оказалось, что для такой страны, как наша, она слишком вырвалась вперед. Каким образом привести в соответствие передовую конституцию с отсталой страной? Осадив назад конституцию. Помимо всего прочего, это ведь проще, не так ли?
— Каковы главные поправки, которые вы намереваетесь внести в государственное устройство?
— Сейчас скажу: урезать права парламента, чтобы покончить с таким злом, как «партикратия» и «волокитократия» — засилье партий и волокиты, расширить права представителей закона. Гражданские права должны быть пропорциональны весу гражданина в обществе — будет больше порядка, больше уважения к властям и государству, а главное, произойдет качественное наращивание демократии.
В последние годы мы слишком уж размахнулись, надо быть экономнее, зарезервировать самые высокие нормы демократии для тех граждан, которые в состоянии извлекать из нее конкретную пользу. Таковы основные задачи революции... В сущности, какая это революция? Друг мой, мы всего-навсего восстановили порядок, социальный мир и целостность системы. Но так уж, к сожалению, повелось: если не назовешь себя революционером, политического капитала не приобретешь. Почему бы и вам, в вашей стране, простите за нескромный вопрос, не провернуть такую же революцию, как наша?
— Для нас это не актуально. У нас хлопот с рабочими мало, совсем мало.
— Да, у вас работяги прирученные, настоящие волы. Ваши предприниматели горя не знают...
— Ну, а какие причины, вкратце, развязали революцию?
— В политическом плане пришлось привести в чувство подрывной красный экстремизм — нам это было больно, потому что, в сущности, породила его наша же собственная политика. Но зато второе наше детище, черное, мы уберегли. На волне энтузиазма, коль на то пошло, обработали более вредный участок — красную левую. Кстати, операция еще не завершена. В экономическом плане мы потеснили рабочих и профсоюзы; эта публика слишком много о себе возомнила.
— Каковы будут отличительные черты правительства, которое придет на смену теперешнему — временному и, поскольку оно не опирается на большинство, незаконному?
— Судьбе — она, как известно, циник и мошенник — было угодно ослабить большинство определенно демократических партий...
— Но кому, черт возьми, дано право определять, кто демократ, а кто нет?
— Как кому? Нам! Кому же еще? Демократ только тот, кто действует по-нашему. Мы рассчитываем, что на основе парламентских выборов создастся солидное демократическое большинство. Будущее правительство продолжит линию прежних правительств, иначе говоря, будет придерживаться практики непререкаемого демократического централизма с креном вправо, в сторону его верных слуг, тоже, конечно, демократов, но готовых на все, и с неусыпным вниманием к левым, дабы иметь возможность добиваться равновесия и им соответственно манипулировать. Это будет правительство, ограниченное определенными демократическими рамками, в пределах которых окажутся все подлинно реформаторские и одновременно притормаживающие силы. Самое же важное — то, что оно будет стабильным, прочным и однородным по отношению к истинно централистской политике, доходящей в своей неповоротливости до инертности.
Дабы не формировать двусмысленных смешанных комиссий из представителей большинства и оппозиции и не ввязываться в реформы, которые, как правило, следует откладывать, мы пока эту последнюю, то есть оппозицию, нейтрализовали. С другой стороны, сами посудите: зачем нужна оппозиция, если все, что она предлагает, должно быть отвергнуто? Лучше пусть вовсе не путается под ногами, не так ли?
Результаты выборов нас несомненно порадуют, в противном случае будем гонять народ к урнам до тех пор, пока он не даст нам карт-бланш, так сказать вексель на предъявителя, который, впрочем, нам и без того полагается. Мы хотим править без помех.
— А какова ваша программа?
— Прежде всего реформы, которые постепенно... не будут проводиться, если они затрагивают чьи-либо законные интересы. Денационализация всех государственных предприятий, подлинная политика увеличения крупных доходов; вытекающее отсюда самоограничение заработков и регулирование права на забастовку, новое увеличение объема производства, основанное на снижении стоимости рабочих рук, развитие потребления предметов не первой необходимости и сдерживание социальных капиталовложений. Моральная поддержка средних слоев, так называемого «молчаливого большинства»: надо помочь среднему буржуа стать классическим образцом благонамеренного гражданина; в сущности, у итальянцев — врожденное стремление стать средним слоем. Затем неуклонное увеличение числа акционеров из народа, чтобы все могли почувствовать себя капиталистами. Школу надо передать попечительским советам, куда войдут служители церкви, педагоги и предприниматели; число университетских студентов ограничить; здравоохранение передать в ведение врачей; областную автономию ослабить; закон о выборах в органы местного самоуправления видоизменить в направлении мажоритарной системы. Дать больше прав силам порядка и армии.
Как вы имели возможность убедиться, программа обширнейшая; чтобы ее осуществить, понадобятся годы и годы. В конце концов — я вам уже говорил — не прошло и тридцати лет с тех пор, как мы у власти.
— Каковы будут ваши отношения с левыми?
— С марксистами, разумеется, диалог, но только в тюрьме, в помещении для свиданий. Шутки в сторону, напишите, что мы позволим воссоздать лагерь левых сил, однако при условии, что он будет поистине демократическим и взаимозаменяемым по отношению к правым.
— Очень хорошо. Что вы намереваетесь сделать в области культуры?
— Перефразируя известное высказывание, отвечу вам, что, когда при мне речь заходит о культуре, я хватаюсь за кошелек.
По поводу средств информации он ответил так:
— Печать надо оберегать, а ее незаменимую работу гарантировать. Все газеты будут финансироваться правительством, оно же будет ими руководить. Мы, политические деятели — демократы, обязаны взять выполнение этой общественной функции на себя; предприниматели устали гробить деньги на это сомнительное дело. Высвободившиеся капиталы будут вложены в частные радиотелевизионные компании, к вящему удовольствию радиослушателей и телезрителей, которые получат в свое распоряжение множество соответствующим образом настроенных каналов.
— Ваш любимый девиз?
— Бог и плебс.
— Ваше суждение о свободе?
— Свобода — это благо, которое надо отстаивать и ревностно охранять. В этой связи я часто и с удовлетворением вспоминаю впечатление, создающееся о вашей стране, бесспорном эталоне свободы, у иностранца, который захотел посетить эту обетованную землю и заполняет для получения въездной визы анкету. Впечатление лучезарное и благодаря такому признаку, как грубая и унизительная дискриминация, вполне четкое. О, эти три вопросика, на которые может ответить даже ребенок!
Президент уверяет, что они выгравированы золотыми буквами в требнике его памяти, и растроганно справляется, не хочу ли я вместе с ним просмаковать их еще раз, декламируя вслух, как «Отче наш»:
1. Являетесь ли вы, или являлись в прошлом, членом организации или группы, которая проповедует, поддерживает или распространяет доктрину, ставящую своей целью ниспровержение, с помощью силы или насилия, законного правительства или любого другого законного установления, убийство лиц, находящихся на государственной службе, или противозаконное уничтожение собственности?
Отвечать хором: да или нет.
2. Являетесь ли вы, или являлись в прошлом, сторонником или членом коммунистической партии или иной организации, с ней связанной?
Отвечать хором: да или нет.
3. Являетесь ли вы, или являлись в прошлом, членом какой-либо организации, конфедерации, федерации, ассоциации политического, профсоюзного, культурного или иного характера, связанной с коммунистической партией или каким-либо образом ею контролируемой?
Отвечать хором: да или нет.
