Слова эхом отозвались в голове у Линды.
— Комнату для гостей? Для кого?
— Выгляни в окно, малыш. Пока ты сидел, уткнувшись носом в бумаги, ветер разошелся во всю, пытаясь сдуть твой домик.
Словно удивленный ребенок, Грейс повернулась к окну. Даже деревьев уже не было видно, только плотный белый занавес. Не просто снег. Это был настоящий буран. О Господи, подумала она, буран!
Брук не потрудился даже взглянуть. Не выпуская руку Линды, он смотрел на Тролля.
— Полетов нет?
— Если только ты не хочешь, чтобы твой вертолет украсил ближайшую пихту.
— И как долго? — Голос Энтони звучал напряженно и мрачно.
— Сказали, не менее суток, — доложил Оллкрафт, скептически поводя глазами. — Но что могут эти пустозвоны понимать в буране? Может быть, час, а может, месяц.
Брук медленно повернулся к гостье, взгляд скользнул по их сомкнутым рукам.
— Ну, что будем делать? — спросил он, ни к кому не обращаясь.
Он слегка потряс руку девушки, и документы выскользнули из ее онемевших пальцев. Листы рассыпались по столу, упали на пол. Энтони поднял голову, и наконец их глаза встретились.
— Я думаю, нам следует называть друг друга по именам, мисс Грейс. Похоже, мы становимся соседями.
2
Энтони ходил взад и вперед перед камином, стараясь не слушать телефонный разговор Линды. Похоже, девочка очень расстроилась, узнав, что сестра не приедет. Из слов гостьи он сделал вывод, что Долли в ужасе от перспективы ночевать у дедушки с бабушкой и делает из этого целую трагедию.
— Долли, солнышко, мне очень жаль, но ты не можешь оставаться на ночь одна, — снова сказала Линда.
Словно заевшая пластинка, она повторяла эту фразу последние пять минут. Брук восхищался ее терпением, хотя его так и подмывало выхватить трубку и потребовать у этого капризного ребенка прекратить, ради всего святого, терзать старшую сестру. На свете есть вещи и похуже, чем вынужденный ночлег с бабушкой и дедушкой.
Впрочем, он никогда не умел нормально обращаться с детьми. Даже с собственной дочкой. Особенно с дочкой. Поэтому он воздержался от совета быть потверже. В конце концов, кто он такой, чтобы критиковать и давать советы? Линда и так измотана сегодняшней борьбой. Во-первых, с ним, а тут еще и сестра. Выглядит совершенно измученной. Она не умеет драться, это точно.
Сейчас, когда у него было время приглядеться к девушке получше, в душе зашевелились угрызения совести из-за того, что он допустил слишком резкий тон, обсуждая дела ее фирмы. Неужели он настолько привык жестко вести дела, что не чувствует уже, когда следует действовать помягче? Может быть, его поведение объясняется мелочным, чисто личным чувством мести? Он до сих пор не простил слова, сказанные три года назад?
Глядя на девушку на фоне снежного вихря, Брук видел перед собой ту сцену, словно все было вчера.
— Жена босса пропала? Ничего удивительного, наверняка она сбежала от него, — резко заявила тогда Линда одной из стенографисток, не заметив, что Энтони стоит в дверях. — Любая сбежала бы. Мистер Брук думает, что он лучше всех, а он самый настоящий трудоголик, в голове у которого только прибыль.
Мисс Грейс не могла знать, что произошло на самом деле. Энтони и сам не знал целых три кошмарных дня. Ревущая пустота глухого горя и боли, клокотавшая в нем, еще не вылилась в полную и черную безнадежность. И, сходя с ума от страха, Тони искал, на ком сорваться. Выбор пал на Линду.
— Эй, вы! — чужим, злобным, нечеловеческим голосом сказал он, словно машина. — Как ваше имя?
Он помнит, как все в комнате затаили дыхание. Девушка ответила не сразу. Ее маленькое овальное лицо побелело, в глазах застыл ужас.
