Хотя еще и по сю пору продолжаются споры, был ли Саббатай Цви заблуждающимся святым или просто шарлатаном, насчет Яакова Франка, человека, претендовавшего на его мантию, никаких сомнений не возникает. Франк, несомненно, был обманщиком. На его портрете мы видим выразительное лицо, блестящие черные глаза, длинный орлиный нос, черные усы над чувственными губами и турецкую феску, лихо одетую набекрень. Франк был коммивояжером. Он родился в 1726 году на Украине. Деловые разъезды привели его в Турцию, где он изучил каббалу и стал членом саббатианской секты Дёнме. Здесь Франк предложил новую концепцию саббатианства. Достичь искупления через очищение от грехов, говорил он, может каждый; особенный же способ достичь искупления – это впасть в грех. Поэтому мистические сеансы Франка сопровождались сексуальными оргиями.
Раввины, узнав о сексуальной практике под маской религии, наложили и на Франка херем. Высланный из Турции властями в качестве подозрительного, нежелательного чужеземца, Франк направился в Польшу, где объявил себя новым воплощением Саббатая Цви и проповедовал свой символ веры, напоминающий христианскую троицу и состоящий из отца, Св. Духа и Саббатая. Золото и серебро рекой лились в сундуки Франка, а его аппетит возрастал. Он жил в графском замке, одевался, как принц, ездил в великолепном экипаже и представлялся как барон де Франк. Еврейская община отлучила его за ересь и разврат. Франк обратился к местному епископу, утверждая, что его секта не евреи, а «зохаристы», находящиеся в смертельной вражде с талмудистами. Епископ созвал стороны на религиозный диспут, после которого в Польше в первый и последний раз был сожжен Талмуд. Второй диспут кончился крещением франкистов. Их крестными отцами были польские аристократы; крестным отцом Франка был сам король.
Многие из крещеных франкистов, происходившие из отличающихся ученостью еврейских семей, не утеряли свои знания в купели. Они достигли высоких государственных постов в Польше и России, и, возможно, именно от них произошли либеральные элементы в последующей истории обеих стран.
Франк продолжал жить в еще большей роскоши, но его счастью скоро пришел конец. Церковь узнала о его «троице» и бросила его в тюрьму, не решаясь сжечь этого новообращенного, чьим крестным отцом был сам король. Здесь Франк просидел тринадцать лет. В конце концов, он был освобожден во время русского вторжения в страну. Он уехал в Австрию, где стал любимцем венского общества. Его люди одевались как уланы, скакали, размахивая длинными острыми копьями и вымпелами с каббалистическими знаками.
Франк умер в 1791 г. от апоплексического удара, Франкизм угас через несколько лет после его смерти. Традицию отца продолжала его очаровательная дочь Ева. На портрете мы видим ее в платье с глубоким декольте, обнажающим ее обширную грудь. Она сох ранила дух франкизма, соединив схоластику Зохара и тайны свой спальни в прибыльную религию, позволившую ей жить в стиле ее отца. Но каббала не смогла помочь ей возвратить утраченную молодость. Наша еврейская Феодосия умерла в 1817 г. в диккенсовской бедности. Ее едва помнили те, кто знал ее в прежние дни как «святую».
Что же именно в каббале и саббатианском движении так притягивало евреев? Нет сомнения, что эти течения использовались многими шарлатанами в своих интересах. Однако под маской комедии нам видится глубокая трагедия, ищущая пути самовыражения и, несомненно, повлиявшая на жизнь евреев. Мистические элементы в каббале, возможно, символизируют возвращение к примитивизму чувства, способ вырваться из тисков ригористичной талмудической логики. Каббалистическая философия отличалась от талмудической тем, что Талмуд искал правды с помощью рационализма, тогда как каббала пыталась прочувствовать правду путем интуиции. Это было возвращение к мифологии, где правду и видения можно символизировать. В мифе еврейский народ мог найти убежище от унижений средневековой жизни. Каббала позволила евреям проникнуться сознанием, что они снова держат свою судьбу в руках. С помощью каббалы евреи могли повлиять на приход миссии, вместо того чтобы просто ожидать его.
