Будь благодетелем мне до конца!
Пять тысяч работников надобно мне -
Воду возить, землю копать!
Каменотесов надобно мне,
Полтыщи мне надо – камень тесать.
Пятьсот мастеров надобно мне -
Стены из камня слагать, возводить,
Своды сводить, купол сводить!
– На что тебе столько, Давид? – спросил Горлан Оган.
– Дядя! – молвил Давид. – Я мысленно дал обет вновь построить храм на месте воздвигнутого отцом моим и разрушенного Мсра-Меликом.
Так и знай: если я не исполню обета, то мне больше не жить на свете. Завтра, еще до полудня, все эти люди должны быть здесь. Пусть придут и до вечера храм возведут, чтобы послезавтра можно было в храме обедню служить.
Горлан Оган знал, что Давид на ветер слова не бросает, что слово у «его не расходится с делом. Он только с просьбой к нему обратился:
– Давид! Пойдем домой, отдохнем, а завтра я приведу столько работников и мастеров, сколько ты у меня просишь.
– Нет, – возразил Давид, – я останусь у могилы отца моего. Я до тех пор с вершины Цовасара не спущусь в город, пока храм в память отца не дострою. А ты, дядя, ступай набери столько чернорабочих и мастеров, сколько мне нужно, и приведи их сюда.
И тут Горлан Оган вспомнил свой сон, про который он Сарье рассказал: Сасуна стена нерушимо стоит, сасунский светоч ясно горит, сасунский сад зеленеет- цветет, соловей сасунский поет… Вспомнил свой сон Горлан Оган и подумал: «Уж, верно, Давид вызволит Сасун из-под Мсра-Меликовой власти! Должно мне исполнить желание Мгерова сына».
– Будь спокоен, мой мальчик, – сказал он. – Меня недаром зовут Горлан Оган: мой голос сорокадневный путь пролетит, кликнет – и желанные твои работники и мастера услышат, придут. Убей шесть, а то и семь оленей, туши я унесу в город, задам сасунцам пир, и тогда работники и мастера налетят отовсюду.
Схватил Давид лук и стрелы, семь оленей убил. Оган туши на спину взвалил, в город спустился и кликнул клич:
Эй, сасунцы! Идите скорее сюда!
Светоч наш воссиял – идите сюда!
Мгеров сын – пахлеван в цветущей поре.
Вновь взведет Богородицу-на-горе.
Кто верует в Бога – придите помочь!
Кто слышит наш клич – придите помочь!
Пять тысяч работников! Кличу я вас -
Воду возить, землю копать,
Ещё полтысячи – камень тесать.
Пятьсот мастеров нужны нам сейчас,
Стены из камня слагать, возводить,
Своды сводить, купол сводить.
Призыв Горлана Огана услыхали семь городов. Чернорабочие и мастера – все, сколько их ни было в семи городах, – явились в Сасун. Собрались в покоях Горлана Огана, наелись, напились и двинулись к Цовасару – вновь строить храм Богородицы-на-горе.
Пришли, смотрят: Давид начертил, где быть храму, яму вырыл, положил в основанье громадные скалы. Мастера диву дались: работники всем скопом не смогли бы сдвинуть с места ни одну из этих громадин.
Мастера поднялись на стену.
Крупные камни притаскивал Давид, мелкие камни притаскивали чернорабочие и передавали мастерам. Крупные камни складывал сам Давид, мелкие камни мастера складывали вокруг каменных глыб. Чернорабочие глину месили, мастерам ее подавали, мастера камни скрепляли, слепляли, кладку промазывали.
Ленивцы и те, глядя на Давида, на богатырскую мощь его и задор, стыдились лени своей, брали себя в руки и делали в семь раз больше, чем позволяли им силы.
Так трудились они до вечера и наконец достроили храм Богородицы-на-горе, восстановили его на прежнем месте – на вершине горы Цовасар.
– Дядя! – обратился к Огану Давид. – С мастерами и чернорабочими рассчитайся по-честному! Смотри никого не обижай!
На заре Горлан Оган отправился в город и привез оттуда на мулах три вьюка с золотом. Чернорабочим досталось по золотому на брата, а мастерам – по два, и все остались довольны. Мастера и чернорабочие поблагодарили сасунский царствующий дом и ушли восвояси.
Давид обошел снаружи весь храм, потом вошел внутрь, поцеловал крест и сказал:
Дядя, мне заменивший отца,
Будь отцом родным до конца!
Сорок послушников призови,
Сорок иноков призови,
Ровно столько ж попов призови,
Архимандритов сорок зови,
Архипастырей сорок зови -
пора свечи в храме зажигать, пора обедню служить!
Созвал Горлан Оган сорок послушников, сорок иноков, сорок священников, сорок архимандритов, сорок епископов – все, как один, пришли, свечи зажгли, освятили храм Богородицы-на-горе и отслужили обедню.
Обрадовался Давид, душа его возликовала. Привел он сюда Батман-Буга и Чарбахар-Ками, поставил их стражами при входе в храм, определил им в день бурдюк масла да бурдюк меду на пропитание и дал такой наказ:
– Чужой злой человек придет – дверей не отворяйте. Паломник придет, нищий, голодный придет – двери откройте и накормите!
На рассвете Давид и Оган воротились в Сасун.
Восстановил Давид храм, некогда воздвигнутый отцом его, и остепенился.
Он уж более не проказил, не обижал малышей, не грубил старшим, никому ничем не досаждал. Сасунцы говорили друг другу:
– Давид уже не шальной лоботряс. Он вылитый Львораздиратель Мгер, весь в отца пошел!
ДАВИД ИСТРЕБЛЯЕТ СБОРЩИКОВ ДАНИ
