приберег для этого путешествия тысячу ливров в серебряных экю и золотых луидорах, положив их в железную шкатулку. Это была крупная сумма.
— Гофреди, ты подготовил необходимое оружие? Хорошо бы, чтобы нас не ограбили по дороге.
— Я выбрал дюжину пистолетов, мсье, а также несколько мушкетов, одну аркебузу и два карабина. Все в превосходном состоянии.
— Вы поедете на козлах вместе с Гофреди или другим человеком, который будет сопровождать нас, — объяснил Луи Геро. — Поочередно каждый будет пересаживаться в карету, чтобы поспать.
— Нет, мсье! — сказал кучер, отрицательно качая головой. — Чтобы держать быстрый ход, мне нужно править, как на почтовых каретах. Ваши друзья будут держать поводья, я же поеду верхом на левой пристяжной и прослежу не только за ней, но и за правой, а также за двумя передними.
— И вы просидите в седле весь день?
— Придется, мсье, это мое ремесло. Я могу продержаться четырнадцать часов, лишь бы мне оплачивали выпивку на станции!
— Вы получите все, что вам нужно, — обещал Луи. — Подготовьте карету так, как считаете нужным. Мы выезжаем около шести, с зажженными фонарями. Заедем на площадь Мобер, чтобы взять человека, который вам поможет. Он тоже знает, как управляться с упряжкой. Гофреди, попросите Ришпена выделить Геро место для ночлега. Вечером он будет ужинать с нами.
Луи оставил их и отправился к отцу, который с нетерпением ждал его в своем кабинете. Днем какой-то мушкетер принес толстый конверт, запечатанный красной печатью. Старый Фронсак отдал его сыну.
Печать украшал герб Юга де Лиона. Письмо было адресовано маркизе де Кастельбажак. Луи долго изучал его, но понял, что не сможет прочесть ни строчки, если только не взломает печать.
Письмо отправилось в багаж.
13
Декабрь 1643 года
Рыдван — иными словами, многоместный экипаж — добирался из Парижа в Тулузу за тридцать дней. В карете, затрачивая на езду от десяти до четырнадцати часов в день, можно было поспеть и за десять, но ценой каких тягот для тех, кто правил упряжкой! В холод, дождь, град или снег они должны были каждую секунду следить и за ухабами на дороге, и за настроением лошадей. Только Луи, сидя в карете, пребывал в относительном комфорте, но и его непрерывно швыряло из стороны в сторону.
Когда они выехали, было еще совсем темно. Подмораживало. Геро ехал верхом на головной лошади, на шее которой висел фонарь. Восседавший на козлах Гофреди также держал масляную лампу с толстым стеклом. Но и этих двух светильников не хватало, чтобы прорезать окружавший их мрак.
В экипаже Луи, завернувшись в плотный плащ, старался согреться перед маленькой жаровней с древесным углем, которая была привязана ремнями к полу кареты.
Они добрались до площади Мобер без особых затруднений. Бесчисленные мулы, на которых магистраты ехали во Дворец правосудия, расступались перед каретой, услышав невнятные ругательства кучера. В назидание тем, кто не сторонился с должной поспешностью, Гофреди звучно щелкал кнутом.
Шарль де Бреш, ожидая их, уже стоял перед своей лавкой с небольшим багажом, обыкновенной сумкой из потертой кожи. Луи усадил его напротив себя. Для разговоров было слишком холодно, и оба задремали, усыпленные скрипом рессоры и покачиванием.
Вплоть до восхода солнца экипаж двигался со скоростью обычного пешехода. Но на выезде из города заметно посветлело, Геро перебрался на одну из задних лошадей и пустил упряжку рысью, а затем галопом.
Обоих пассажиров тут же стало бросать из стороны в сторону. На спусках кучер пускал лошадей с такой скоростью, что порой у Луи возникало жуткое впечатление, будто карета обгонит упряжку и покатится сама по себе. Иногда его швыряло на дверцу, и он цеплялся за сиденье, чтобы не упасть на Шарля де Бреша. Ему удалось вовремя накрыть крышкой жаровню, и вскоре та погасла.