— Линда Грейс, — наконец прошептала она.
— Даю вам пять минут, чтобы очистить стол, мисс Грейс, — сказал босс тем же страшным голосом. Он видел, что она боится его голоса, он сам его боялся. — Вы уволены.
Брук провел рукой по глазам, отгоняя воспоминание. Он не хотел возвращать тот день, ни сейчас, ни когда бы то ни было. С трудом вернувшись к действительности, Тони отошел к окну. Трещавшие в камине дрова заглушали голос Линды, превращая его в невероятное бормотание. Энтони уселся на диван и стал наблюдать за девушкой.
Линда Грейс. Какая ирония судьбы! Именно с ней он сейчас оказался вдвоем, отрезанный от всего мира в этом доме…
Он все еще не мог прийти в себя от шока, который испытал, увидев ее, вылезающую из вертолета. Первой его мыслью было, что она нисколько не изменилась. С длинными темными волосами, мокрыми от снега и растрепанными, с ярким румянцем от ветра, она выглядела точно такой же наивной и доверчивой, женщиной-ребенком, как и три года назад.
Но после пятнадцати минут общения с ней его мнение изменилось к лучшему. Глотнув кофе, который предусмотрительно оставил Тролль на столике у дивана, Брук пытался понять, откуда это ощущение произошедшей перемены.
Лицо осталось прежним. Все то же лицо мадонны-подростка: синие, широко расставленные спокойные глаза, уголки полных губ немного подняты наверх. Безмятежный, спокойный вид. Вид безупречной невинности.
Наконец он решил, что все дело в фигуре. Стоя к нему спиной, нагнувшись над столом, так что юбка плотно обтягивала бедра и ноги, она выглядела чертовски сексапильно. В особенности бедра — настоящее произведение искусства. Прямо эротическая картинка из мечтаний юнца. Бедра, предназначенные для того, чтобы их ласкал мужчина. Энтони представил, как ладонь скользит по этой соблазнительной округлости от тонкой талии вниз.
Эти мысли вернули его к Кристоферу Стоуну. Может быть, он ласкает эти бедра? Энтони стиснул кружку кофе, впитывая ладонью тепло напитка. Хотя, похоже, что возмущение Линды было искренним. Ну, тогда кто-нибудь другой? Чувственность в ее теле явно пробудилась.
— Долли, дорогая, я не могу больше говорить. Это междугородний разговор, а я звоню по телефону мистера Брука.
Девушка глянула на него через плечо с виновато-застенчивым видом, и картинка сменилась — вновь возобладала невинность. С прикушенной нижней губой и с тонкой ниточкой бровей, сдвинутых к переносице, она сама походила на ребенка, который боится рассердить взрослых.
Энтони махнул рукой, внезапно раздражаясь на самого себя. Он отхлебнул кофе, и слишком большой глоток обжег горло. Черт! В любом случае, какая ему разница? Может быть, она чиста, как эти снежинки. А может быть, они с Кристофером спят два раза в день, так же регулярно, как чистят зубы. В любом случае, ему нет до этого дела.
— Простите за долгий разговор, — Вдруг сказала она, кладя трубку. Вздохнув, она потерла затылок. — Наверное, это все из-за возраста. Она спорит по любому поводу.
— Да, я слышал, что подростки бывают совершенно невыносимы, — вежливо сказал Брук. — Я так понял, что для Долли поездка к бабушке — не поход в зоопарк.
— Ну, не знаю. — Линда все еще массировала шею. — Вообще-то, их старый дом очень интересный и слегка напоминает дом с привидениями. — Она подошла ближе к огню и остановилась рядом с Энтони. — Но вы правы. Долли никогда не чувствует себя легко с бабушкой. Даже когда родители были живы, мы не были… — она подыскивала подходящее слово, — не были особенно близки.
— Может быть, вам посчастливится, и буря быстро пройдет, — сказал Брук.
