Архоны Звёзд

Лоананмаре, принадлежавший когда-то одному союзнику Смотрящего, и многочисленные комнаты были заполнены дорогой мебелью с позолотой и лаком. В открытые высокие окна проникал знойный воздух. Эйлия, Дамион и их советники сидели вокруг мраморного стола и тихо обсуждали, что следует делать. Смотрящего и Коморы с ними не было — они куда-то ушли по собственным делам. Аурон сидел с ними в образе человека, и на спинке его стула устроилась как на насесте Талира. Фалаар был снаружи, стерег главный вход.

Эйлия плохо соображала от тревоги и усталости, и еще от жары. Даже ветерок не задувал в открытые окна. Дамион смотрел на нее озабоченно, и она постаралась сесть прямее и следить за разговором, но больше всего ей сейчас мечталось отдохнуть, выспаться как следует.

Она переоделась в простое белое платье, короны на ней не было, если не считать уложенной косы собственных волос. Единственным украшением у нее был звездный сапфир матери, Камень она спрятала в потайном кармане. Сидя на золоченом стуле, она часто вздыхала и вертела кольцо на пальце.

— Очень долго это тянется! А из-за железа мы не слышим ничего, что в замке делается.

— Фалаар говорит, что битва шла хорошо, когда он там был, — подбодрил ее Аурон. Херувимы дрались с Мандрагором посменно — его сила оказалась больше, чем они ожидали. — Как ты сама говорила, принц не сможет держаться вечно. Он сейчас только защищается, не атакует, а его воины-драконы не могут войти во внутренний двор, где он держит оборону, — солдаты окружили его со своим оружием. — Он положил руку на спинку ее кресла и придвинулся к ней, говоря самым утешительным голосом: — Все идет нормально, принцесса. Окончательная победа не за горами.

— Ни их, ни тебя не ждет победа, принцесса, — заявил новый голос.

Он прозвучал от двери, и все повернулись туда. У входа стоял гоблин — а может, просто уродливый человек, одетый в черную мантию, с морщинистым злобным лицом.

— Как он попал в дом? — закричала Талира, взметая вихрь перьев.

В окне появилась огромная голова херувима Фалаара:

— Он не попал в дом. Этот трус проецирует сюда свое изображение. Видишь, он просвечивается насквозь?

— Кто ты? — спросил Дамион, вставая.

— Я Наугра, — ответил старик, оглядев всех по очереди. — Регент Омбара.

— Что ты хочешь от нас, Наугра? Скажи, что пришел сказать, и уходи.

— Вас извещают, чтобы вы покинули это место, потому что своим пребыванием подвергаете опасности множество жизней, — ответил регент.

— И оставить Мандрагора тиранствовать над ними? — отпарировал Дамион.

— Это лучше, чем если они будут уничтожены. Элнемора овладела вашей предательницей, Синдрой, которая хотела быть спутницей воплощения Валдура. Она слишком далеко протянула свою силу — и была поймана. Теперь она служит богине этого мира. Гора взорвется огнем, и весь город погибнет. Первыми же погибнут ваши друзья, которые сейчас оказались в крепости, — если вы им не прикажете немедленно отойти. Оставляю вас поразмыслить и принять решение.

И он исчез.

Эйлия с опрокинутым лицом встала.

— Что же мне делать? — спросила она.

Фалаар остановил на ней взгляд золотых глаз:

— Мы не можем остановить кампанию. Если это сделать, Мандрагор восстановит силы и сбежит на Омбар. А для воина — честь умереть в битве за Свет. Имена и души погибших будут жить в вечной славе.

— Жители этого города — не воины! Это простые купцы и крестьяне — и еще женщины и дети! — крикнула Эйлия.

— Враг знает, что твое сердце полно жалости. Он знал, что это сработает ему на руку — заставит тебя колебаться.

Она приложила руку к голове:

— Секунду, одну секунду… дайте мне подумать.

