— Да, я знаю, что на это место претендовало много девушек, — сказала Эбигейл, чуть поостыв. — Но владелец бутика выбрал именно меня, потому что я более компетентна в вопросах одежды и моды.
— Скажи лучше, у тебя хорошие связи! — Теперь Линда обращалась непосредственно к Эбигейл. — Ты перешла дорогу сестре Бетти, Розе. Еще вчера управляющий сказал, что берет ее на работу, а сегодня позвонил и заявил, что передумал!
— Я ничего не понимаю… — растерянно пробормотала Эбигейл. — Я видела объявление вчера во второй половине дня.
— Управляющий снял его сегодня утром. Но сразу, как только ты позвонила в бутик, Роза получила от ворот поворот! Интересно знать, они приглашали тебя на собеседование или одной фамилии Ричардсон было достаточно, чтобы тебя взяли на работу? Или, может быть, за тебя кто-то замолвил словечко?
— Послушай, Линда, я понятия не имею, почему выбор управляющего остановился на мне, но клянусь, я не прибегала ни к каким уловкам…
— Эбби, очнись! — вновь вступил в разговор Кен. Все это время он молча, все больше хмурясь, слушал перепалку двух женщин. — Тебе и не надо было прибегать к уловкам. Управляющий сразу клюнул на твое имя и на скандал, который с ним связан. По городу давно уже ходят слухи о твоем невероятном замужестве. Ты — богатая наследница, внезапно оказавшаяся в бедном квартале, где вынуждена жить и даже искать работу. Все это порождает массу сплетен, подогревая интерес обывателей. Именно по этой причине управляющий и выбрал тебя, а твои знания и навыки здесь ни при чем. Он рассчитывал на то, что ты будешь привлекать толпы любопытных в бутик.
— Но… но это же подло!
— Да, управляющий поступил не лучшим образом, — согласился Кен. — Но задумайся над тем, как вела себя ты. По сравнению с твоей прежней жизнью сейчас ты, конечно, живешь небогато, но намного лучше, чем большинство обитателей нашего района. И то, что ты заняла одно из рабочих мест, не может не вызвать у них возмущения. В отличие от тебя Роза родилась в необеспеченной семье, и, когда ей стукнет тридцать лет, ее не ожидает богатое наследство, как тебя. Она буквально борется за существование, из сил выбиваясь, чтобы ее ребенок имел кусок хлеба и крышу над головой. Для нее заработанные в бутике деньги были бы не просто «кстати», как для тебя, они ей жизненно необходимы. Может быть, это ее последняя надежда удержаться на плаву.
Эбигейл чуть не плакала. Комок подступил к ее горлу. Только теперь она до конца осознала, что натворила. Какой же глупой и неосмотрительной надо быть, чтобы поступить подобным образом! — корила она себя. А я еще ждала похвалы от Кена! О том, что его речь произвела впечатление не только на Эбигейл, но и на Линду, свидетельствовало молчание последней.
— А сколько едких замечаний придется мне выслушать сегодня, ты и представить себе не можешь. Все теперь решат, что дела у меня идут хуже некуда. Никогда не думал, что ты будешь подрывать мою деловую репутацию. И вообще, до каких пор моя жена будет держать в тайне от меня свои планы и намерения?
Эбигейл не знала, что ответить. Попытаться объяснить, что она хотела помочь мужу, а не обидеть его? Но поверит ли ей Кен? Глубоко вздохнув, она молча направилась к двери. На пороге Эбигейл обернулась и, не глядя на Кена и Линду, холодно заявила:
— Я немедленно позвоню владельцу магазина и откажусь от места. Я буду настаивать на том, что место принадлежит по праву сестре Бетти. Уверяю вас, я вовсе не хотела поставить в неловкое положение членов семьи Уоррен или сделать их посмешищем в глазах всего города. Но в одном ты прав, Кен. — Эбигейл взглянула ему в глаза. — С моей стороны было глупо поверить в то, что меня могут взять на работу из-за моих способностей, знаний или деловых качеств. Жизнь еще раз доказала мне, что все вокруг стремятся лишь к одному — использовать мое имя.
