Впрочем, у нее еще будет время сказать добрые слова, когда они вдвоем окажутся в океане. Может, она найдет в себе силы извиниться за вчерашнюю ночь…
Юджин оторвался от своей работы.
— Эй, Джон, у тебя пива нет?
— На борту моего судна сухой закон, — последовал невозмутимый ответ. — И ты это знаешь.
— Подумаешь, всего лишь моторная лодка, — пробормотал раздосадованный Юджин. — А форсу на целый океанский лайнер.
Джон поднял голову.
— Об алкоголе забудь, иначе не сможешь сообразить, где право, где лево. А с водой шутки плохи.
Неужели Юджину доверено управление судном?
Растерявшись, Одри решила, что чего-то не поняла. Однако Джон кинул брату ключи от двигателя и сошел с борта яхты. Одри застыла на месте, безмолвно наблюдая за происходящим. Наконец Джон удостоил ее своим вниманием — впервые за день.
— Сегодня мы с Фредом должны быть на строительной площадке в центре Пейтона, — буднично сообщил он. — Так что развлекать вас сегодня будет Юджин.
Она поняла, что Джон все-таки зол на нее. Он ясно дал понять, что не хочет иметь с ней дела. И ни с кем не собирается обсуждать свои действия. Просто хочет избавиться от нее.
— Вот и хорошо. Просто великолепно, — постаралась она придать голосу уверенность. — Спасибо, Юджин. Очень мило, что вы согласились потратить на меня время.
Опираясь на его руку, она перешла на борт яхты. Расплывшись в широкой улыбке, Юджин усадил гостью на мягкое сиденье и отошел к штурвалу. Когда мотор чихнул и затарахтел, изрыгнув клуб дыма, Одри украдкой бросила взгляд на пирс. Джон все еще стоял там, глядя им вслед, словно сомневаясь, стоило ли доверять кузену свое драгоценное суденышко. Он накинул на плечи джинсовую куртку и спрятал глаза под темными стеклами очков. Едва только двигатель взревел, Джон резко развернулся и бросился догонять Фреда.
Одри почувствовала, что лицо ее заливает румянец. Наверное, я переоценила себя? Он даже не разозлился на меня — просто в упор не видит. Да и какого еще отношения заслуживает глупая девчонка, которая ударяется в панику из-за разбитой бутылки и с ужасом шарахается от невинного поцелуя?
Так мне и надо, подытожила Одри.
Через два дня Одри сидела за столиком под тентом у гостиничного бассейна, сооруженного по олимпийским стандартам. На ней было легкое открытое платье, но и в нем она чувствовала себя не лучшим образом. Было пять вечера, время оживления после всеобщего полуденного отдыха, и многие из постояльцев отеля с удовольствием облачились в купальные костюмы. Она и сама готова была присоединиться к купальщикам — даже надела под платье купальник, намереваясь освежиться. Но едва только явилась к бассейну, сразу же увидела братьев Олтман. Джон, видимо, только что искупался, о чем свидетельствовали капельки воды на теле, и удобно развалился в шезлонге у бортика бассейна, скрывая глаза за темными стеклами очков.
Повернувшись к Одри, он вежливо, но отстраненно улыбнулся ей. Одри обрела странное спокойствие, как школьница, окончательно убедившаяся, что свидание не состоится. Конечно, все это чистый абсурд. Ни о каком свидании с Джоном не могло быть и речи — последние два дня, передав ее на попечение Юджина, он практически не разговаривал с ней.
Но каковы бы ни были причины, которыми он руководствовался, отчужденность приобретала не временной, а качественный характер.
— Прием прошел успешно, не так ли? — Айрис Олтман при полном вечернем параде подошла к столику Одри. Сегодня она выглядела куда лучше, чем несколько дней назад. Щеки покрывал легкий румянец, и взгляд не казался безжизненным.
— Вполне успешно. — Одри улыбнулась, приглашая женщину присесть рядом. Ее более чем устраивало общество Айрис.
— Приемы у Олтманов всегда блестящи, — с легкой ноткой иронии заметила жена Фреда. — Чему способствует вся троица. Как-то они договариваются и действуют единой командой.
