Чапаев

Иваново–Вознесенский полк. Он очутился под тяжким ударом, но выдержал одну за другою четыре атаки нескольких неприятельских полков. Здесь героизм и стойкость были проявлены необыкновенные. Выстояли, выдержали, не отступили, пока не подошли на помощь свои полки и облегчили многотрудную обстановку…

Ушедших по берегу пугачевцев, чтобы не дать им оторваться, надо было оттянуть обратно. Когда приказание было отдано и они стали отходить, — молчавший и, видимо, завлекавший их неприятель открыл одну за другою ряд настойчивых атак. Пугачевцы отступали с потерями… Схватывались, отбивались, но в контратаку не ходили — торопились скорее успеть на линию своих полков…»

Воспользуемся еще одним свидетельством форсирования реки Белой — воспоминаниями генерал–лейтенанта авиации А. И. Белякова. Он родился в 1897 г. В 20 лет окончил Александровское военное пехотное училище. В 1919 г. вступил в Красную Армию, был назначен заведующим противогазовой обороной 3–го артиллерийского дивизиона 25–й стрелковой дивизии. После Гражданской войны в 1921 г. окончил Московскую фотограмметрическую школу, в 1936 г. — военную школу пилотов. С 1921 г. преподавал в Московской фотограмметрической школе, с 1930 г. — преподаватель и начальник кафедры Военно–воздушной академии им. Н. Е. Жуковского. 20—22 июля 1936 г. вместе с В. П. Чкаловым и Г. Ф. Байдуковым участвовал (штурманом) в беспосадочном перелете по маршруту Москва — Северный Ледовитый океан — Петропавловск–Камчатский — о. Удд (о. Чкалов). За этот перелет ему и другим членам экипажа присвоено 24 июля 1936 г. звание Героя Советского Союза. 18— 20 июня 1937 г. в том же составе совершил перелет из Москвы через Северный полюс в г. Ванкувер (США). С 1936 г. Беляков флаг–штурман соединения, затем флаг–штурман ВВС РККА, с 1940 г. заместитель начальника Военной академии командного и штурманского состава ВВС Красной Армии, затем начальник Рязанской высшей школы штурманов ВВС. В Великую Отечественную войну главный штурман воздушной армии. С 1945 г. начальник штурманского факультета Военно–воздушной академии. После увольнения в отставку с 1960 г. профессор Московского физико–технического института.

А. И. Беляков писал:

«В эти памятные дни в боях под Уфой я впервые увидел Василия Ивановича. Когда 224–й полк подходил к р. Белая, на его правом фланге осталась деревня, занятая колчаковцами. Полк получил задачу выбить их из этого населенного пункта. И с приказанием Павлинова (командир артдивизиона. — Авт.) — поддержать нашей артиллерией атаку полка, я поскакал во 2–ю батарею. Местность была открытая, а деревушка с садами раскинулась на небольшой возвышенности.

С наблюдательного пункта батареи хорошо просматривались цепи бойцов, наступавших на деревню. Но, прижатые к земле пулеметным огнем противника, они залегли и продвигались крайне медленно.

Но вот недалеко от нас показалась группа всадников. Среди них батарейцы узнали начдива.

— Чапаев! Впереди на иноходце, видишь?..

Чапаев буквально врос в коня. Одет он был просто — солдатский китель, туго перетянутый ремнем с портупеями, револьвер, шашка через плечо и плетка в правой опущенной руке, на шее бинокль, Комдив скакал быстро, а за ним — командир бригады Потапов, комиссар Фурманов и ординарец. Вскоре вся группа перешла в галоп.Мы выпустили несколько снарядов по деревне. Цепи бойцов поднялись и с криком»ура»бросились вслед за Чапаевым на врага. В бинокль было видно, как с противоположного конца деревни убегали белые.Таким и остался для меня в памяти на всю жизнь Василий Иванович Чапаев — бесстрашно летящим навстречу врагу…»

При форсировании реки Белой В. И. Чапаев получил ранение. «В ночном бою ранен пулей в голову с аэроплана начдив 25–й Чапаев, — отмечалось в оперативной сводке штаба Южной группы армий от 9 июня. — Во временное командование дивизией вступил комбриг 1–й т. Кутяков. Командюжгруппой т. Фрунзе, бывший все время в районе переправы 25–й стрелковой дивизии и далее с передовыми цепями у дер. Турбаслы Старые, на обратном пути в дер. Красный Яр был контужен в голову взрывом бомбы, брошенной с аэроплана противника. Бывший также в передовых цепях завполитотделом Туркестанской армии т. Тронин ранен пулей в грудь. Потери в частях 25–й дивизии значительны»[207].

