Алекс огляделась и вздрогнула. Именно здесь она впервые увидела Колина.
– Я тоже, – ответила она не задумываясь.
Он остановился и обернулся к ней:
– Если бы это место всегда было теплым и безопасным, освещено солнцем и окружено зелеными лугами, оно могло бы стать идеальным местом для тебя.
– Ты запомнил, что я сказала, – удивилась она.
Он слегка сжал ее руку, и она почувствовала, как по ней побежало тепло.
– Моя дорогая Александра, я помню самые первые слова, которые ты мне сказала. И последние. И вообще все.
– А какими были мои первые слова? – Он внимательно посмотрел на нее:
– А ты не помнишь? «Это вы».
– У меня не такая хорошая память, как у тебя.
– В таком случае ты, верно, не помнишь, какими были мои первые слова, обращенные к тебе.
«Мне очень нравятся эти часы».
– А ты?
– Помню. – Он отпустил ее руку, и тепло сразу же ушло. Он достал часы из кармана жилета. Даже в этом тусклом свете был виден их золотой блеск.
– «Мне очень нравятся эти часы», – тихо произнес он.
Она подняла глаза, и до нее вдруг дошло. У нее подогнулись колени, и она почувствовала, как кровь отливает от ее лица.
– Ты знаешь, – дрожащим шепотом сказала она. – Ты все время знал это.
– Да, знал. С той самой минуты, как увидел тебя в гостиной у Мэллоранов. Я уверен, что и ты меня узнала.
От унижения у нее запылали щеки. Она молча кивнула потом печально усмехнулась:
– Не могу поверить, что ты меня запомнил, что узнал.
– Я никогда тебя не забывал – ни твоих глаз, ни лица, ни слов. Ни то, как ты на меня посмотрела. В тот вечер я долго тебя искал. И после – каждый раз, когда приезжал в Лондон. Даже на этот раз я первым делом отправился в Воксхолл, ходил по дорожкам, разыскивая тебя, хотя не знал даже твоего имени.
Она была поражена:
– Зачем? Зачем ты это делал? – Он провел пальцем по ее щеке.
– А ты возвращалась сюда, чтобы искать меня?
Скрывать правду не было смысла.
– Даже не упомню, сколько раз.
– Тогда ты понимаешь, зачем я искал тебя. По той же причине, что и ты меня. Я хотел увидеть тебя снова. Хотел знать, что с тобой случилось. Но больше всего я хотел отдать тебе это. – Он взял ее руку и положил на ладонь свои часы.
Она посмотрела на часы и покачала головой:
– Я не могу это принять.
– Можешь. Я хочу, чтобы эти часы были у тебя. Я пожалел о том, что не отдал их тебе в ту минуту, как отнял их у тебя.
Она невесело рассмеялась.
– Но это я отняла их у тебя.
– Я должен был оставить их тебе. Тебе они были гораздо нужнее, чем мне. Пожалуйста, прими их сейчас – в знак моего уважения и восхищения.
– Уважение? Восхищение? Но ведь я была воровкой!
– Восхищение тем, что ты боролась и одержала победу – ты перестала воровать. Ты просто… удивительная.
– Во мне нет ничего удивительного.
– То, что мы стоим здесь через четыре года и ты сумела подняться до того положения, которое занимаешь сейчас, доказывает, что ты необыкновенная.
Он дотронулся пальцами до ее подбородка.
– Не принижай своих достоинств, Александра. И ту силу воли и стойкость, которые тебе потребовались. Ты так много сделала для себя и для детей, которым помогаешь. Я преклоняюсь перед тем, что ты сделала, и я горд тем, что знаком с тобой.
Слышать все это было приятно, но то, что он ей предлагал…
– Колин… эти часы… это слишком. Я не могу…
– Александра, прими мой подарок. Пожалуйста. – Он смотрел ей прямо в глаза.
