причинят, род наш сотрут с лица земли».
Села Исмил-хатун, ласковое письмо написала, затем пояс и покрывало с себя сняла, двух пахлеванов позвала и сказала:
– Свезите все это в Сасун и передайте Мгеру, скажите: тебя Исмил-хатун зовет, мол, к себе.
Мсырские пахлеваны прибыли в Сасун, письмо вместе с поясом и покрывалом отдали Мгеру.
– Исмил-хатун зовет тебя к себе, – сказали они. В письме Мгер прочитал:
Мгер! Посылаю тебе мой пояс и покрывало. Приди и возьми Мсыр. Сасун – твой, возьми власть и над Мсырской землей. Ты обещал Мсра-Мелику, что его жену защитишь. Коли не явишься ты на мой зов – значит, ты женщина, да еще слабее меня, возьми мое покрывало и накройся им.
– Удальцы пахлеваны! – сказал Мгер. – Войдите в мой дом, закусите, отдохните, а потом снесите мой поклон в Мсыр Исмил-хатун и скажите от моего имени: «Я своему слову хозяин. Спустя сорок дней приду в Мсыр – узнаю, какая у нее нужда до меня».
Мгер мсырских пахлеванов в обратный путь снарядил, а сам пошел к Армаган и сказал:
– Жена! Исмил-хатун письмо прислала – зовет меня в Мсыр.
– Не езди к ней, Мгер! – молвила Армаган. – Обманывает тебя Исмил-хатун. Ей твоя красота не нужна – ей сила твоя нужна. Ей ведома твоя мощь – вот она тебя и зовет, чтобы сына от тебя родить, чтобы Мсыр а светоч зажечь, а Сасуна светоч задуть. Не езди к ней, муженек! Не покидай меня ради Исмил-хатун!
– Жена! Я Мсра-Мелику дал слово, – сказал Мгер. – Другого выхода у меня нет.
– Не езди! – сказала Армаган.
– Поеду, – сказал Мгер.
– Не езди! – сказала она.
– Поеду, – сказал он.
– Мгер! – сказала она. – Мне тебя не переупрямить. Позови сасунских князей – пусть они решат, ехать тебе иль не ехать.
Мгер созвал князей, епископов, архимандритов, священников, созвал родных и друзей, созвал и сказал.
– Мсырская царица письмо прислала, зовет меня, пишет: «Сасун – твой, возьми власть и над Мсырской землей». Я обещал Мсра Мелику
оберегать его жену. Выхода у меня нет – я должен у нее побывать. Что скажете?
Горлан Оган сказал:
– Мгер! Зачем тебе ехать? Исмил-хатун коварна, она враг нашему Сасуну. Она обманет тебя. Не езди! Наследника у тебя нет. Оставайся дома – может, Бог пошлет тебе мальчика, сасунского удальца, чтобы было кому заменить тебя.
Князья и духовные лица так рассудили:
– Много лет тебе здравствовать, царь! Мы не властны тебя удержать.
Ты царь могучий и мудрый. Если почитаешь за должное ехать – поезжай. Мы ведь только того и хотим, чтобы и другие земли объединил ты под своею рукой. Иные цари с боем берут чужие земли, а Мсыр тебе добром отдают. Так отчего ж не поехать и не взять? Поезжай!
– Не езди, Мгер! – сказала Армаган. – Исмил-хатун – идолопоклонница, ты – крестопоклонник. Греха на душу не бери. Не езди!
Разгневался Мгер.
– Горе мужчине, который не возьмет посланный ему женский пояс! – воскликнул он. – Я дал Исмил-хатун слово доблестного пахлевана, – как же я могу не ехать?
Армаган сказала:
– Мгер! Мне тебя не переспорить. Что я? Слабая женщина. Поезжай! Я тебя не проклинаю. Но знай, я даю обет: коли уедешь, станешь ты мне отцом и братом. Сорок лет ты к моему ложу не подойдешь.
Тридцать девять дней прошло, всего один день остался до отъезда.
Мгер стал собираться в Мсыр.
А что Армаган? Армаган принесла черное покрывало, накрыла им ложе супруга и, скорбь в душе затая, а на лице изображая радость, попрощалась с Мгером.
Мгер сел на Конька Джалали.
Горлан Оган вслед побежал, повис у коня на шее, заплакал, взмолился к брату:
– Мгер, не езди! Мгер, не езди! Сасуна светоч не угаси! Мсырская блудница обманет тебя!
Мгер видит, что делать нечего, замахнулся палицей на Огана, ветер поднял, ветер тот сшиб Огана с ног, и Оган упал замертво. Мгер обомлел, соскочил с коня, растер Огану грудь и со слезами сказал:
– Оган, старший мой брат, приди в себя! Не тужи, родной! Я дал богу обет. Если я не поеду, то нарушу обет и умру.
Оган очнулся, встал и сказал:
– Что ж, поезжай, Мгер! Да цветут поля, средь которых пролегает твой путь, враги пусть будут от тебя дальше, а друзья – ближе.
ИСМИЛ-ХАТУН
Мгер снова сел на коня, взял с собой пахлеванов Батман-Буга и Чарбахар-Ками и поскакал в Мсыр. Дорогой вспомнились ему слова брата и жены, и сердце у него сжалось.
Выехал Мгер чуть свет, а приехал, когда вечерело.
Ту часть пути, которую конь мог бы за час проехать, мсырская царица коврами велела устлать, по обеим сторонам дороги светильники велела зажечь, а сама глаза подвела, локоны выпустила, села у окна в ожидании Мгера. Хотелось ей Мгера приворожить, присушить.
Не сводит она глаз с дороги, ждет.
Вот мчится всадник, за ним еще двое. Словно крепость на крепости.
А конь летит вихрем. «Уж верно, это Сасунский Мгер скачет», – решила Исмил-хатун.
Мгер прискакал, коня у окна осадил.
– Исмил-хатун! Зачем ты звала меня? – спросил он.
– Что с тобой, Мгер? – сказала Исмил-хатун. – Разве гости так с