Эйлия вышла из дома в сад за высокими стенами. Над крышами города нависал вулкан, зловещий и черный, и он был полон магии земли: глубоко, ниже его подошвы, в глубинах его внутренностей, поднимались проснувшиеся огненные силы. В темно-зеленом небе горели звезды — и среди них одна красная. Воздух был нагретым, тяжелым, гнетущим, вызывал воспоминания о той ночи, когда она ощутила аромат роз. Эйлия беспокойно металась под звездами.

Что же мне делать? Мать, ты слышишь меня? Скажи, что мне делать! Архоны, помогите мне!

Но звезды молчали.

Что будет дальше? Сколько жизней придется за это отдать? И они ничего не значат в ходе вещей? И тебя это устраивает? — Она воззвала к небу: — Война будет идти сотни — тысячи лет. Гоблины и их родичи всегда будут нас ненавидеть — они сейчас ненавидят нас, как никогда.

Ей вспомнились слова Мандрагора: «Только если мы объединимся, будет долгий мир».

Она попыталась вызвать видение этого мира в сердце своем, но его там не было.

Снова вздрогнула земля, и серная вонь повисла в воздухе. Эйлия обернулась к замку, погруженному в туманную завесу. Теперь ей стал понятен план врага: восставшие огни прогонят из крепости всех воинов- людей, а с ними — их оружие. Тогда мятежные лоананы и огнедраконы смогут спуститься в цитадель и помочь Мандрагору в битве. Единственное, что могло бы этому помешать, как сказал Фалаар, это если солдаты останутся в крепости до конца и погибнут в огне. Несомненно, что погибнет и много херувимов, чтобы не дать Мандрагору спастись бегством. Она вспомнила Терена, других молодых солдат, Йомара и Лорелин и задрожала.

«Нет! Наши воины не будут побеждать, становясь смертниками. Слишком это ужасный конец. Пусть херувимы прекращают бой и начинают спасать солдат — только они могут вывезти их в безопасное место. Железо можно оставить, наверное, чтобы помешать нашему противнику проникнуть к своему принцу».

Но она уже знала, что это не решение. Люди — приспешники Мандрагора — просто соберут мечи и копья и выбросят их со стен.

«Кажется, единственный ответ — волшебство, и я должна сражаться, как предсказало пророчество. Я полечу с херувимами и помогу им и драконам победить Мандрагора».

Но не осталось ли еще надежды, что Мандрагор прислушается к голосу разума и сдастся, а не улетит с огнедраконами на Омбар? Пока что удалось сорвать его переезд туда, а это значит, что он все еще сопротивляется планам валеев на него.

Тут она заметила, что с ней Аурон, Фалаар и Дамион — просто стоят и молчат в нескольких шагах от нее, поддерживая в трудную минуту. Она обернулась к ним, сцепив перед собой руки, как проситель.

— Дамион, — сказала она, — не возьмешь ли на себя командование армией? Я попытаюсь помочь Лорелин, Йомару и остальным — если ты отвезешь меня во двор крепости, друг мой. — Это уже адресовалось Фалаару. — Там железо, и я не могу долететь туда сама в крылатом виде.

— Я отнесу тебя, — ответил Фалаар. — Но чего сможешь ты достигнуть там, принцесса, если ты и без того устала, и железо там рядом?

— У меня все еще есть одно преимущество перед врагом, — сказала Эйлия. — Он ранен, а я нет. Если он не слишком еще далеко зашел, я могу даже убедить его сдаться. Но в любом случае я иду туда — сделать то, что должна.

Лорелин ушла от остальных в оранжерею замка, чтобы железное оружие не затуманило ей ум, когда она выйдет в Эфир. Стоя в грустной тишине под разбитыми стеклами, среди увядших оранжерейных растений, она протянулась в Эфир и с облегчением услышала далекий мысленный шепот.

Лори, — звала Эйлия, — я лечу в замок на Фалааре. Вы должны вывести всех из замка — быстрее! Всех выведи на бастионы, херувимы их перенесут.

— А ты? — спросила Лорелин. — Зачем тебе сюда?