ними. Тогда инспектор Смит быстро обогнал их, остановился и сказал:
– Минуточку! Вы все арестованы.
Не успела эта троица прийти в себя, как к ним подошли другие контрразведчики, и тут же подъехала ожидавшая неподалеку автомашина.
Наибольший интерес для инспектора представлял, конечно, незнакомец, и он, взяв его за руку, подтолкнул в автомашину, добавив:
– Это для тебя, мой мальчик, от Скотленд-Ярда.
Хаутон и Джи оказались в двух других автомашинах. А через пятнадцать минут все они находились уже в отдельных комнатах в Скотленд-Ярде.
В кабинете, выходящем окнами на Темзу, инспектор провел первую беседу с человеком, о котором много слышал, но никогда в глаза не видел. Беседа была короткой и односторонней. После обыска и необходимых формальностей Смит спросил задержанного, как того зовут и где он проживает. Мужчина, оказавшийся, как потом было выяснено, русским шпионом по имени Гордон Лонсдейл, ответил на этот вопрос с абсолютным спокойствием:
– На все вопросы, которые вы будете мне задавать, я стану отвечать «нет». Поэтому не теряйте даром времени.
Однако инспектор Смит терпеливо продолжил допрос. Показывая на обнаруженные у задержанного в карманах вещи, он спросил:
– Для какой цели в заклеенном, но без указания адресата конверте находятся сто двадцать пять фунтов стерлингов в банкнотах по пять фунтов?
Ответа не последовало.
– А для чего предназначен другой конверт с пятнадцатью двадцатидолларовыми купюрами?
Лонсдейл опять промолчал. Тогда инспектор оставил его одного и направился в другую часть здания, чтобы допросить Хаутона и Джи.
Хаутон, бывший офицер морской полиции[60], который должен был получить в этот день сто двадцать пять фунтов стерлингов в качестве «оплаты своего труда» от Лонсдейла, будучи огорошен арестом, сделал сразу же два замечания, истолкованные потом не в его пользу. Воскликнув: «Каким же идиотом я оказался!» – он спросил затем:
– Скажите, господин комиссар, были ли у Алекса с собой деньги?
Под Алексом Хаутон имел в виду Лонсдейла, который, как он поведал в ходе дальнейших допросов, будто бы представился ему при их первой встрече как командир корабля американского военно-морского флота Александр Джонсон, являющийся помощником американского военно-морского атташе в Лондоне.
Когда настала очередь допросить Джи, ее спонтанные ответы на вопросы показали, сколь наивной она была. В частности, ее слова: «Я не сделала ничего противоправного» были потом расценены как «весьма удивительные».
Не узнав ничего существенного, инспектор Смит вместе с сотрудниками Скотленд-Ярда Фергюсоном Смитом и Винтерботтом отправился в Рюслип, куда частенько наведывался Лонсдейл. Его заинтересовали эти непонятные посещения. Проехав чуть ли не через весь город, они наконец оказались в районе улицы Гренли-Драйв.
За одиноким домиком под номером 45 в конце улицы вот уже несколько часов было установлено плотное наблюдение. Смиту было лишь известно, что Лонсдейл, еще не опознанный как русский, довольно часто навещал живших там Питера и Элен Крогер. Питера соседи считали солидным преуспевающим книготорговцем. На вопрос, кто обычно посещал их в конце недели, Элен назвала с десяток имен, но Лонсдейла среди них не упомянула. Тем не менее ее ответы на дальнейшие вопросы дали инспектору несколько зацепок.
Когда она намеренно опустила имя Лонсдейла, инспектор понял, что Элен лжет, и потому решил продолжить разбирательство. На его слова, что они, скорее всего, будут арестованы, миссис Крогер надела пальто и взяла свою сумочку, сказав:
– Поскольку нас некоторое время дома не будет, я хотела бы проследить за огнем в отопительной системе, если вы не возражаете.
– Конечно, – любезно согласился инспектор, – но разрешите сначала взглянуть, что находится в вашей сумочке.
Поскольку она отказалась передать ему сумочку, ее пришлось отобрать силой.
В одном из отделений коричневой кожаной сумочки был обнаружен чистый конверт, в котором находились шесть страниц текста, написанного по– русски, стеклянная пластинка с тремя диапозитивами микрофильмов и код, отпечатанный на пишущей машинке.
В тот же миг миссис Крогер потеряла интерес к отоплению. Ее вместе с мужем доставили в ближайший полицейский участок в Хейесе, а группа специалистов приступила к тщательному обыску всего домика. Там они обнаружили целую коллекцию шпионского оборудования, довольно часто упоминавшегося в рассказах Флеминга[61].
Арест этих пятерых людей, столь тщательно подготовленный и чуть было не сорвавшийся, стал заключительным этапом длительного расследования по разоблачению и ликвидации крупнейшей шпионской сети в Англии. Даже после того, как агенты были взяты под стражу, расследование продолжалось для более полного выявления деятельности этой сети в то время, когда она еще была вне подозрений.
Ребекка Уэст
Агент как приманка
13 июня 1952 года при выходе из парка короля Георга в Вандсворфе полиция задержала двоих мужчин, просидевших вместе с полчаса на скамейке, под предлогом нарушения ими общественного порядка. Их доставили в ближайшее отделение полиции. Одним из них оказался молодой парень, работающий в телеграфном отделении министерства иностранных дел и проживающий в этом районе.
Звали его Уильям Мартин Маршалл. Был он почти двухметрового роста, сухощав и сентиментален подобно капризному ребенку, вылезающему из коляски и с удовольствием ползающему по полотну железной дороги. Вначале он отказался отвечать на вопросы полицейских.
Другим был основательно облысевший коренастый мужчина средних лет. Он оказался русским Павлом Кузнецовым и повел себя совершенно спокойно:
– Вы должны сначала доказать, что мы в чем-то виноваты.
Затем, предъявив дипломатический паспорт третьего секретаря советского посольства в Лондоне, добавил, что полиция не имеет права ни задерживать, ни тем более обыскивать его.
Тем не менее его обыскали (без применения силы) под предлогом, что его слова необходимо еще проверить, что вызвало затем ноту протеста советского посольства. У него нашли банкнот в двадцать пять фунтов стерлингов и секретные материалы, которые, однако, не имели никакого отношения к служащему МИД, задержанному одновременно с ним. Вместе с тем Кузнецов вел себя не совсем так, как должен был бы поступить человек его положения в подобной обстановке. Он держался нерешительно и непоследовательно. Обвинив полицию в том, что она задержала его во время прогулки в парке без всяких на то оснований, он затем заявил, что сидел с совершенно неизвестным ему человеком, с которым познакомился только в этот день. Когда же ему зачитали эту протокольную запись, он отказался от своих слов и стал настаивать, что был арестован во время прогулки по парку. После этого его доставили к дому, в котором он жил с красавицей женой и маленьким сыном. Дом этот был переоборудован под жилье из виллы времен королевы Виктории и находился в несколько запущенном уэст-эндском квартале Лондона.
С Маршаллом дело обстояло несколько проще. В его кармане обнаружили сделанную им от руки копию
