хотело гореть.
— А если подойдут зимбурийцы? Мы их в этом тумане даже не увидим, — настаивала Лорелин. — По-моему, куда разумнее двигаться дальше.
— Не строй из себя начальника! — оборвал ее Йомар. — Может, ты там какая-то царственная особа, а мне…
— Кто строит начальника? Я только сказала, что разумнее будет двигаться! — возразила возмущенная Лорелин.
Эйлия после двух безуспешных попыток их помирить отошла в сторону — она терпеть не могла сцен — и стала рассматривать деревья. Вскоре она заметила то, что сначала скрывали от нее ползучий туман и листва: нечто большое и темное, наверное, валун, размером с лошадь. Но что-то странное было в его форме: непонятная симметрия, и поверхность глаже, чем у простого камня, и черная, как чугун. И странный узор борозд и выступов спереди, почти…
Эйлия ахнула. Сомнений не было: у «валуна» были зубы. Большие, как видно было сквозь листву, и резкие контуры, оказавшиеся впадинами между черными бивнями. «Камень» был кончиком исполинской морды. Эйлия закричала, и тут же прибежали остальные. Мужчины на ходу вытаскивали мечи.
— Что случилось? — воскликнул Дамион, хватая ее за плечи.
— Чего стряслось? — одновременно с ним спросил Йомар. Эйлия без слов показала рукой. Через мгновение они тоже увидели это сквозь листву и на миг застыли.
