этого объекта на карте у себя за спиной. — Главной функцией предприятия в Исфахане является превращение уранового концентрата в гексафторид урана. Второй завод находится в Натанце.
Он показал на область неподалеку от Тегерана.
— Несмотря на то что по большей части мы надеемся на высокие технологии, нам все же удалось сохранить нескольких агентов на земле, — сказал О’Коннор, взглянув на министра обороны, — и оба этих предприятия сейчас находятся под нашим постоянным наблюдением с земли. Один из наших агентов подтвердил, что на предприятии в Натанце имеются высокоскоростные центрифуги, вероятно, до пятидесяти тысяч штук, которые используются для превращения гексафторида из Исфахана в высокообогащенный оружейный уран. Гораздо большее беспокойство вызывает новое предприятие, строящееся внутри горного массива в районе Фордо, рядом с древним городом Ком. — О’Коннор показал на цепочку холмов к юго-западу от Тегерана. — Это предприятие находится на территории базы Исламской революционной гвардии, а руководит им Организация атомной энергии Ирана — или ОАЭИ, — хотя мало кто знает об этом строительстве, даже среди сотрудников ОАЭИ.
— Но оно точно предназначено для военных целей?
Президент Денвер Харрисон выглядел уставшим и сбитым с толку. Начиная с середины своего второго срока на этом посту, он сильно постарел. Куртис О’Коннор давно считал, что этот президент уже потерял почву под ногами. Реальная власть в администрации находилась в руках вспыльчивого и раздражительного вице-президента Монтгомери.
— Наш агент в Коме уверен, что да, господин президент. Он насчитал там всего три тысячи центрифуг. Этого слишком мало, чтобы обогатить достаточное количество урана для атомной электростанции…
— Но вполне хватит, чтобы сделать несколько атомных бомб, — отрезал Монтгомери. — Время уходит, господин президент. Нам необходимо вывести из строя все три этих предприятия, и нужно сделать это прямо сейчас.
— Израильтяне уже рассматривают такой вариант, — добавил госсекретарь. — Угрозы Ахмадинежада смести Израиль с лица земли уже переполнили чашу их терпения, и мы опасаемся, что они могут нанести упреждающий удар.
Госсекретарь умолк. Все в этом зале знали, что Израиль представляет собой непровозглашенную ядерную державу, и прецедент демонстрации силы уже был. Когда в 1956 году харизматический президент Египта Гамаль Насер национализировал Суэцкий канал и затопил десятки судов, груженных цементом, чтобы воспрепятствовать использованию его на Западе, Израиль предпринял действия, не согласованные со своим большим и могущественным союзником. Не сообщив ничего президенту Эйзенхауэру, премьер-министр Давид Бен-Гурион направил израильские танки на удерживаемую египтянами Газу, а десантники генерала Ариэля Шарона углубились далеко в Синайскую пустыню, удивив египтян своим появлением в нескольких милях от Суэцкого канала. Будут ли израильтяне снова действовать в одностороннем порядке? Этот вопрос повис в напряженной тишине над столом совещаний.
— А иранцы в состоянии нанести удар по Израилю? — спросил президент, глядя на О’Коннора.
— Пока нет, но они очень близки к испытанию новой версии своей ракеты «Саджиль-2». — О’Коннор переключил экран, и на нем появился снимок новейшей иранской ракеты класса «земля-земля». Блестящий черный корпус «Саджиль-2» стоял на стартовой площадке у подножия горной гряды к юго-западу от Тегерана. — «Саджиль-2» в состоянии нести ядерную боеголовку и снабжена твердотопливными ракетными двигателями, сходными с теми, что стоят на наших ракетах «Минитмен-1». Хотя, по нашим стандартам, это уже довольно устаревшая технология, для иранцев это значительный шаг вперед, который обеспечит их ракете радиус поражения более двух тысяч километров. — О’Коннор нажал кнопку пульта дистанционного управления, и на втором экране появилась карта Ближнего и Среднего Востока. — Таким образом, иранцы могут не только стереть с лица земли Тель-Авив и Иерусалим, но достать и до всех наших военных баз на Ближнем Востоке даже из восточной части Ирана; при пуске из западной части страны в радиус поражения попадают уже Афины и Стамбул.
