жить дальше и работать, работать, работать…
Красоту Сандры Бьюфорт может передать только истинный шедевр!
Ирвин в задумчивости продефилировал на кухню. А может, действительно ассистентка права? Может, он и вправду, сам того не замечая, втюрился в модель?
Достав из холодильника коробку гранатового сока, Ирвин наполнил высокий стакан и, неторопливо потягивая терпкий напиток, принялся анализировать события последних дней.
Да, это могло случиться. Причем с первой встречи. Как раз в тот день, когда, прибыв в Нью-Йорк, прямо с дороги, не успев даже перекусить, оказался в кабинете босса…
3
Ирвин ожидал увидеть нового босса похожим на главного редактора своей бывшей газеты — этаким упитанным солидным джентльменом в безукоризненной рубашке с нефритовыми запонками. Но вальяжно сидящий на краешке стола лысоватый мужчина средних лет и чрезвычайной сухопарости мог походить в крайнем случае на клоуна или в лучшем — на бойкого рекламного агента, но не на директора солиднейшего агентства.
Босс, завидев Ирвина, небрежно отшвырнул сигару и устремил на соискателя места под солнцем взгляд, не сулящий ничего хорошего. Ирвин еще не знал тогда, что босс обожает всякие психологические штучки. Минут пять, если не дольше, в комнате стояло тревожное молчание. Двое упорных мужчин изучали друг друга с пристрастной резкостью, и ни один не собирался заговаривать первым. Наконец босс понял, что Ирвин может стоять, не произнося ни слова, до скончания вечности, и прервал нелепое обоюдное молчание:
— Значит, приехал. Все бросил и приехал. Смелый парень, хвалю. — Босс достал из коробки свежую сигару. — Я тебя пригласил не просто так. Мои фотографы пустились в череду исчезновений: один недоволен оплатой, другой, видите ли, в творческом запое — бог его знает, что это за запой, — третий…
Босс пустил в ход гильотину, которой обычно в сериалах про мафиози отрезали мизинцы предателям. Ирвин на мгновение представил на месте сигары свой, ни в чем не повинный, с аккуратно подстриженным ногтем, палец.
— Ну, неважно. — Босс щелкнул газовой зажигалкой. — Вот и работай с такими людьми! — Босс, зажмурившись от удовольствия, затянулся ароматным дымком. — Может, закуришь?
— Капля никотина убивает мустанга.
— Ах да, я и забыл. — Босс тут же избавился от начатой сигары. — Одолели дурные привычки.
Босс наконец-то покинул угол стола и переместился в подобающее своему высокому статусу кресло.
Ирвин же, вышколенный бывшим морским пехотинцем в лучших армейских традициях, продолжал стоять по стойке «смирно».
— Кстати, как у тебя с алкоголем? — спросил вдруг босс как бы невзначай.
Ирвин ответил так, словно его проверяли на детекторе лжи, — четко, уверенно, без малейшего волнения:
— Как у всех. — И добавил для пущей убедительности: — Сэр, не волнуйтесь на этот счет.
— Значит, употребляешь?
— Исключительно пиво.
— А вино?
— Крайне редко.
— Похвально, похвально.
Судя по реакции босса, ожидался именно такой ответ.
— И виски тоже, — добавил Ирвин для закрепления благожелательной атмосферы. — Крайне редко.
— Ну что ж… я тебе верю, парень.
— Благодарю, сэр.
— Честность, Ирвин, — лучшая политика. Будь честен в работе, и работа будет честной с тобой.
— О, мой дед стоял на тех же принципах.
— Злоупотреблял?
— Кто?
— Дед.
— В меру.
— Ладно, закроем алкогольную тему.
Босс поудобнее уселся в кресле и снова вперил в новобранца пристальный взгляд.
— Знаешь, парень, мне понравилась твоя спонтанная серия по нашей тематике. Неплохо, для начала совсем неплохо, но с нашими мастерами все-таки не сравнить. И скажу тебе по секрету: мои штатные фотографы очень возмущались, что я пригласил тебя на стажировку, особенно ведущий — так сказать, наша гордость и слава, мистер Алан Кортби…
Босс замолчал, ожидая, как бывалый психолог, реакции от неофита.
Ирвин на всякий случай ограничился одним вопросом:
— Это не тот ли, который провалился в канализационный колодец?
— К счастью, нет. — Босс хохотнул. — Того бедолагу мы, так сказать, проводили на заслуженный отдых. А вот мистер Алан Кортби… — Босс снова приступил к психологическому тестированию. — Глянь, сынок, на стену.
Ирвин беспрекословно подчинился.
За спиной босса висел снимок — один-единственный, среднего формата, но зато какой!..
У Ирвина перехватило дыхание от страшного сюжета и великолепного технического исполнения.
— Как тебе? — спросил босс. — Картиночка?
— Жутковато.
— Не то слово. Этот шедевр никто и никогда не решился бы опубликовать.
— Что шедевр то шедевр.
Ирвин не льстил ни боссу, ни ведущему фотографу — снимок действительно потрясал.
Мгновенно угадывались последствия дорожной катастрофы: фрагмент искореженной дверцы безумно дорогого автомобиля и крупным планом — лишь женская окровавленная рука с уцелевшими пальцами. На одном — массивное золотое обручальное кольцо, инкрустированное бриллиантами, на другом — перстень из крупного черного топаза ценой в разбитый автомобиль.
Ирвин снова пристально взглянул на снимок. Да, это высший пилотаж, это мечта любого фотографа — так зафиксировать репортажный кусок жизни, чтобы тот мгновенно превратился в образец высокого искусства, в шедевр, который раз увидишь и больше никогда не забудешь, в изображение, которое войдет в мозг зрителя острым гвоздем и застрянет в памяти навсегда.
Искалеченный автомобиль и еще живая рука. Но ясно, что носительнице кольца и перстня никогда больше не ходить, не дышать, не смеяться. Вот-вот пальцы дрогнут в последний раз — и останется мертвое тело, пригодное лишь для морга и шикарного гроба.
Ирвин с трудом оторвался от снимка, превратившего страшную трагедию в безумное эстетическое торжество, и посмотрел на босса.
— Ну что, парень, можешь сотворить что-нибудь этакое?
Но Ирвин вместо скромного и уклончивого ответа сделал непрошеное признание:
— Нет, я бы не смог вдохновиться умирающей моделью.
— Кстати, — ободряюще улыбнулся босс, — иногда в таких катастрофах особо везучие, как это ни странно, выживают.
— Хочется верить.
— И ты в этом скоро убедишься.
