Бурцев, ера[2], забияка,Собутыльник дорогой!Ради Бога и… аракаПосети домишко мой!В нем нет нищих у порогу,В нем нет зеркал, ваз, картин,И хозяин, слава Богу,Не великий господин.Он — гусар и не пускаетМишурою пыль в глаза;У него, брат, заменяетВсе диваны куль овса.Нет курильниц, может статься,Зато трубка с табаком;Нет картин, да заменятсяТашкой[3] с царским вензелем!Вместо зеркала сияетЯсной сабли полоса:Он по ней лишь поправляетДва любезные уса.А наместо ваз прекрасных,Беломраморных, больших,На столе стоят ужасныхПять стаканов пуншевых!Они полны, уверяю,В них сокрыт небесный жар.Приезжай, я ожидаю,Докажи, что ты гусар.1804
Гусарский пир
Ради Бога, трубку дай!Ставь бутылки перед нами,Всех наездников сзывайС закрученными усами!Чтобы хором здесь гремелЭскадрон гусар летучих,Чтоб до неба возлетелЯ на их руках могучих;Чтобы стены от ураИ тряслись и трепетали!..Лучше б в поле закричали…Но другие горло драли:«И до нас придет пора!»Бурцев, брат, что за раздолье!Пунш жестокий!.. Хор гремит!Бурцев, пью твое здоровье:Будь, гусар, век пьян и сыт!Понтируй, как понтируешь,Фланкируй, как фланкируешь;В мирных днях не унывайИ в боях качай-валяй!Жизнь летит: не осрамися,Не проспи ее полет,Пей, люби да веселися!Вот мой дружеский совет.1804
Орлица, турухтан и тетерев
ОрлицаЦарицаНад стадом птиц была,Любила истину, щедроты изливала,Неправду, клевету с престола презирала.За то премудрою из птиц она слыла,За то ее любили,Покой ее хранили.Но наконец она Всемощною Рукой,По правилам природы,Прожив назначенные годы,Взята была судьбой,А попросту сказать — Орлица жизнь скончала;Тоску и горести на птичий род нагнала;И все в отчаянье горчайши слезы льют,Унылым тономИ со стономХвалы покойнице поют.Что сердцу горестно, легко ли то забыть?Слеза — души отрада