минут не отнимал. В конце, правда, он робко попросил взглянуть на Алинин конспект, на что та, ласково посмотрев на него, прощебетала:
– Ой, ну он у меня там в сумке, он точно такой же, чего за ним таскаться, я вам через полчаса покажу, когда работу сдавать буду, ну что сейчас время-то терять, мы лучше пойдем работать...
С лабораторной установкой Алина обращалась столь же решительно, но возиться ей скоро надоело, она вспорхнула, слетала в подсобку и привела оттуда лаборанта, аспиранта кафедры электротехники, угрюмого молодого человека. Щебеча нечто, с Ирочкиной точки зрения совсем несусветное, и переписывая одновременно Ирочкин конспект, Алина заставила лаборанта отладить установку, провести измерения и проверить данные по таблице. Строго спросила под конец:
– Все точно? А выводы отсюда какие? – Лаборант ошалело сделал выводы. – Ир, записывай. Это с учебником совпадает? Смотри, а то ведь ни в жизнь не зачтут, этот препод такая зануда. Записала? Ну все, пошли сдавать. Геночка, ведь ты уберешь тут, правда, солнышко?
Совсем ошалевшая Ирочка пошла за Алиной к столу преподавателя, а не менее ошалевший лаборант долго смотрел им вслед, как сомнамбула, не понимая, а что же тут такое...
Через полчаса Ирочка с Алиной, сдавшие три работы вместо двух, пили кофе в институтской столовке. Это Алина по выходе взглянула на часы, вздохнула, сказала: «Фу, все успела, даже время осталось. Пошли кофе выпьем?» – отказаться было невозможно. Пока они сидели, Ирочка, слегка пришедшая в себя, выразила Алине свое искреннее восхищение, на что та ответила:
– Ты понимаешь, ну некогда мне с ними возиться, у меня ребенок там со свекровью сидит, а я ее через час отпустить должна, а если делать, как все, так в жизни не успеть. Вот и приходится форсировать. Я и с парнями-то вашими общаюсь, потому что они толковые, лабу за меня могут сделать, учить опять же меньше нужно. У тебя конспекты хорошие, в них все понятно, хочешь, будем с тобой работать? От меня тоже польза есть, ты сама видела.
Ирочка согласилась, было в Алине что-то такое, из-за чего отказывать ей было нелегко. Но жалеть потом не пришлось. Так началась их дружба не дружба, скорее сотрудничество.
Вместе делали (Ирочкины конспекты, Алинино художественное исполнение) лабораторные, вместе писали курсовые. Соображала Алина прекрасно, любые задачи решала быстро и правильно, проблема была только ее поймать и усадить заниматься. Мальчики из их группы продолжали ходить за Алиной косяком, и Ирочка неожиданно обнаружила себя в центре притяжения. На вторых ролях, правда, но, когда Алина вспархивала и улетала, все лавры оставались ей по праву. Соня с Мариной, естественно, не смогли остаться в стороне; таким образом, к весне в группе сложилась вполне устойчивая компания, в которой Ирочка считалась едва ли не основателем, о чем раньше и мечтать не могла...
Как-то в начале апреля, после сдачи очередного коллоквиума, выходя из аудитории вместе с Мариной и ребятами, Ирочка с удивлением обнаружила, что Алина (сдавшая по обыкновению первой) не испарилась, как было ей свойственно, а дожидается их, сидя с ногами на подоконнике и оживленно болтая с незнакомым парнем. Увидев, что они вышли, Алина вскочила, и все закружилось в водовороте ее энергии. За последнее время Ирочка было попривыкла к стихийным бедствиям, но этот вихрь был сильнее прочих.
– Ну, наконец, а я вас жду-жду уже. Как сдали? Нормально? Слушайте, пошли в ЦДХ сходим, там выставка классная, и погода – шепчет. Да, кстати, знакомьтесь, Слава, когда-то мы учились вместе, с тех пор, правда, сто лет прошло, он успел в армию сходить, я детьми обрасти, а было время, они за мною ухаживали, да, Славочка?
Этот текст Алина выдавала уже на ходу, спускаясь по лестнице. Направлялись, естественно, в ЦДХ, вариантов не было. Незнакомый Слава все больше помалкивал. Чуть выше среднего роста, светлый шатен с серыми глазами, обычное дело, но почему-то во всем его облике читалась какая-то необъяснимая надежность, взрослость, что ли, отличался он от ребячливых юных гениев, просто хотелось пасть на грудь и приникнуть к плечу. Смотрел же он только на Алину, при этом с таким нескрываемым восторгом, что Ирочке стало завидно и чуть-чуть обидно.
