– Разрешение дано, генерал.
Брэйс забыл добавить Орду и мне «с легкостью». Но он не забыл произнести «генерал».
Я подумал, что консоль оператора звука установлена специально возле нас, чтобы нам было лучше слышано.
Брэйс расплылся в улыбке, показав полированные зубы.
– Мы сейчас проводим дезинфекцию ваших отрядов, Уондер.
Филистимлянине сами не мылись.
– Соблюдать гигиену в полевых условиях очень трудно. Вода внизу существует только в виде льда, слежавшегося еще в докембрийский период, – принимать ванны на Ганимеде было холодно и неэффективно. Только частое повторение подобных процедур сохраняло солдат от болезней.
Маленькие синие глазки Брэйса скосились на мой боевой скафандр. Инфракрасный абсорбент алого слоя местами стерся, обнажив
– Заметно, – он повернулся к Орду. – Сержант, покажите действующему генералу Уондеру его апартаменты.
– Конечно, конечно, сэр! – Орд отдал честь.
То как Орд сказал «конечно, конечно», вместо «есть, сэр», напомнило мне неуклюжее исполнение польки. Брэйс вел эту колымагу, и даже Орд отлично понимал это.
Орд отвел меня в мои апартаменты. Они ничуть не напоминали те, что я занимал на борту «
– Он всегда такая задница, а сержант?
– Кто, сэр?
– Кто?.. Я больше не рядовой, сержант. Я не подчиняюсь вам. Может, я и потеряю эти звезды сегодня после ужина, но в данный момент я командую семью сотнями солдат, которые прошли через ад. Следующие два года они будут расслабляться и чувствовать сожаление. А с ними обращаются, как с шестилетними, на корабле, где никто пороха не нюхал. Но пока они мои шестилетние пасынки. Поэтому я должен знать, что за порядки установил Брэйс на этом корабле. Мне нужна искренность от военно-служащего сержантского состава, от другого боевого пехотинца.
Орд не останавливаясь взглянул на меня. Моргнул, словно перед ним был споткнувшийся младенец.
– Адмирал Брэйс входил в высшую двадцатку Аннаполиса. Это делает его главной шишкой в Национальной Авиации. Он заключил временный договор с НАСА[13], а потом вернулся в военно-морские силы. Командовал «
– А вы, знаете, как уйти от ответа.
Уголки рта Орда скривились, но всего на миллиметр. Потом он кивнул.
– Он – впертая задница, сэр.
Я зашел в свою каюту. Тут был персональный душ. Впервые с тех пор как я жил за городом мальчишкой, с тех самых пор, когда у меня еще были родители, у меня появилось собственное жилье. А все, что произошло до войны, для меня случилось миллион лет назад. Жестом я пригласил сержанта зайти.
– Присядете, сержант? – для него я – старший офицер. Он – подчиненным. Не нужно задавать ему вопросы. Но Орд это Орд, а я – это я.
Орд кивнул, сел, так, словно ему в спину упирался вражеский штык.
В одну из стен моей каюты был встроен
Орд расслабился, но только чуть-чуть.
– Сержант, я никогда раньше не встречался с Брэйсом. Какие у него проблемы? Почему он смотрит на меня волком?
Орд поставил свой шлем на свое бронированное колено.
– Сэр, чисто технически, вы находитесь в ранге адмирала.
Я сделал маленький глоток кофе, обжег язык и кивнул.
– И не смотря на это, я – ребенок, который и подойти не может к сортиру в Аннаполисе?
Орд глотнул кофе, словно молочный коктейль.
– Вне обсуждения, сэр. Вы вели отряды в бой. Этим могут похвастаться немногие. Как военный человек, адмирал относится к этому с почтением. Но как человек, который тренировался всю жизнь для того, чтобы делать то, что вы делали в свои двадцать пять, он завидует. И это можно понять.
– Детский сад какой-то.
– Да, сэр. Все дело в эмоциях. Генерал должен сознавать это. Существует также фундаментальная персональная разница между офицерами пехоты, которым сопутствует удача, и офицерами с хорошей технической подготовкой.
– Хотите сказать, что в армии нет задниц?
