Глава 22
Проник свет, но через такое маленькое оконце, что в него не пролез бы человек, даже такой худой, как Ричард Шанти.
Он сидел привалившись спиной к стене, и, по мере того как серый свет набирал силу, становилось заметно, что все стены белые. Грязно-белые. На них были и пятна; ржавые потеки и брызги, легко узнаваемые. Комната была абсолютно голая. Ни стула, ни кровати, ни раковины. На деревянной двери в форме стрельчатой арки с внутренней стороны ручки не было — лишь старая металлическая пластина, на которой крепился замок.
Он мог думать только о Геме и Гарше и о том, что с ними делает Магнус. Что уже мог сделать. Ричард Шанти испытывал непреодолимое желание уничтожить этого человека, лишить его статуса жизни одним ударом ножа. Шанти самого ужасала ненависть, что кипела в нем, но она была и желанна. Во всяком случае, она придавала ему сил для борьбы.
Его пока не били по-настоящему. Правда, задержание было грубым, ему на голову надели мешок, прежде чем швырнуть в кузов грузовика. Должно быть, для них было важно привезти его как можно быстрее, чтобы сэкономить топливо. Он мог только догадываться о том, что им уже было известно и что еще они хотели узнать. Но лучше было об этом не думать. Злость в любом случае была сильнее страха — и именно это чувство он хотел сохранить в себе.
За дверью послышались шаги. Звякнули ключи в связке. Щелкнул замок.
Дверь распахнулась.
На пороге стоял человек в бархатном одеянии. У него была длинная тощая седая борода, на голове виднелись редкие волосы. Пальцы были унизаны золотыми кольцами с крупными драгоценными камнями. Шанти попытался скрыть свое изумление.
— Ты меня знаешь? — спросил мужчина.
— Конечно… Ваша светлость.
— Тогда тебе известно, почему ты здесь.
Шанти огляделся по сторонам. Ничего не приходило на ум. Он покачал головой.
— Подумай. Почему такой примерный человек, как Ричард Шанти, Ледяной Рик, оказался в застенках Главного собора?
— Я не знаю.
— Что ж, все очень просто. — Великий епископ зашел в камеру. За ним стояли два проповедника и стражник со связкой ключей. Проповедники вошли следом. Стражник захлопнул дверь и снова запер ее на замок. — И в то же время очень сложно.
Шанти не встал, когда дверь открылась, и теперь у него появилось сильное желание это сделать. Но при виде двух широкоплечих проповедников, которые казались крепкими мужчинами, он предпочел остаться в сидячем положении. Не стоило их расстраивать. К тому же он почувствовал, что, возможно, опасность не так велика, как он себе представлял.
— К тебе приходила с инспекцией проповедник Мэри Симонсон, не так ли?
— Да.
— У нее были некоторые сомнения относительно того, как ты заботишься о своих дочерях.
— Я думаю, нам удалось развеять эти сомнения.
— Возможно. Однако ты вызвал другие.
Великий епископ ждал ответа. Шанти медлил. Ему было необходимо выяснить, что им известно. Наконец он спросил:
— Какие именно?
— Ты слишком
— Кажется, я упоминал об этом в разговоре с ней. Род Шанти древний.
Великий епископ бросил взгляд на окно. Казалось, он был взволнован, чего-то ждал. Он обернулся и в упор посмотрел на Шанти.
— Ты не тот, кем тебя считают.
Шанти не смог сдержать улыбки. Неужели они принимали его за шпиона?
— И кто же я в таком случае?
— Вот это мы и хотим выяснить.
Шанти быстро оценил ситуацию. Он решил, что они толком ничего о нем не знают. Да и вообще мало что знали. И теперь обвиняли его в какой-то лжи. А тем временем его семья — его дочери — находилась в руках самого опасного человека Эбирна. Он должен был действовать, и немедленно.
— Когда ваши люди пришли за мной вчера вечером, я как раз читал записку, оставленную на моем столе. Несомненно, вы заметили, как тихо было в моем доме. Магнус забрал мою семью, Ваша светлость, и он хочет причинить им зло. Он угрожал погубить их, если я не приду на встречу с ним.
— Так твоя жена и твои дочери сейчас у Магнуса?
— Да. Я принял ваших проповедников за людей Магнуса. Я решил, что нахожусь в его поместье.
На лице Великого епископа любопытство сменилось злостью.
— Магнус хочет видеть тебя в своем доме?
— Так было сказано в записке.
— Зачем? О чем он хочет говорить с тобой?
— Если бы я знал. Меня волнует только судьба моих дочерей. Ему нельзя доверять.
Великий епископ хмыкнул и сказал:
— Это точно.
После чего потрогал свою бороду и отвернулся. Шанти понял, что ему представляется шанс. Магнус был врагом Великого епископа, и, значит, он, Ричард Шанти, вполне мог стать другом Великого епископа.
— Позвольте мне пойти к ним, — сказал он. — Позвольте мне выяснить, чего хочет Магнус. Я найду способ передать вам эту информацию. Сейчас для меня главное — вызволить свою семью. Обещайте мне, что возьмете их под свою защиту, а я дам слово выведать все, что смогу. Я согласен стать заложником Магнуса, лишь бы они были в безопасности.
— Я больше никому не могу гарантировать безопасность в этом городе. Ситуация зашла слишком далеко. И выпустить тебя отсюда не могу. Ты можешь оказаться куда опаснее для меня, нежели Магнус, пусть даже ты сочтешь мои слова нелепостью. Факт остается фактом: мы должны выяснить, кто ты на самом деле. Потому что в одном я абсолютно уверен. Ты не Ричард Шанти. Ричард Шанти умер двадцать восемь лет назад.
Когда Мясной Барон вконец обессилел, горничные увели Майю. Забрали простыни, густо перепачканные ее кровью и рвотой, постелили новые, чтобы хозяин мог поспать. Они вымыли его в ванне, и он дрожал, как будто в испуге, хотя они знали, что он ничего не боялся. Они уложили его в чистую постель и накрыли одеялом, но даже во сне он трясся, и его голова дергалась на подушках.
— Что тебе известно о Джоне Коллинзе?
— Только то, что я слышал. Люди говорят, что он вроде мессии.
— Ты встречался с ним?
— Нет.
— Я думаю, ты лжешь.
Шанти не умел врать и знал об этом. Великий епископ, в свою очередь, был хорошим психологом, повидав на своем веку немало грешников и заблудших душ. Не было смысла утаивать что-то от Великого епископа, потому что его глаза улавливали тайные сигналы, которые невольно посылало тело Шанти. Но и сказать сейчас правду он не мог. Если только под пыткой.