– Аль, а ребенок у тебя с кем? – Спросила она в безотчетном желании отправить Алину домой, что ли, к ее повседневным обязанностям.
– У меня сегодня отгул, – засмеялась счастливая Алина. – Детеныша мама аж до завтра вечером взяла, а муж барахло на дачу перевозит, в кои веки палец о палец. Так что часов до семи я свободна, как птица. Гуляем!
По дороге компания наткнулась на Соню. Та со своим приятелем-старшекурсником стояла в холле у выхода из института, и, увидев Славу, страшно обрадовалась:
– Славка, какими судьбами? Вернулся? Давно?
– Сонечка, как здорово. Да, отпустили наконец, я уж восстановился, почти месяц учусь.
– И не появлялся? Совести нет.
– Да знаешь, одно-другое, вот Альку встретил, а вообще все как-то поразбежались за два-то года...
– Ну, это ты не там искал. – решительно сказала Соня и взяла его под руку. – Вы куда, люди? В ЦДХ? Я с вами.
– Сонька, не кидайся на народных героев. – Алина взяла Славу под руку с другой стороны. – Имей милосердие, человек еще не привык к нашим экспансиям, к тому же, чур, я его первая нашла.
Все расхохотались, и дружно тронулись к выходу. В дверях была обычная толкотня, трое в ряд пройти не могли, Соня отстала, а Алина так и шла со Славой всю дорогу до Центрального Дома Художника на Крымском валу.
Погода в тот день была дивная, солнце грело совсем по-весеннему, капали сосульки, под ногами текли ручьи, коллоквиум был сдан, и настроение было отличное. ЦДХ оказался закрыт по техническим причинам, плюнули и пошли через дорогу в парк Горького. Все отчего-то развеселились, мальчишки затеяли возню со снежками, Алина от них не отставала, вывозилась в снегу, запыхалась, как малое дитя. Ирочка смотрела на нее с удивлением, такое поведение казалось ей немыслимым для взрослой девушки, матери семейства к тому же.
Потом все пили горячий мутный кофе из бумажных стаканчиков в какой-то забегаловке, ели резиновые сосиски, болтали о разных разностях. Расходиться не хотелось, и Ирочке вдруг пришла в голову безумная идея.
– Ребят, а пошли сейчас ко мне? Это тут рядом, на Фрунзенской. Я только позвоню, предупрежу.
Тут она даже сама испугалась сказанного, представив себе всю эту шоблу в маминой изысканной обстановке, но слово не воробей. Все согласились с восторгом, в парке уже становилось холодновато, да и забавы на свежем воздухе себя исчерпали. Ирочка робко набрала номер в первом же попутном автомате, клянясь про себя, что все потом уберет, ничего не испортит, только бы мама разрешила.
Но Лариса Викторовна согласилась на удивление спокойно, была милостива и ласкова.
Встретила горячим чаем с печеньем, с интересом знакомилась, беседовала светски, словом, была на высоте. Прощаясь, предлагала всем заходить, благо от института недалеко, так удобно – на огонек. После, когда гости ушли, расспрашивала Ирочку обо всех подробно – кто, да что. Она и раньше обо всех слышала, Ирочка с ней делилась, но тут, когда сама всех увидишь, другое дело.
– А молодой человек этот, Слава, он откуда? Ты о нем ничего не говорила.
– Это Алина сегодня привела, они учились вместе до армии.
– Ну, что Алина, я заметила, он с нее глаз не сводил. Постой, ты ж рассказывала, она замужем. И сын, кажется? Однако... Бойкая девушка...
Лариса Викторовна поджала губы осуждающе, Ирочка хотела было заступиться за подругу, но что-то внутри говорило ей, что мама права. У Алины, действительно, и муж, и ребенок, и полгруппы за ней хвостом, и все мало. А у других вообще ничего, могла бы и поделиться. Вслух, впрочем, Ирочка этого не произнесла, промямлила что-то вроде, что ничего такого, Алина-де просто активная, но мысль в голове осталась.
Слава с того дня стал постоянным членом компании, и, странное дело, Алина тоже оставалась все чаще, не убегая по своим делам. Да и сама компания сдружилась плотнее, общались уже не только в институте, часто съезжались к кому-нибудь домой. К Соне, конечно, и к Марине, но те жили по окраинам, а Ирочка – в центре, два шага от института, так что у нее собирались даже чаще.
В конце мая Марина вышла замуж, свадьбу справляли всей толпой шумно и весело, набились в крошечную квартирку Марининого мужа, гудели чуть не до утра. Соня была свидетелем жениха, а Ирочку
