– У меня в животе происходит что-то странное. Это ощущение появилось вчера вечером, когда ты поцеловал меня, но тогда я не была уверена, что оно вызвано твоим поцелуем. А теперь я знаю это наверняка. Вот сейчас ты поцеловал меня, и у меня снова заныло в животе.
– И... часто у тебя такое? Райли покачала головой.
– Нет. Это случалось со мной только дважды: в четырнадцать лет, когда Дэнни МакГроу в первый раз поцеловал меня, и потом еще раз, когда меня поцеловал парень, за которого я уже собралась было выйти замуж. У меня ноет в животе так... ну, как бывает, когда прыгаешь в воду с высокого трамплина или катаешься на аттракционах. Похоже на тошноту.
– Тошнота. Великолепно! Слушай, ты с ума меня сведешь подобными комплиментами.
– «Тошнота» в хорошем смысле этого слова.
– Вот уж не знал, что у этого слова есть положительное значение.
– Есть. Это ощущение после твоего поцелуя. Лицо Джексона прояснилось, и он перевел взгляд на ее губы.
– Ну тогда...
– Никаких «ну тогда». Когда ноет в животе – это плохо.
– Так ты же только что сказала, будто это хорошо.
– Нет. Те двое, из-за которых у меня ныло в животе, на поверку оказались настоящими подонками. Когда Дэнни МакГроу отказался вынуть руку из моего лифчика, пришлось поставить ему фингал под глазом. Хотя я до сих пор не понимаю, как ему удалось туда проникнуть. Прямо не парень, а осьминог какой-то. А после поцелуев того парня, который чуть не стал моим женихом, у меня ныло в животе до тех пор, пока я не узнала, что из-за него ноет в животе не только у меня. Джексон поморщился.
– Ты что, застала его с кем-нибудь?
– Да. И у них все было как положено: охи, вздохи, стоны. После всего этого я, разумеется, избавилась от этого дурацкого стола для пикника.
– Они что, занимались этим на твоем столе для пикника?
– Представляешь, каково мне было?
– Представляю, – кивнул Джексон. – Но какое отношение все это имеет к нам?
– А ты что, сам не понимаешь? Если у меня заныло в животе от поцелуев с парнем, то мне с ним точно не повезет. А после твоих поцелуев у меня это чувство гораздо сильнее, чем от тех двух.
– Бог троицу любит. На третий раз обязательно получится. Ты знаешь об этом?
– Да, но...
– Я должен тебе признаться: у меня тоже заныло в животе.
Райли сделала круглые глаза.
– Ты хочешь сказать, что...
– Да. Причем дважды. А вот тебе еще одно признание: у меня заныло уже тогда, когда я просто увидел тебя.
– Ого! Прямо беда.
Джексон, наклонившись вперед, коснулся губами ее шеи.
– А разве я не говорил тебе, что Беда – мое второе имя?
Он провел языком по мочке ее уха, и взгляд Райли затуманился.
– Вроде нет. Но я верю.
– Беда с большой буквы.
Отмахнувшись от надоедливого внутреннего голоса, который без конца напоминал ей об осмотрительности, Райли всем телом подалась к Джексону. Желание прикоснуться к нему и снова ощутить его поцелуй победило. Пусть это легкомысленно с ее стороны, но это все же не преступление. Райли так долго ждала поцелуев, прикосновений, так мечтала о чем-то подобном. Она устала от ожидания.
Райли скользнула руками по плечам Джексона и обвила его шею.
– Может, я ошиблась, и у меня не было этого ощущения в животе. Может, нужно снова попробовать еще раз, чтобы убедиться.
– Я обеими руками за то, чтобы убедиться.
Джексон припал к ее губам. Одной рукой он гладил ее по спине, а ладонью другой накрыл ее грудь. Райли застонала и прижалась к его руке плотнее. Сквозь шелковистую ткань купальника Джексон ласкал ее соски, затем опустил руку ниже талии и приподнял ее ногу. У Райли закружилась голова. Она обхватила ногой его тело и изо всех сил прижалась к его напрягшейся плоти.
Тихо застонав, Джексон проник рукой под ее плавки, и его ладони заскользили по обнаженному, трепещущему от желания телу Райли.
Райли пришла в возбуждение, граничащее с безумием, и, отбросив все сомнения, она безвольно откинула голову. Джексон с восторгом припал к ее шее, слегка покусывая ее разгоряченными губами, осыпая поцелуями и прикасаясь языком к нежной коже. Райли сдерживалась из последних сил, стремясь продлить это потрясающее удовольствие, но настойчивое наступление Джексона ускорило разрядку. Она вскрикнула, и ее тело изогнулось в судорогах сильнейшего оргазма. На миг ее сознание отключилось, и исчезло все, кроме ласкающих ее рук и искусного языка.