Дорога была прямой и еще почти безлюдной. Ужасная тряска продолжалась уже целый час. Никогда Никола не гнал с такой скоростью, тревожно размышлял Луи. Выдержит ли карета этот адский темп?
Наконец экипаж замедлил ход. Они приближались к деревне. Карета через большие ворота въехала на просторный двор перед домом, стоявшим на краю Большой дороги.
Здесь находились конюшни, стояли чьи-то кареты. Несколько отпряженных лошадей утоляли жажду из двух больших каменных поилок. Это была почтовая станция.
Геро тут же спрыгнул на землю и принялся отдавать распоряжения конюхам. Луи и Бреш также вышли из кареты, пошатываясь, оглушенные невыносимой гонкой, которую им пришлось пережить.
Гофреди уже покрикивал на помощников конюхов, менявших лошадей.
— Не слишком трясло, мсье? — спросил он хозяина, спускаясь с козел.
— Никогда ничего подобного не испытывал! Жуткая езда! — пробормотал Луи.
— Геро свое дело знает, мсье! С ним мы доберемся до Питивье сегодня вечером! Старайтесь крепче держаться, чтобы не ушибиться. Пока дорога неплохая, можно ехать быстро, а через два дня все будет иначе. Идите на постоялый двор и выпейте бульону. Я зайду за вами, когда мы закончим.
— А где Геро?
— На кухне или в общем зале, мсье. Чтобы на морозе поддерживать такую скорость, необходима выпивка!
Луи отдал ему дюжину экю, чтобы расплатиться с хозяином станции.
— Не отходи слишком далеко от кареты, — напомнил он. Сиденьями экипажа служили на самом деле два сундука, которые запирались на ключ. Они были обиты железом, и взломать их было нелегко, однако Луи не желал рисковать. В одном из них находилось оружие, а в другом — багаж, а также железная шкатулка с тысячью ливров. Это были деньги, предназначенные для поездки.
В зале, где завтракали около дюжины путешественников, они обнаружили Геро, опустошавшего бутылку вина. Луи и книготорговец уселись рядом с ним. Фронсак знаком велел служанке подать две миски бульона. Она тут же принесла их — с черным хлебом для обмакивания.
— Карета выдержит, Геро?
— Не беспокойтесь, мсье, она прочная. Если 6 не такие ухабы, я пустил бы лошадей еще быстрее, — хриплым голосом ответил кучер.
— Сегодня вечером мы доберемся до Питивье?
— Если на пути будут свежие лошади, конечно, мсье! Станции здесь через каждые четыре лье. Обычно хорошая упряжка всегда находится, так что я долго смогу держать резвый ход. Следующая остановка через полтора часа.
Он допил вино и встал. Луи заметил, какими пунцовыми стали у него нос и все лицо. От холода или от спиртного?
— Отнесите миску супа и хлеб Гофреди, — сказал он кучеру. — Мы сейчас вернемся к вам.
Он повернулся к книготорговцу:
— Вы готовы править? Гофреди поедет со мной до следующей станции.
— Целиком и полностью! — шутливо ответил Шарль де Бреш. — Уж лучше сесть на козлы, чем оставаться в этом тряском ящике, где чувствуешь себя пробкой в штормовых волнах!
Они доели суп, а затем вернулись к своему экипажу. Лошадей только что запрягли. Геро тщательно проверял сбрую. Луи впервые обратил внимание на его громадные сапоги из толстой двойной кожи черного цвета.
Бреш, который также был в сапогах, забрался на козлы, тогда как Гофреди уселся в карете, напротив хозяина.
Они вновь тронулись в путь. Очень скоро кучер пустил упряжку в галоп, и обоим пассажирам вновь пришлось цепляться за что придется, чтобы их не бросало из стороны в сторону.
Между двумя толчками Луи успел задать Гофреди вопрос о больших сапогах их возчика.