Саббатианство подходило к людям с другой стороны. На грани бессознательного это было возвращение к прежней стадии еврейства, где иудаизм был не понятием, а чувством. Караимизм был борьбой за свободное вмешательство в Тору, против талмудического ига. Саббатианство пошло еще дальше и обнаружило истоки иудаизма за Торой и Талмудом, ибо, по мнению саббатиан, не Тора и Талмуд создали иудаизм, а иудаизм создал Тору и Талмуд. Вполне логично, что Саббатай Цви отвергал все 613 заповедей, ибо, по его мнению, евреев объединяла сама «идея иудаизма». Невольно вспоминаешь, что такое уже случилось однажды в еврейской истории, во время исхода из Египта и путешествия по пустыне. И здесь евреи восстали против требований нового Бога и вернулись к древним, примитивным обрядам, вернулись к мифологии. Франкизм завел эту бессознательную революцию слишком далеко, к дням первобытных нарядов, рассчитанных на обеспечение плодородия. Это потрясло евреев.
Но дух саббатианства было не так-то легко забыть. Полусознательно восточноевропейские евреи ждали кого-нибудь, кто смог бы выразить эти чувства, кто объединил бы душу и мистицизм. На этой психологической почве возросло новое еврейское религиозное движение. Это случилось в 18 веке, в конце еврейского средневековья. Спаситель, которого ожидала эта часть еврейского народа, появился совершенно незаметно. Его именовали Баал-Шем-Тов. С ним зародилось движение хасидизма[49].
В некотором смысле Западная Европа 1700 г. напоминала древнюю Палестину в I веке н.э., то есть времен Иисуса. Жизнь тогда превратилась в ежедневную борьбу за существование под тираническим правлением римлян. Одно течение в иудаизме боролось с другим. С суровой моралью иудаизма спорили другие течения – зороастризм, варварские обряди плодородия, культы умирающего сына (Адониса или Озириса), восточный мистицизм – в общем, смесь верований. В христианстве все эти неясные томления, расходящиеся мировоззрения нашли свое единение. Христианство вобрало все лучшее из культов воскресения, мистицизма, мифов, обрядов и объединило их в новую религию – религию воскресении и небесной жизни.
Хасидизм вырос на подобной почве политическою угнетения, социального беспокойства, саббатианства, франкистских сексуальных оргий, мистических культов. Хасидизм воспользовался всем этим так же, как христианство воспользовалось восточными религиозными культами. Он объединил все смутные чаяния народа в новое течение, отметая все недостойное, грязное, сексуальное в саббатианстве и франкизме. Новое религиозное движение стремилось возвысить дух человека. Но точно так же, как христианство и своей ранней стадии было нереалистичным по отношению к государству, хасидизм был нереалистичен и вопросе о двойной роли человека: в его отношении к Богу и в его отношении к государству.
Хасидизм – это сложный синдром. Это был триумф невежества над знанием. В Талмуде говорится, что невежественный человек не может быть богобоязненным. Хасидизм проповедовал обратное: он признавал еврейский дух без еврейской традиции. Хасидизм создал свою собственную традицию, объявив себя более еврейским, чем сам иудаизм.
Хасидизм находил силу в радости, он утверждал экстатическое начало, но не экстаз чувств, как у франкистов, а экстаз познания Бога. Одним ударом Баал-Шем-Тов превратил слабость в силу, поражение в победу. Как Иисус против интеллектуалов-фарисеев, Баал-Шем выступал против интеллектуалов талмудистов. Хасидизм и раннее христианство были братьями по духу.
Исраэль бен Элиэзер, известный как Баал-Шем-тов, основоположник хасидизма, был современником М.Франка. Он родился около 1700 г. в том же районе Украины. Его жизнь, описанная учениками, удивительно напоминает жизнь Иисуса. К родителям Баал-Шема в пожилом возрасте явился ангел и сообщил, что Бог собирается благословить их сыном, как он благословил Авраама и Сару, и что этот сын будет распространять по земле учение Бога.