Слова Эбигейл задели Кена за живое.
— Эбби, погоди! Я вовсе не это имел в виду! — крикнул он вслед удаляющейся жене.
Эбигейл вновь остановилась и, резко обернувшись, окинула его презрительным взглядом.
— Ты так сказал, Кен, это следовало из твоих слов. Как все в этом городе, ты поверил, что, раз я Ричардсон, значит, черства и эгоистична, что я все получила в жизни и стремлюсь получить, только спекулируя своим именем. Ты в это поверил и мне очень жаль!
Эбигейл быстро зашагала по коридору. Кен бросился за ней, но их разделяло уже значительное расстояние. Войдя в спальню, Эбигейл захлопнула дверь прямо перед носом мужа и повернула ключ в замке.
17
Четыре часа спустя Кен вернулся домой. В жилых помещениях второго этажа свет уже не горел. Из опасения, что Рекс, способный разбудить и мертвого, подымет лай, Кен не стал загонять мотоцикл в гараж, а приковал его цепью к забору и затем поднялся по наружной лестнице прямо на террасу второго этажа.
Вздохнув, Кен снял шлем и перчатки. Он думал, что прогулка с ветерком рассеет его грустные мысли, поможет успокоиться, но ему так и не удалось избавиться от неприятных впечатлений, которые оставил разговор в кухне. Он ощущал вину перед Эбигейл. Кен знал, что обидел ее, и страдал от этого, наверное, не меньше жены, ругая себя на чем свет стоит за несдержанность.
Что будет со мной, если Эбигейл вернется в Ванкувер? — с горечью думал он. Ее мачеха может спохватиться и снять запрет с выплаты ежемесячного содержания. Заставив Эбби вступить со мной в брак, я обеспечил себе права на ребенка, но ее, если она захочет уйти, я не смогу удержать.
Понурившись, Кен стоял на открытой террасе, не решаясь войти в дом. Как встретит его Эбигейл? Что скажет ему? Кен невесело усмехнулся, вспомнив, что всего лишь несколько часов назад считал себя удачливым игроком, у которого на руках все козыри. Теперь-то он прекрасно понимал, что из-за своей самоуверенности наломал дров и, может быть, навсегда испортил отношения с женой.
Эбигейл стала для него центром Вселенной, самым важным человеком в жизни. Рядом с этой женщиной, обладавшей врожденным благородством и великодушием, он ощущал себя нескладным грубоватым парнем из глубинки, не знающим, как себя вести в хорошем обществе.
— Кен, это ты? — прошелестел голос Эбигейл.
Кен вздрогнул от неожиданности и увидел в конце террасы смутный силуэт жены. Первым желанием Кена было отругать ее как следует за то, что она встала среди ночи и вышла на холодную террасу, рискуя простудиться. Но он сдержал себя. Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Кен дал себе слово во что бы то ни стало не заводить новых ссор.
— Да, это я, — откликнулся он. — Что случилось?
— Ребенок…
Сердце Кена упало. Он стремительно бросился к Эбигейл и схватил ее за плечи. В лунном свете ее лицо казалось мертвенно бледным.
— Что с тобой? У тебя началось кровотечение? — задыхаясь от охватившего его сильного волнения, начал допытываться он.
Эбигейл покачала головой и кротко улыбнулась.
— Он шевелится! Я ощущаю его толчки! Кен, наш ребенок… — она не договорила, слезы радости душили ее.
Наш ребенок! — с ликованием отметил Кен. Она сказала «наш ребенок» — не мой или твой, а наш!
— Это чуть заметное шевеление, я его едва чувствую, и все же это такое радостное ощущение! — делилась своими переживаниями Эбигейл.
Кен погладил ее по щеке.
— Может быть, он сердится на меня за то, что я огорчил его маму. И, видит Бог, малыш прав, я заслуживаю самых серьезных упреков, — сказал он, сокрушенно качая головой.
Эбигейл потупила взор.