Взглянув в сторону братьев, Одри убедилась, что так оно и есть. Олтманы излучали такое обаяние, были полны такой всепобеждающей энергии, что не поддаться их энтузиазму казалось просто невозможным. Наверное, они редко позволяли себе расслабиться, как сейчас.
Кэти, удобно устроившись на широких плечах Джона, требовательно гоняла его взад и вперед по мелководью бассейна. Юджин, сидя на бортике, бросал мячи в плавающее на воде надувное кольцо. Фредерик прыгал с вышки, и его бронзовое тело тяжело плюхалось в воду.
Впервые за время своего пребывания в отеле Одри увидела Олтмана-старшего без тысячедолларового костюма. Когда он, выбравшись из бассейна, прошел мимо, она заметила на левом запястье нечто похожее на ожоговое пятно. Видимо, когда-то тут была татуировка. Не буревестник ли?
Странно. Младшие братья, судя по всему, не обращали никакого внимания на свои наколки, словно хищная птица была родимым пятном. Только Фредерик почему-то почувствовал неуместность присутствия на теле символической татуировки и счел необходимым избавиться от нее.
Но, может быть, я фантазирую? Конечно, хочется надеяться, что не рука Джона увлекла за собой Эстер в ту роковую ночь. Фредерик с его тайной слабостью к блондинкам куда больше подходит на роль злодея.
А Юджин? Вокруг него постоянно крутятся девушки. Вот и сегодня одна из них, обладающая впечатляющим бюстом, кидала ему мячики из бассейна. Сам Юджин был, судя по всему, подшофе. Убийственное пристрастие, подумала Одри, и к слабому полу, и к выпивке. Сочетание двух пороков может далеко завести…
Наконец она сдалась, устав от игры в сыщиков и злодеев, одного из которых следует искать среди братьев Олтман. Все это казалось, по крайней мере — в данный момент, совершенно бессмысленным. Эстер погибла. Неужели, если я узнаю, кто из братьев соблазнил ее, верну этим сестру к жизни? Конечно нет.
У Одри разболелась голова, хотелось уйти и спрятаться в своем номере. За весь день Джон не обмолвился с ней ни словом, и она устала от стараний не встречаться с ним взглядом.
Но веселье, казалось, никогда не кончится. Несколько десятков гостей, стараясь не упустить ни минуты, продолжали наслаждаться жизнью. Дамы средних лет отдыхали в шезлонгах, дети в надувных нагрудничках, блондинки в узеньких бикини купались или бродили по дорожкам вокруг бассейна. Публика смеялась, пила прохладительные напитки или просто наблюдала за веселящимися братьями Олтман.
Одна из девиц не отрывала от них глаз. Одри рассеянно посмотрела на нее, удивляясь, почему эта яркая блондинка кажется ей такой знакомой… И наконец вспомнила, что видела ее, когда та, здорово набравшись, босиком танцевала под луной вместе с Фредериком.
А теперь она лежала на надувном матраце лицом к воде, как-то странно глядя на своего поклонника, который изо всех сил занимался тем, что называется «работа на публику». И присутствие жены Фреда нисколько не смущало…
Одри внезапно испытала острое желание, чтобы он мешком свалился с вышки или захлебнулся водой. На всякий случай она решила отвлечь Айрис болтовней.
— По-моему, жизнь здесь похожа на непрекращающуюся вечеринку, — заметила Одри, глядя на снующих там и сям официантов с подносами. — Наверное, со временем вся эта суета приедается?
— Пока еще не приелась, — улыбнулась собеседница. — Когда шла реставрация отеля, время словно замедлило свой ход. А кроме того, я столько болела в последнее время, что не присутствовала ни на одном приеме.
Одри пробормотала что-то сочувственное, постаравшись не покраснеть при мысли о том, как развлекался Фредерик в отсутствие жены. Но та по-своему истолковала ее замешательство и поспешила объяснить:
— Ну, я не то что болела… Скорее, испытывала недомогание. Мы с мужем пытались завести еще одного ребенка, но это оказалось непросто. Похоже, я… я не могла выносить плод. — Она тяжело вздохнула. — За последние три года у меня было четыре выкидыша. И мы оба тяжело переживали это.