В. И. Чапаев, получив первую медицинскую помощь, после боя подошел к М. В. Фрунзе и резко сказал:

— Я здесь командир… Сами же утверждали. Я имею право арестовать любого за невыполнение приказа… Самого наркома… Пусть попробует кто?нибудь ослушаться, я его в бога мать… Я вам приказываю… Вы не имеете права рисковать собой…

По деревушке разносится слух: Фрунзе ранен… Фрунзе контужен…Чапаевцы, иванововознесенцы не выдерживают. Начинается стрельба по аэроплану.Фрунзе уступает напору Чапаева, поддержанному угрюмыми чапаевскими командирами. Они не допустят, чтобы командующий рисковал. Они привыкли рисковать, но только собой.Усаживают в машину. Доставленный в момент суровым приказом Чапаева, дивизионный врач предупреждает улыбающегося командующего о необходимости абсолютного покоя. Грозит осложнением. Контузия штука хитрая…

Здесь сделаем небольшое отступление и посвятим несколько слов действиям авиации, от которой пострадали Фрунзе и Чапаев. Со стороны противника против красных частей была задействована почти вся авиация, носившая громкое название «Бронированный авиаурал». Командование Туркестанской армии использовало 11, 27, 30, 33 и 39–й авиационные отряды, которые массированными налетами на противника обеспечивали действия главных сил. Четверо красных летчиков И. Г. Савин, А. И. Томашевский, А. И. Коваленко и А. Д. Козенков за успешные действия при взятии Уфы были награждены орденами Красного Знамени.По свидетельству Д. А. Фурманова, пуля пробила голову Чапаева, но застряла в кости. Ее вынимали — и шесть раз срывалась. Но Василий Иванович молча терпел. После того как пулю удалось вытащить, его увезли в Авдонь — местечко верстах в двадцати от Уфы.

Несмотря на ожесточенное сопротивление противника, части 25–й стрелковой дивизии заняли Уфу. «После трехдневного упорного боя нашими доблестными красными войсками занят с боем г. Уфа в 20 часов под командованием доблестного командира дивизии т. Чапаева, — отмечалось в донесении штаба 25–й стрелковой дивизии в штаб 5–й армии от 9 июня, — который, несмотря на свое ранение, не покинул фронта, а шел впереди. Противник отступает в панике»[208] На следующий день части 31–й стрелковой дивизии перерезали железную дорогу Уфа — Челябинск в районе Уракова (18 км восточнее Уфы).Более подробно о ходе боев за Уфу можно узнать из оперативной сводке штаба Южной группы армий от 10 июня:

«На участке 25 стрелковой дивизии утром 9 июня противник силою до 5 полков повел наступление на части 1 бригады, занимавшие позицию по линии дороги Благовещенский — Уфа, и потеснил наши части до линии Александровка, Н. Турбаслы. Быстро восстановив положение, врид начдива т. Кутяков отдал приказ о переходе в наступление 1 бригадой в общем направлении на Степанова, Курочкина и 2 бригадой — на Вотякеева. Противник под энергичным наступлением наших частей стал быстро отходить. Около 19 часов 9 июня 1 и 2 бригады достигли линии железной дороги в тылу г. Уфа на участке Черникова — Курочкина. Противник под угрозой с тыла спешно бежал от Уфы на северо–восток. Около 19 часов разведчики 3 бригады, стоящей у железнодорожного моста, пользуясь ослаблением огня противника, с пулеметами переправились через р. Белая и, двинувшись к городу, обнаружили спешный отход противника. После этого стали переправляться 223 и 225 полки и цепями двинулись на город. Батальон 219 полка, стоящий у Киржацкой, переплыл на лодках через р. Белая и цепями достиг окраины города. Подробности взятия города и трофеи выясняются.

Противник спешно отошел на северо–восток, местами на север. Некоторые части противника бежали в панике, обозы неслись карьерами по дорогам. Согласно захваченному приказу по 2 Уфимскому армейскому корпусу № 16/on от 24 мая сего года, военная дорога противника назначена г. Уфа — Нов. Юрмаш — Новотроицкое — Теплый Ключ — зав. Симский и ст. Вязовая, по–видимому, на эту дорогу и уходит бегущий противник»[209].

Неудача войск Западной армии была обусловлена не только ожесточенным сопротивлением