поняла, как крепко сжимала кромку берета. Теперь можно оглядеться и вспомнить, чье лицо мелькнуло в толпе, когда она шла по проходу… Стоп, уже можно не вспоминать.
— Я счастлив снова видеть вас, донья Мария! — провозгласил протолкавшийся к ним Хуан Вальдес.
Сеньор Вальдес любил поворчать по поводу своей работы, но на самом деле она ему нравилась. Восемь лет назад он прибыл на Кремль в качестве помощника военного атташе и так наладил работу своего сектора, что два года спустя занял место шефа. Никаких интриг, сеньоры! Ну, или почти никаких. Дело надо делать, а не надеяться, что все как-нибудь устроится само. Разумеется, никаких военных действий между Империей и Pax Mexicana нет и быть не может, но qui desiderat pacem, praeparet bellum, кто хочет мира — пусть готовится к войне.
Красавец и дамский угодник, светский человек и блестящий танцор, Хуан Вальдес посещал решительно все мероприятия, бывать на которых ему позволяли его статус и личное обаяние. И уж конечно большие императорские приемы занимали в списке одну из первых строчек. На таких приемах частенько бывают те, кому что-то нужно. По характеру просьбы, с которой человек обращается к императору, можно судить о его потребностях и затруднениях. А дальше — дело техники. У хорошего дипломата никогда не бывает слишком много друзей или тех, кто чем-то ему обязан. Не говоря уж о том, что сплетни — любые — это кладезь информации, которой тоже не бывает слишком много. Что только не доводилось ему слышать, запоминать и часами анализировать. И хотя жемчужины в кучах навоза находились не часто, сеньор Вальдес продолжал кропотливо искать их.
Надо сказать, что ему давненько не попадалось ничего существенного, но сегодня он был с лихвой вознагражден за вынужденную скуку последних недель. К началу приема он самым нелепым образом опоздал. Ах, эти русские женщины! Ну совершенно невозможно собраться вовремя! Графиня… но тссс, истинный кабальеро никогда не хвастается своими победами и пуще глаза оберегает честь дамы. Так или иначе, к приходу Вальдеса прием был уже в самом разгаре. Все, что он успел, это перекинуться парой слов со знакомыми и отметить, что неподалеку от входа в зал стоит адмирал флота Сазонов. Удивлению его не было предела: старый граф мероприятия такого рода не жаловал и с просьбами к императору на памяти Хуана не обращался никогда. Надо было ловить удачу за хвост, но когда распорядитель огласил имена очередных просителей, сеньор Вальдес поперхнулся. Не может быть… А вот может. Как же она изменилась… Что-о?! Внучка адмирала?! Определенно Фортуна сегодня на стороне военного атташе!
— Я счастлив снова видеть вас, донья Мария! — произнес он, и сказанное было чистой правдой.
— Я тоже рада, дон Хуан! — улыбнулась Мэри, протягивая ему руку. Должно быть, со стороны это выглядело странно: не каждый день один усыпанный орденами офицер целует руку другого усыпанного орденами офицера. Но сеньор Вальдес не собирался ограничиваться рукопожатием.
— Донья Мария, я никак не ожидал увидеть вас на Кремле, — Вальдес поднял голову, но руки Мэри не выпустил. — Я удивлен нашей встречей, но отнюдь не обстоятельствами, при которых она произошла. Еще когда мы с вами учились на Картане… ах, золотое время!.. в вас не было решительно ничего плебейского. И оставалось только гадать, какой достойный человек обратил на себя благосклонное внимание вашей прославленной матушки… Могу ли я надеяться, что вы представите меня его высокопревосходительству?
— Простите, сеньор, я несколько растеряна, вы понимаете… Дедушка, это дон Хуан Вальдес, мы учились на одном факультете Академии Свободных планет, а впоследствии возобновили знакомство во время моей службы на Санта-Марии.
Вальдес отпустил наконец ее руку, щелкнул каблуками, обменялся рукопожатием с Николаем Петровичем и снова рассыпался в комплиментах, поздравлениях и воспоминаниях. Наконец Мэри не выдержала:
— Вы изменились, дон Хуан. Когда-то вы предпочитали танцевать, а не разговаривать…
— Я и сейчас предпочитаю танцевать, графиня, но здесь, увы, не потанцуешь, а кроме того, моя работа обязывает меня к совершенно неподобающему для кабальеро многословию. Однако я надеюсь, что вы окажете честь посольству Pax Mexicana и посетите нашу традиционную фиесту в эту пятницу. Обещаю вам, что там будет много музыки, много танцев — и никаких разговоров!