— Тем больше оснований, чтобы мы начали действовать раньше их, — настаивал вице- президент.
О’Коннор покачал головой.
— Весь наш анализ ситуации показывает, что удар по Ирану обернется катастрофой, господин президент. Во-первых, это практически наверняка приведет к тому, что Иран перекроет Ормузский пролив. А через него идет восемьдесят процентов мировых поставок нефти.
Монтгомери был очень раздражен, но О’Коннор продолжал давить.
— Господин президент, по данным нашей разведки, предприятие в Фордо расположено настолько глубоко под окружающими горами, что даже наши самые мощные авиабомбы для разрушения подземных бункеров не смогут его уничтожить. Среди наших аналитиков широко распространено мнение, что лучшей стратегией в этом случае будет не нападение на Иран, а установление диалога с его правящей верхушкой, а также с Сирией. Настоящая власть в Иране принадлежит не Ахмадинежаду, а их духовному лидеру, аятолле Хаменеи. Если Соединенные Штаты будут придерживаться более сбалансированной политики в отношении оккупированных территорий и усилят давление на Израиль, чтобы прекратить застройку поселений и решить палестинский вопрос, с нашей точки зрения, иранцы могут сесть за стол переговоров.
— Достаточно, О’Коннор, — резко сказал вице-президент. — Вы говорите о вещах, которые не входят в вашу компетенцию; к тому же, вы, видимо, не знаете об экспериментах, которые проводятся на Аляске.
Президент выглядел озадаченным.
— Сейсмическая томография, господин президент, — пояснил Монтгомери. — Радиоволны очень низкой частоты, которые можно использовать для выяснения точного месторасположения подземных объектов. Есть многообещающие результаты, указывающие, что при увеличении мощности излучения до достаточно высокого уровня можно разрушать подземные туннели и предприятия.
— Немедленно соедините меня с ЗДО Уайли! — рявкнул Монтгомери секретарше, ворвавшись в свой кабинет.
Заместитель директора ЦРУ по операциям был ответственным за все секретные разведывательные кампании США во всем мире, и в настоящее время Говард Дж. Уайли был вторым лицом в ЦРУ, если говорить о реальной власти. Зачастую он знал даже больше, чем директор, должность которого в прошлом занимали такие влиятельные люди, как Джордж Буш-старший и Уильям Дж. Кейси.
— Что, черт возьми, возомнил о себе этот О’Коннор? — резко спросил вице-президент, когда его соединили с ЗДО Уайли по секретному каналу связи.
— Я только что узнал об этом, господин вице-президент. Могу заверить вас, что он получит дисциплинарное взыскание.
— Взыскание? Да его нужно выгнать к чертовой бабушке! Если дать волю вот таким О’Коннорам, то скоро, черт побери, мы будем приглашать Ахмадинежада вместе с его сумасшедшими мусульманскими лидерами на какое-нибудь барбекю на лужайке перед Белым домом! Он там слишком спелся с этими придурками из госдепартамента. Отправьте-ка вы его присматривать за Мугабе и его гангстерами. А еще лучше — забросьте его на Аляску. Может быть, жизнь среди медведей и этих проклятых эскимосов раскроет перед ним более радужные перспективы.
— Считайте вопрос решенным, господин вице-президент, — ответил ЗДО Уайли, но этого можно было и не делать. На том конце линии уже положили трубку.
22
Такой жестокой снежной бури здесь никто не мог и припомнить. Ледяные ветра проносились по долине реки Коппер со скоростью больше ста километров в час. О’Коннор взглянул на экран камеры слежения, и его невольно передернуло. Столбик термометра упал до отметки минус пятьдесят градусов.