— Я ничего не могу обещать вам, сеньор, — улыбнулась Мэри. — Но если мои обязательства перед другими людьми позволят мне выкроить время для танцев, я непременно буду на фиесте в посольстве.
— О, я ни в коем случае не смею настаивать, донья Мария, я понимаю, у вас сейчас много дел… но, возможно, вы согласитесь пообедать со мной сегодня? Разумеется, если его высокопревосходительство не возражает?
Возразить или согласиться Николай Петрович не успел, как и сама Мэри — за ее спиной прозвучал насмешливый мужской голос:
— Боюсь, сегодня вам не повезло, сеньор Вальдес: графиня уже обещала пообедать со мной!
Мэри, которая ничего подобного Василию Зарецкому не обещала, повернулась, чтобы поставить его об этом в известность, и наткнулась на многозначительный взгляд и едва заметное подмигивание.
— Увы, дон Хуан, штатская жизнь самым прискорбным образом повлияла на мою память — я стала забывать данные обещания, — проворковала она. — Сегодня действительно ничего не получится, так что нам с вами остается надеяться на встречу в пятницу.
Изящно выстроенной фразой она пресекла уже готовые вырваться у Хуана предложения об обеде завтра и с милой улыбкой взяла свояка под руку.
— Мы должны еще оставаться здесь или можем отправляться? Признаюсь, я так волновалась с утра, что была не в состоянии позавтракать…
— Мы можем идти. Моя машина ждет. Сеньор!
Вальдесу ничего не оставалось, как только щелкнуть каблуками, склонить голову и проводить взглядом удаляющуюся троицу. Сегодня сорвалось. Ну да ничего, будет и на нашей улице праздник.
— Уффф! Отвязались… — вздохнул Николай Петрович, когда они шли по аллее к выходу из дворцового парка. — Теперь можно и домой. Ты молодец, Василий, ловко окоротил этого болтуна.
— Но я действительно рассчитываю пообедать сегодня с Марией, Николай Петрович, — возразил Зарецкий. — Есть некоторые моменты, которые я хотел бы обсудить с ней не в стенах. Вы извините нас?
— Опять дела, — поморщился граф. — Ладно, что уж с вами делать. Но чтобы к ужину были! И Катя пусть подъезжает!
— Непременно, — кивнул Василий, и несколько минут спустя они с Мэри уже сидели в плавно скользящей над городом машине. К удивлению девушки, в дороге ее спутник не произнес и дюжины слов. Чем уж ему не угодила его же собственная машина, она уточнять не стала. Люди князя Цинцадзе крайне редко делают что-либо просто так.
Ресторан назывался «Подкованный ботинок». Усмехнувшись удивлению Мэри, Василий пояснил, что когда-то, до изобретения искусственной гравитации, по палубам кораблей и коридорам космических станций можно было передвигаться только в ботинках с магнитными подковками. И принадлежали эти ботинки в первую голову военным. Так что «Подкованный ботинок» — заведение, где собираются флотские. Дамы, по крайней мере в обеденное время, здесь бывают крайне редко, и с точки зрения конфиденциальной беседы это одно из самых спокойных мест в Новограде. Отдельный кабинет Василий заказал заранее, закуски уже были на столе. Некоторое время они оставались исключительно сотрапезниками, оставив собеседников на потом и обмениваясь только ничего не значащими фразами. Однако когда подали горячее, полковник Зарецкий решил все-таки начать серьезный разговор.
— Маша, а что ты думаешь о сеньоре Вальдесе?
— Ты привез меня сюда, чтобы поговорить о доне Хуане? — Мэри не скрывала своего удивления.
— Нет, я хотел поговорить о тебе. О твоих перспективах и видах на будущее. Но мне интересен твой взгляд на этого типа.
— Мой взгляд… — она ненадолго задумалась. — Я училась с ним на Картане и танцевала на Санта- Марии, но и то, и другое было достаточно давно. Что тебя интересует?
— Меня интересует, что он за человек. Пойми меня правильно, специфика работы… По моим
